Проект 3 (СИ)
— Да ничего, — успокаивает её однобокая. — Скоро ты перестанешь тут командовать.
— Это ещё почему?
— Потому, что тебе другую работу дадут. — объясняет ей однобокая.
— Это какую-такую работу?
— Да откуда мне знать? Придумает что-нибудь, — не уточняя, кто именно придумает, да и зачем уточнять, если и так всё понятно, — а ты не ухмыляйся! — глядя в сторону рукастого, — тебе тоже тут долго не сидеть!
— А где мне сидеть? — опередил Улыбку своим вопросом рукастый.
— Да хоть бы и на той стороне озера! — ошарашивает обоих однобокая.
— А там то что?
— Не знаю, — интригует всех своей паузой однобокая, — но исполняющая там всю ночь деревом по дереву стучала! — как бы по секрету сообщает она.
— И что? — не понимает рукастый.
— А то, что деревяшками можешь и ты постучать! Для тебя это будет интереснее, чем с водяными возиться.
— И зачем я буду деревяшками стучать?
— Без понятия. У распределяющей спроси, она наверняка уже в курсе.
— А ты, значит, здесь останешься? — встревает в разговор Улыбка, — одна?
— Ну да! — радостно говорит однобокая, — представляете, как здорово будет? Никто нудеть не будет под ухом. Красота!
— И как же ты будешь ловить, без нас? — ехидно спрашивает рукастый.
— Тяжеловато придётся но я справлюсь, — уверенно говорит однобокая, — по началу буду ловить вчетверо меньше но отделению и этого хватит. Потом приспособлюсь. Не такой уж и невидимый этот датчик.
— А почему именно ты тут останешься? — не понимает Улыбка.
— Потому, что я попрошу меня тут оставить! Вы ничего не понимаете в ловле водяных! — утверждает однобокая. — и не дожидаясь возмущённых возгласов продолжает, — что-то давно ничего не происходит. Наверное, с приманкой что-то, — поднимая инструмент, — ух ты! Это что же я такое зацепила? Тяжёлое! Рукастый, помогай!
— Ну и чего вы там тащите? — спрашивает Улыбка, — очередной пучок водорослей?
— Да нет! Тут что-то посерьёзнее, — отвечает рукастый, — не дёргай ты! Нить порвёшь. Медленно надо. Вот так. Вот! Поймали!
— Ну и что мы\вы поймали? — хоровой вопрос рукастому.
— Это знаете что? — вертя в руках улов и и выливая из него воду, — это обувь! Гигантского размера. На правую ногу. Ммм … из толстой … кожи. Очень толстой. И рваной. Даже не знаю, чем можно порвать такую кожу.
— Ну и зачем нам такое? — спрашивает Улыбка.
— Как зачем? — удивляется рукастый, — где мы ещё такой материал найдём? Такое нельзя выбрасывать! Да и подошва здесь целая! Никак нельзя выбрасывать! Это я высушу и себе сохраню, пока вы опять мне инвентарь всякими водяными не забили!
— На посмотри, что мне недавно исполняющая принесла, — говорит распределяющая принесшей ей на листе лопуха водяных левой и передаёт той моток нити на палке.
— Это нить, — сообщила левая, после того, как немного повертела полученное в руках и размотала немного нити, и попробовала её на разрыв. — Исполняющая сама решила заняться выделкой нити из волос животного? Она хочет сама сделать работу, которую передала мне?
— Можешь не волноваться, без работы ты не останешься. Исполняющая говорит, что эта нить сделана из травы и сделала она весь моток меньше, чем за сутки.
— Правда? — недоверчиво переспрашивает левая, — из травы? Но это всё равно означает, что моя работа становится бесполезной. Зачем нам столько нити? — и начинает более тщательно изучать полученную нить. — но я не вижу особой разницы! Скручена более плотно и равномерно и на ощупь более гладкая и всё. Почему я не должна беспокоиться?
— Потому, что волосы кончатся. Новые взять негде, — заметно морщится, произнося эти слова, — а нить нам будет нужна всегда и не только для того, что бы сшивать шкуры, — опять морщится.
— И что же я должна теперь делать? — с надеждой спрашивает распределяющую.
