Словами огня и леса (СИ)

**
После пожара на реке Иска, спустя полторы луны
— Что бы там ни было между нами и ими раньше, давно ни север, ни юг не убивали друг друга на своих землях, да еще сразу столько.
Стоящий перед террасой, внизу, Ийа походил на молодое деревце, дерзко посмевшее вырасти на излюбленном плато гроз. Фигура Ахатты нависала над ним, но молодой человек улыбался, приветливо и торжествующе. Серьги Ийа звенели дерзким радостным вызовом, и словно специально голову вскинул, чтобы дать Ахатте еще раз услышать насмешливый звон.
— Вестник привез письмо, которое птица принесла в голубятню Башни. Северяне требуют выдать Кайе — у Асталы, а не у Рода Тайау. Скоро приедут эсса. Совет должен собраться.
— Ты слишком молод — указывать мне, что должен делать Совет, — тяжело сказал Ахатта. Ийа с трудом принудил уголки губ не подниматься победно вверх; такие слова — признак слабости.
— Я всего лишь передаю послание.
Никогда Ахатта не уходил от столкновения. Не стал и на сей раз — разве не ожидал он подобного?
— Хорошо.
Не прощаясь, развернулся и неторопливо пошел вверх по ступеням — надо же, всего четыре, а как трудно их одолеть. Каждый шаг дается с трудом. Неужто старость подкралась?
Прошло полторы луны с пожара на реке Иска. Все это время слухи ползли по Астале, а уж до севера, верно, долетели на птичьих крыльях — шпионы вряд ли дремали. И вот послы добрались.
Все понимали, что конфликт слишком мал и спорен, чтобы была война, но Юг впервые показал, какой мощи у них оружие. Тейит попытается наизнанку вывернуться, чтоб добиться его уничтожения, если не выйдет путем переговоров, то…
Что север пока в проигрышной позиции, понимали тоже. А вот нужна ли такая мощь самому Югу — принадлежащая лишь одному Роду, и с трудом управляемая! Да что там — лишь один у этого пламени есть хозяин.
Тарра, конечно же, рассказал всё, что знал. Как и то, что Нъенна, старший годами и родич Кайе, не смог с ним совладать даже в самом начале ссоры. Кое-кто сгоряча (и не прилюдно, конечно) предложил убить Къятту, единственного, кто может управлять мальчишкой; но его только высмеяли: это не сделает оружие более покорным, наоборот.
…Посланцы явились не из Тейит, а из Уми, где на всякий случай всегда находились доверенные люди Обсидиановой и Хрустальной ветви. У южан такие же вестники жили в Чема — если нужно добраться до другого государства быстро, это удобней, чем ждать пару лун или больше, в зависимости от времени года. Из самих Асталы или Тейит отправлялись, когда дело требовало личного разговора с кем-то, имеющим власть. Так было и около пятнадцати весен назад, когда речь зашла о старинных книгах в обмен на пойму одной из речек, и, хоть не по вине северян, плохо закончилась та миссия — погиб сын Ахатты…
В Дом Звезд нынешних посланцев пустили, конечно, но выслушали их не в центральном зале Совета. И в разговоре участвовали только главы Сильнейших Родов. Виновника пожара туда не вызывали — незачем.
После этого гостей проводили на отдых, а двери свои распахнул зал со звездчатым потолком. Ахатта лично вернулся за внуками. Лицо его потемнело и потяжелело, но он ничего не сказал о том, как прошел разговор.
— Я лучше сам его убью, чем позволю хоть на сто шагов приблизиться к нему северной крысе, — негромко проговорил Къятта. Он был вызван как косвенный, но свидетель; был одет в черно-белое — ни капли красного, так настоял дед. Если хоть что в его облике примут за вызов, ответят ударом.
— Этого не понадобится. Настоящая угроза исходит не от севера.
Мальчишка вовсе не выглядел испуганным. Напротив, горел, словно вынутый из костра уголек, и зло кривились губы. Кайе не собирался прятаться за спины старших, и Ахатта, глядя, как внук застегивает пояс из шкуры пятнистого ихи — свободно, чтобы тот не мешал перекинуться, если что, не сдавливал тело — подумал, а стоит ли вести его в Дом Солнца? Может, лучше посадить под замок?
 
Но ведь придется привести — обычай требует расспросить обвиняемого.
