Презумпция невиновности (СИ)

Когда на неё обрушилось насилие, она думала только о том, чтобы спастись. Но, дойдя до последней черты, когда жизнь начала уплывать между пальцами, после суда 1998-го, словно лодка от берега, Гермиона начала хвататься за смерть, как за спасательный трос, в котором и было её избавление: просто уцепись покрепче и дай унести себя далеко-далеко от того места. Ведь она хотела, а потом решила уцепиться за смерть тех, кто мог бы быть дорог её обидчику.
Грейнджер уцепилась за смерть Астории и Скорпиуса. Много долгих ночей потратила на то, чтобы выстроить идеальное убийство — ей ли не знать всё об правильном преступлении, а на утро не могла разобрать связь красных нитей на стене. Ей бы стоило уже тогда прислушаться к Скарлетт, а теперь было слишком поздно.
Жизнь — это сплошная, а Гермиона то и дело её пересекала в неположенные местах, но оставалась безнаказанной. Так могло бы показаться.
Гарри продолжал её обнимать, не проронив ни слова, а Грейнджер боялась хоть что-то услышать из его уст. Где-то глубоко внутри она точно знала, что Поттер уже и не сомневался в её вине — так много всего было сказано и сделано, что её вина была очевидной. Возможно, что Гермиона могла бы получить титул той, что была последней, кто умела лгать. Так искусно и мастерски, что её до сих ещё не обвинили в этом жестоком убийстве, потому что идеальным оно точно не было.
Вот к чему может привести молчание и надежды на то, что ты сама со всем справишься.
— Я всегда буду рядом, — прошептал Гарри, отдаляясь от неё, чтобы посмотреть в глаза. — Слышишь, Гермиона? Всегда.
— Но я… — ей не хватало воздуха. — Я же… Убила… Я…
— Сначала человек убивает что-то в себе, потом он начинает убивать других. Твой поступок нельзя оправдать, но если ты что-то и говорила о нездоровой любви к Малфою, то значит, и моя дружба к тебе нездоровая, Гермиона, — он провёл большим пальцем по щеке, смахивая слезу. — Никогда не думай, что мои слова пустые. Я много чего говорил тебе, но я всегда буду рядом, чтобы не случилось. В тебе убили достаточно много, чтобы ты убила в ответ…
Это был ответ не аврора, не Гарри Поттера — это был ответ её лучшего друга, у которого не было никогда ближе неё. Такими они не были, такими они стали — такими их сделала их жизнь. В мире нет абсолютно счастливых людей, и даже Поттер таким не был. Оттого-то они и живые, потому что способны и на любовь, и на ложь, и на самопожертвования, и даже на убийство из-за ненависти.
— Мы со всем справимся, моя хорошая, — он улыбнулся ей, будто бы искренне верил в это.
Всё, что у них теперь оставалось — это искренность. Одна на всех.
========== Глава 24 ==========
Падение обязательно будет.
Сентябрь, 2008.
Уютный деревянный домик в природе Корка в такой тёплый и прекрасный сентябрь — это совсем не то, на что она заслуживала. Гермиона сидела в плетённом кресле на крыльце, укутавшись в плед серого цвета, а на столике рядом стояла чашка уже с холодным чаем. Ей явно требовалось выпить что-то гораздо крепче чая, но спорить с Поттером она не стала. В ней не осталось сил абсолютно ни на что.
Только сейчас Грейнджер задумалась о том, что никогда не заглядывала в своё будущее — никогда даже не пыталась себе представить свою жизнь после того, как все красные ниточки будут сожжены. Неужели можно было поверить в призрачные надежды на то, что ей резко станет легче и она со спокойной душой сможет вернуться в Америку? Наверное, сила ненависти были слишком велика, но не больше чёртовой любви. Гермиона почувствовала, как по щеке скатилась слеза.
— Ты как? — Гарри сел на корточки перед ней, касаясь руками её колен. — Как чувствуешь себя?
— Ты накачал меня какой-то дрянью, что я чувствую себя, как живой труп, — бесцветно протянула девушка. — Я даже не хочу знать, что это такое…
— Прости, — брюнет не сводил с неё глаз. — Мне пришлось прибегнуть к этому. Не будь ты в состоянии «овоща», то я не мог бы ручаться за твою жизнь.
