Проект 3 (СИ)
— Да, — ответила гладкая, повернув голову к указующему. Белая на вопрос вообще никак не прореагировала, — просто толкал лапами … с когтями.
— Только вас? — продолжил допрос указующий. Но на вопрос ему ответить не успели, вновь подключилась распределяющая.
— Да сядьте вы уже нормально и положите … то, что принесли! — распределяющая ожидала, что девчонки просто кинут свою ношу под ноги указующему, повернутся и плюхнутся задницами на траву, как обычно но нет. Они аккуратно положили свои пучки поближе к указующему, потом нашли глазами место, куда сесть и опустились на него. И всё это они проделали синхронно и плавно, как будто находились в воде. Глядя на это, оба старших на время утратили способность различать мелкие детали и лица но только указующий обратил на это внимание, распределяющая же подумала, что ей в глаз что то попало.
— Нет, — сказала гладкая, когда их плавный танец закончился, — исполняющую тоже роняли … раза три. Только уже без когтей. Наверное, одежда защищала.
— Ну и зачем он вас … ронял? — продолжал допытываться указующий.
— Мы шумели … а в лесу шуметь нельзя.
— Да?! — удивилась распределяющая, — Это с чего?
— Так сказала исполняющая, — просто ответила гладкая.
— И что, после того, как вы перестали шуметь, вас перестали ронять? — рассердилась распределяющая.
— … мы … не перестали … шуметь, — опустив взгляд промямлила гладкая, — просто перестать говорить — недостаточно.
— А чего достаточно? — продолжила наседать распределяющая.
— Мы не знаем, — всё так же опустив взгляд ответила гладкая, — нельзя ничего произносить, нельзя наступать на то, что может хрустнуть, ничего ломать, ничего отклонять по горизонтали, реагировать, если больно, делать резких движений, только приседать можно быстро.
— Да это ж … как так можно?! — возмутилась распределяющая.
— Да, — поддакнула ей белая, — я даже голову не могла повернуть, что бы меня не уронили!
— Да у тебя вместе с поворотом головы, рот сразу открывается! — осадила её гладкая, — меня из-за твоего рта тоже роняли!
— Ой, а сама то …
— Стоп! — прекратил начавшуюся перепалку указующий, отметив про себя, что режим скрытности как то внезапно выключился у обеих. И ещё он отметил, что выключение режима не доставил ему никакого удовольствия. Раньше лучше было, — вы всему этому научились?
— Нет, — вновь опустила голову гладкая, — исполняющая сказала, что за один день не научишься. Должны выработаться какие-то …
— Рефлепсы! — подсказала белая.
— Ясно, — не стал поправлять указующий, — а когда они наработаются, тогда что?
— Тогда можно будет учиться дальше.
— Дальше? — не выдержала распределяющая, — чему?
— Не знаю. Распределяющая не сказала.
— А вы спрашивали? — вновь указующий.
— Нет.
— Почему?! — хором спросили старшие.
— В лесу нельзя шуметь, — просто ответила гладкая. После такого ответа ненадолго повисла тишина.
— Ну а потом, когда вышли из леса? — первым отмер указующий.
— Некогда было … нужно было найти учителя, что бы он нас подлечил, потом забрать у исполняющей «аварийной еды», сколько поместится в наши инвентари и отдать вам то, что исполняющая содрала с деревьев.
— И что, — с усмешкой спросила распределяющая, — нашли «учителя»?
— Он сам нас нашёл …
— Мы из леса вышли, — перебила подругу белая, — и нас сразу ветерок прохладный обдул!
— Что ещё за ветерок? — не поняла распределяющая.
— Исполняющая говорит, — начала тараторить белая, — что учитель так лечит. Хоп и всё! Руки, коленки и плечи не болят! А ещё она сказала, что учителя теперь можно не искать.
— Так она что, «аварийное мясо» вам отдала? Зачем? — не понял указующий.
— Так её голод настиг! — продолжила тараторить белая, — я говорит, сейчас спать улягусь а все запасы у меня. А вдруг понадобится кому? Вот и отдала … сколько поместилось.
— А с чего её голод то настиг? — спросил указующий а потом подумал, им то откуда знать? Пришлось уточнять вопрос, — когда её голод настиг?