— Попроси исполняющую научить тебя делать такую нить … что-то не верится мне, что это можно сделать из травы … надо это точно выяснить … только не сейчас, как исполняющая проснётся. — выдаёт задание распределяющая и меняет тему разговора, — лежачих накормила?
— Да, напоила тем, что осталось от приготовления птиц и плодами. Я точно не знаю, сколько этого надо, что бы насытиться но, вроде бы, они наелись. Что мне теперь делать?
— Нить делать пока не надо, — подумав, говорит распределяющая, — чем заняты остальные?
— Рукастый, однобокая и Улыбка ловят и разделывают водяных, ищущая пыталась находить и вытаскивать из земли в инвентарь съедобные корни не выкапывая но пожаловалась на резь в животе. Я отнесла ей водяных и плодов. Думаю, она скоро уснёт. Белая и гладкая маются какой-то ерундой на опушке. Говорят, что это задание такое от исполняющей. Одна прячется, другая ищет, потом меняются. Не знаю, какой в этом прок. Остальные спят. А! Учитель исполняющей роет глубокие ямки в земле вон там, недалеко от отхожего места.
— Ямки? Зачем?
— Не знаю. Может ищет чего … в земле.
— Ладно, «учитель» нам пока не мешает. Эти две бестолковки … пусть поиграют ещё немного. Исполняющая проснётся, спрошу у неё, что за ерунду она придумала. А тебе … тебе стоит убрать с «плоскости» всех водяных, забрать у троицы ловцов новых и попытаться повторить то, что приготовила неспящая. Приготовить водяных на «плоскости» без воды. Неплохо получилось. Только соли почти нет. Посмотри там, на настиле, исполняющая обещала там соль оставить. И смотри, соли на каждого водяного буквально чуть-чуть надо, — показывает, сколько это «чуть-чуть» на пальцах. — Вот ещё! Этим бестолковкам скажи, пусть дров принесут … если надо.
— Ну и что у нас произошло, пока я спала? — спрашивает исполняющая у распределяющей, после того, как проснулась, умылась и поздоровалась.
— Беда у нас произошла. Водяные, которых готовила левая на «плоскости» почти все сгорели. Не сгорели только те, которых она успела съесть.
— Это как так произошло?
— Да как … она уже почти закончила, когда на неё голод навалился. Вот она и начала их есть а про костёр то и не подумала. Или просто не смогла его потушить. Мы это заметили, когда от водяных уже дым пошёл. Опоздали, короче.
— И что? Все расстроились?
— Не сильно. Все уже начинают привыкать, что голодными они не останутся. А однобокая, так вообще счастлива.
— С чего?
— Теперь у неё есть место, куда новых водяных складывать.
— А что, складывать некуда?
— Случается … периодически. Ещё она сказала Улыбке, что ты для рукастого и Улыбки новую работу придумала.
— Да? … я ничего такого не говорила. А для неё я ничего не придумала?
— Она сказала, что будет ловить водяных, даже если останется одна.
— О как! Всё то она про меня знает. Даже, чего я не знаю.
— Что за идиотское задание ты дала этим … белой с гладкой?
— А … да так … хотела привлечь их к охоте на птиц … в будущем … но пока для них нет оружия. Луки хотела им сделать, для чего и в лес ходила. Хотела, что бы они самостоятельно тренировались по лесу ходить, что бы смогли подойти к птице на расстояние выстрела. Но, по моему, ерунда всё это.
— Конечно ерунда! Разве этому нужно учиться?
— Вообще то, именно этому. Только не так. Так они ничему не научатся. Они там больше бесились и орали, я их даже из расположения слышала. Я должна вместе с ними ходить, что бы толк был. Только тут … шишек нет. И зверя ручного у меня тоже нет.
— А при чём тут шишки и звери?
— Меня так саму учили. При каждой ошибке в лесу меня на землю роняли. Зверь ронял. А если его рядом не было, тогда учитель в меня шишками кидался. А я как наказывать буду? Без наказания всё опять превратится в детскую бесильню. Никакого результата не будет.
— …
— Во! Видела? Птица по траве проскакала и на настил улеглась. Это уже вторая, между прочим.
— Птица? Зачем птицам так делать?
— Это была мёртвая птица.
— Мёртвая? Ты на солнце перегрелась? Как мёртвые птицу могут на настил прыгать?
— Это зверь учителя. Это он в лесу птиц ловит и на настил складывает.