Презумпция невиновности (СИ)

— Давно не виделись, — Питерс захлопнула книгу. — Здравствуй.
— Я совершила очень большую ошибку, Скарлетт, — она плюхнулась на диван и достала волшебную палочку из сумочки. Гермиона точно знала, что ей нужно с кем-то поговорить, потому что она не справляется. — Я больше не могу молчать.
— Что случилось? — психолог настороженно посмотрела на Грейнджер и подошла к ней ближе. — Что с тобой?
— Я долго думала об этом, — на её лице проскочил истерический смешок. — Чуть больше двух недель я думала обо всём этом, и знаешь, к какому выводу пришла?
— К какому?
— Убийство — это всегда промах. Никогда не следует делать того, о чём не можешь поболтать с друзьями на ужине, — Гермиона крепче сжала палочку. — Они все всегда попадаются, потому что устают молчать и нуждаются в разговоре с кем-то, пусть это будут хотя бы адвокаты и судьи.
Мерзкие картинки всплыли в голове, затмевая квартиру Скарлетт и саму девушку. Грейнджер не видела уже жёлтых кресел и ярких солнечных бликов, что красиво играли на светло-кремовой стене. Тут было так тепло и уютно, совсем по-другому — не так, как в квартире Гермионы. Нос улавливал приятные нотки грейпфрута — это на столике стояло ароматическое масло, а на кухне не успели остыть горячие сырники. Жизнь Скарлетт Питерс полностью и кардинально отличалась от жизни её пациентки.
— У тебя что-то на работе случилось? — аккуратно поинтересовалась психолог.
— Я убила человека! — вскрикнула Гермиона. — Я беспощадно и холодно убила невинного человека только потому, что не смогла остановиться. Я чувствовала их горячую кровь на своих руках, слышала их мольбу и видела померкшие глаза.
— Их? — дрожащим голосом переспросила Скарлетт и попятилась назад.
— Что?
— Ты сказала, что чувствовала их горячую кровь…
— Обливиэйт! — она направила палочку на девушку, которая так и не успела понять, что произошло. — Прости меня, моя милая Скарлетт… Ты вовсе не заслуживаешь этого…
Из глаз хлынули слёзы. Гермиона закрыла лицо руками и сползла на пол, присаживаясь рядом с бессознательным телом девушки, которой она только что собственными руками переломала жизнь. От её руки снова пострадал невиновный человек и Грейнджер прекрасно это осознавала. Хотя будет ложью, если бы она сказала, что не просчитала этого заранее. Все её действия сводились к тому: расскажет она всё Скарлетт или сможет промолчать? Не смогла, и теперь ответственность за её грехи понёс посторонний человек, никогда не желавший ей плохого.
— Сколько же ещё людей из-за тебя пострадает? — прошептала Гермиона, увидев своё отражение в стеклянном столике. — Сколько?!
***
— Я надеюсь, что с ней всё будет хорошо, — она приспустила солнцезащитные очки на кончик носа. — Если что, у Вас всегда есть связь со мной, мистер Тики.
— Конечно, мисс Грейнджер, — пожилой мужчина тепло улыбнулся ей. — С вашей сестрой будет всё хорошо, хотя над ней славно поработали. Тот, кто наложил на неё чары забвения — настоящий спец в этом деле.
— Мне очень жаль, что со Скарлетт это случилось. Я думала, что в магловском мире ей ничего не грозит, но я не смогла её уберечь.
— Не стоит плакать, мисс Грейнджер, — он подал ей белый платочек. — Вы приняли верное решение, когда доверили мне её лечение.
— Я подумала, что будет правильно увезти её из Америки, сменить немного обстановку и обратиться за помощью к такому прекрасному целителю, как Вы. Надеюсь, что мои воспоминания, которые я Вам предоставила — помогут в скорейшем выздоровлении моей сестры.
— Благодарю за столь тёплые слова, мисс Грейнджер. Да, Вы предоставили такое количество воспоминаний, что мисс Дагворт должна всё быстро вспомнить. Простите меня за мою бестактность, но сколько лет Вы уже не появлялись в Англии?