— Я за ним прослежу, — беззвучно сказал Къятта, обернувшись к деду.
О да, подумал Ахатта. Ты проследишь за ним, пока он будет подле тебя. Но ведь потом ему придется выйти на площадку в центре зала. А там… если он попробует напасть на членов Совета, ему не жить.
А он попытается, если слишком жаркой будет речь обвинителей. Попытается, не дождавшись решения.
Стоя на крыльце, Кайе облизнул губы. Пить хочется… Сорвал мясистый стебель, жадно высосал горьковатый сок — вкуса не разобрал. Сделал было шаг вперед, на дорожку — скоро все соберутся, пора. Солнце уже высоко…
— Погоди, — Къятта взял его за руку. Ощутил, как напряжены мышцы мальчишки.
— Пообещай мне кое-что.
Недоуменно вскинутые глаза — неужто нашел время для нравоучений? Къятта с улыбкой смотрел на него:
— Я хочу, чтобы ты помог мне исполнить мою мечту. Северные крысы должны заткнуть себе рот собственными хвостами. Я хочу сделать Асталу единственной — и сильной. Ты поможешь мне в этом?
— Да, — не задумываясь откликнулся Кайе.
— Помни о моей просьбе. Я не так часто тебя о чем-то прошу.
Притянул младшего к себе, чувствуя, как тот замер, готовый рвануться прочь — не до нежностей. Не отпускал несколько ударов сердца. Потом сам подтолкнул — иди…
Песок зашуршал едва слышно; легки шаги, при всей его Силе…
В Доме звезд, как всегда, стоял полумрак, но лица были видны хорошо. Впрочем, что толку смотреть на лица, если голоса то ленивые, то злые, и воздух дрожит от скрестившихся речей?
Ахатта сидел в каменном кресле, хозяином, не выказывая беспокойства. Только вот камень словно на грудь навалился, и не шевельнуться. Может, оно и к лучшему.
Кто как поведет себя? Заранее не узнать. Сегодня друг, завтра враг… потом и вовсе не пойми кто. Обязательства есть только перед своим Родом… и перед теми, кому ты сам хочешь быть обязан.
Сперва еще раз, кратко уже, расспросили всех очевидцев — вдруг вспомнят что новое, хотя за истекшее время могли или забыть, или придумать. И Нъенну тоже, хотя во время его речи Ахатта лишь морщился. Он честно старался помочь своим, но врать было поздно, а правда только ухудшала дело. Но его слова оказались важней прочих — именно он находился с мальчишкой на переправе, когда тот сорвался. Раненые не в счет, им не до того было, да они и не слышали последних слов.
— Помощничек, — даже родича, напарника Ахатты по Совету проняло, а уж насколько он был лоялен к своим.
Потом любой из членов Совета получил возможность высказаться перед тем, как принимать решение.
Еще бы зашить рот мальчишке, он никогда не скрывал, что пожар — его рук дело. Да еще предложил показать. Раньше он такого не вытворял, но все единодушно сошлись — он растет. А что в семье Ахатты уродилось чудовище, знали давно. В огни тин большинство не поверило вовсе; не додумался Нъенна соврать, что они появились на северном берегу, тогда можно было бы их обвинить в пожаре, а внука лишь в излишнем самомнении. Ложь проверяют, да, но вряд ли кто задал бы вопрос, где именно возникли эти клятые огни! Раз уж он вообще их вспомнил.
А так…
— Ладно бы стоял сезон засухи! — говорила Кети Инау, золотая паучиха, с пальцами, которые даже в спокойном состоянии подрагивали. — Но это был еще сырой лес у реки! Все знают, как далеко ушло пламя — в сушь оно докатилось бы до равнин плоскогорья!
— Ну уж, — пробормотал кто-то, явно впечатленной речью Кети, но не согласный с ней. Ни один не счел мальчишку невиновным.
Пришло время решить, уедут ли отсюда северяне с пустыми руками.
Кауки начали, но не рискнули говорить прямо и невнятно прошелестели о необходимости соблюдать соглашение; будь ситуация иной, сходу бы его нарушили, подумали, наверное, все в Совете. Что ж… кто их за это осудит? Каждый сам выбирает, голос кого ему слушать. Одни звери живут стаями, другие — одиночки. Одни охотятся сами, другие питаются падалью.