— А есть смысл за неё ручаться? Кому она нужна? — Гермиона слабо усмехнулась. — Ты так яростно отстаивал свою позицию о том, что я тебе лгала и стала другой, а теперь сидишь передо мной на коленях, пытаясь спасти мою никчёмную жизнь. Жизнь убийцы, Гарри… Нет, ты не подумай, я не стараюсь сейчас как-то вызвать твою жалость, это скорее насмешка над собой же.
 
У неё и не было мыслей о жалости, лишь презрение. Кажется, одна из её личностей, которая отвечала за «мясо», просто ушла в тень, уступив место какому-то новому альтер-эго. Гермиона снова вспомнила о Скарлетт, и с глаз сорвалась новая порция слёз.
Ведь ей говорили все, предупреждали и пытались удержать от падения в бездонную пропасть, но Грейнджер была такой самонадеянной. Она слепо следовала за своей ненавистью, думая только о том, как увидит страх и боль в глазах Малфоя, но по итогу напоролось на лезвие собственного ножа. Гермиона действительно больно ранила Драко, и знала об этом, пусть тот и почти не рассказывал об этом. Настолько больно, что сама чувствовала эту боль — их чёртова связь. И речь сейчас была далеко не о связывающем заклинании между поручителем свободы и заключённым.
— Ты больше не его адвокат, — Поттер проигнорировал все её вопросы. — Ты отстранена от дела из-за плохого состояния здоровья. Малфой будет продолжать оставаться под магическим домашним арестом в Мэноре, но и поручитель больше ему не требуется, так как большая часть обвинений были сняты.
— Я прям честно отработала свой чек, — съязвила Гермиона.
— Тебе нужно просто забыть об этом… Я думал над тем, чтобы частично лишить тебя воспоминаний. Это самое разумное решение, но выбор только за тобой. Я не могу бесконечно держать тебя на этой «дряни», как ты выразилась, а без неё ты снова почувствуешь боль.
— Предлагаешь начать жизнь с чистого листа?
— Это я предложил, — на крыльце появился Блейз, который всё это время стоял за стеклянной дверью, наблюдая за Поттером и Грейнджер. — Привет, Гермиона.
— Привет, Забини.
— Я оставлю вас, — Гарри поцеловал её в лоб и вернулся в дом.
Девушка медленно повернула голову, наблюдая за удаляющейся фигурой лучшего друга. Она точно знала, что ей сейчас невыносимо больно, но эта боль была надёжно заперта, до определённого момента. Блейз подтянул ещё одно кресло и сел рядом, дожидаясь пока Грейнджер начнёт разговор.
— Наверное, мне было бы интересно узнать, как ты тут оказался… Я не знаю, что мне сейчас интересно.
— Я сам пришёл к Поттеру, когда не застал тебя в Мэноре. Ко мне дошли слухи, что ты потеряла сознание во время судебного заседания, а когда тебя не оказалась в поместье, то я и подумал, что он может знать, где ты.
— Он остался со мной, Блейз. Ты можешь себе это представить?
— Могу, потому что он — твой друг. Настоящий лучший друг.
— У меня даже дружба — это какая-то больная зависимость. Похоже, что вся моя чёртова жизнь — это что-то не от нормального мира.
— Не бывает здоровых людей, Гермиона. Бывают лишь те, кто пытается казаться нормальным и здоровым, а бывают такие, как мы, которые не стесняются своего безумия.
— Не нужно говорить со мной так, словно я просто разбила набор дорогой посуды, — девушка сверкнула карими глазами в сторону мулата. — Вы носитесь со мной, как с писанной торбой в то время, когда я жестоко расправилась с невиновными людьми. С беременной женщиной и ребёнком! И ещё с некоторыми людьми.
Ей не хватало сил на то, чтобы самостоятельно встать, но что-то внутри уже успело несколько раз перевернуться и больно разбиться. Она нуждалась не в жалости, а в наказании, чтобы достичь той точки, которая так напрашивалась под конец всей истории. Тут не должно было быть каких-то оправданий и размышлений, потому что Гермиона продумывала этот план, пусть и не совсем хорошо это помнила, она вынашивала в себе эту месть. Попадись ей такой подзащитный, и она бы его отмазала, но для себя адвокатом Грейнджер становиться не собиралась.
Ей не нужен был адвокат. Только судья, обвинение и приговор. Без какого-то следствия.