— Как из леса вышли! — радостно ответила белая.
— Точно, как вышли?
— Точно! Её сильно скрутило! Говорит, не пойду никуда, здесь останусь. Говорит, забирайте всё и валите!
— Добрая какая! — прокомментировала распределяющая.
— Распределяющая! Однобокая просила тебе это передать! — услышали распределяющая с указующими, по началу, не поняли, зачем они это услышали а потом увидели Улыбку, которая, как могла, торопилась принести что-то большое, чёрное и прямоугольное. Ну как большое? По сравнению с Улыбкой. Да и до «передать» дело дойдёт ещё не скоро, учитывая скорость передвижения торопящейся Улыбки. И зачем она кричала с такого расстояния? Видимо, не вытерпела. Указующий особого интереса к происходящему не выказал и снова уткнулся за своё рукоделие, пытаясь вплести в клубок полосок ещё одну, которая, по его мнению, должна придать тому, что он делает некую осмысленную форму. Распределяющая же никакой формы ничему не придавала и потому могла себе позволить просто глядеть на Улыбку, умиляясь про себя.
— Вот! — Улыбка наконец передала свою ношу в руки распределяющей. От изменения положения, из предмета вытекло немного воды на руки и ноги старшей. Её руки сразу вляпались во что-то скользкое и вонючее, что вызвало брезгливую гримасу. И эта гримаса была бы ещё выразительней, если бы распределяющая действительно почувствовала исходящий от предмета запах. Она попыталась вытряхнуть из предмета воду, тряся его на вытянутых руках но он выскользнул из её рук и упал плашмя, став ближе к указующему. Того ненадолго заинтересовал вид лежащего предмета, на его лице сначала не было отражено никаких эмоций, потом стало заметно, что он пытается что-то вспомнить, потом недоверие, сменившееся изумлением. Правда, не на долго. Натянув на своё лицо привычную маску безразличия, указующий вновь принялся за прежнюю деятельность.
— Ну и что это? — спросила распределяющая, имея в виду, что ответить должен указующий. Ведь это он, что то там вспомнил, судя по выражению его лица. Но Улыбка никаких выражений не заметила. Она плюхнулась на задницу, пытаясь вытянуть свои уставшие кривые младенческие ноги, тяжело отдуваясь и убирая волосы со лба. Потому и решила, что вопрос задан ей.
— Мы не знаем, — пауза между фразами вызвана необходимостью отдышаться, — однобокая подумала … может ты знаешь.
— Я вообще-то, тебя спрашивала, — распределяющая повернула голову в сторону указующего.
— А мне то зачем? — указующий не удосужился оторвать взгляд от своего занятия, — тебя спросили, ты и думай.
— Ты что мне тут, в обидушки играешь?
— Да нет, просто не считаю это дело сколько-нибудь важным.
— Да? — теперь она повернула голову в сторону Улыбки, — где вы взяли этот предмет?
— Однобокая говорит, что на крючок попался … в озере, — ответила Улыбка. И этот ответ вызвал сначала ухмылку а потом и хохот указующего. Он даже согнулся, на сколько позволила решётка. Хохот был во всю невеликую силу указующего, даже слезу выдавил. Правда, продолжался он не долго. После чего старший пытался вновь нацепить невозмутимую маску и заняться прерванным делом но ему периодически мешала появляющаяся из глубин разума усмешка. Распределяющая реакцию указующего не заметить не могла но решила, что с этим разберётся потом.
— Что, сам что-ли попался? — задала более насущный вопрос в адрес Улыбки.
— Ну … да. А как ещё? Нырять за ним что-ли?
— Гм … и часто там попадается … не то, что ловите?
— Часто! Но, в основном водоросли, мусор всякий … один раз нить для инструмента вытащили вместе с крючком, потом … обувь кожаная рваная на одну ногу … рукастый забрал, посуда металлическая ржавая … несколько, мы в них насекомых складываем, ещё что-то … по мелочи а такое — в первый раз. Вот однобокой и интересно … что делать? — эти слова вызвали удивление у распределяющей и понимающий кивок у указующего, — а, да! Вот эту посудину, — показывает пальцем на глиняный сосуд, — тоже из озера вытащили. Только я не понимаю … за что его можно зацепить?