— За одним исключением — десять лет, — Гермиона сняла очки и посмотрела в глаза Янусу Тики. — Спасибо Вам, что пошли мне на встречу.
— Со Скарлетт всё будет хорошо.
Она улыбнулась в ответ и направилась к выходу, замечая на себе заинтересованные взгляды мимо проходящих волшебников и ведьм. За те годы, сколько она не появлялась в Англии — многие могли позабыть её, но Гермиона понимала, что ещё больше тех, кто узнает её при первой же встрече. Как ни как — она «Золотая девочка», что стойко прошла Войну, будучи подростком.
 
Первое, что её беспокоило сейчас — это самочувствие Скарлетт Питерс, которая отныне стала её двоюродной сестрой — Скарлетт Дагворт. Это было подло — вот так нагло отбирать чужую жизнь, и Гермиона это прекрасно понимала, но она верила в то, что когда-то придёт время, когда Скарлет сможет восстановиться по-настоящему. А пока что у неё всё будет хорошо: прекрасные условия в Святого Мунго, лучший целитель всей Европы, который специализировался на больных, потерявших память, и она — фальшивая сестра, что постарается сделать всё для её благополучия.
Когда-то Гермиона постарается исправить все свои ошибки.
Никто не знал, что мисс Грейнджер вернулась в Лондон: ни Гарри, ни Рон — никто. Почти никто. Девушка знала, что её уже ждут в старинном семейном особняке, который располагался в Уилтшире, принадлежащий старинной чистокровной семье, которую Гермиона ненавидела последние десять лет. Внутренности сжались, а глаза потемнели до предела, когда пришло время аппарировать. Она не знала, какие будут последствия этого бесцеремонного нарушения своих собственных границ, но отступать было поздно.
Замки были сорваны, оковы слетели и плотина в голове уже давно дала течь. Прошлое рвалось наружу и Гермиона решила поддаться этому неописуемому животному рвению причинить себе эту адскую боль, что не пройдёт просто так. Отныне ничего уже не будет как раньше. Её ветхое и хлипкое «хорошо» теперь навсегда сотрётся в порошок, попутно перемолов все кости и душу. Девушка знала, что ей путь открыт, потому что Нарцисса ждала её — ждала и надеялась. В любой день, в любое время суток, как было написано в одном из тех писем, что валялось на подоконнике её квартиры в Америке.
— Добрый день, — холодно произнесла Гермиона, оказавшись в просторной гостиной, и увидев на диване хрупкий женский силуэт. — Вы хотели меня видеть?
— Мисс Грейнджер? — Нарцисса подскочила с места с изумлённым выражением лица.
========== Глава 8 ==========
Месть всегда была большим стимулом.
Июнь, 2008.
Сложно объяснить, что чувствует человек, который попал в те самые стены, где всё началось. Когда-то она боялась, что пытка Лестрейндж станет её ловушкой для искалеченного сознания, однако потом всё очень резко изменилось. Её личный сорт кошмара вышел из этих стен, и теперь Гермиона сжимала сумку в руках до предела, что можно было услышать хруст костей. Она так долго бежала отсюда, что по итогу пришла сюда добровольно. Её взгляд устремился за спину Нарциссы — к камину, над которым висел огромный семейный портрет Малфоев. Эти платиновые волосы, серые глаза и самодовольная улыбка — Грейнджер хотелось разодрать полотно в клочья, но она каким-то чудным образом смогла снова сфокусироваться на хозяйке поместья.
Девушка прикусила губу и наклонила голову, оценивая шок на лице миссис Малфой. Она готова поклясться, что это лучшее, что она видела за последнее десятилетие: настороженное удивление, немая мольба и полнейшая безысходность. Гермиона сказала несколько слов, а получила в отдачу такую убивающую реакцию. Бесы внутри неё ликовали и, наверное, впервые за всё время их существования ослабили свою хватку на её шее. Она не понимала, как это работает, но ей стало необъяснимо легко и просто.
— Вы так настойчиво добивались моего внимания, чтобы помолчать, Нарцисса? — Гермиона сделала несколько шагов вперёд. — И да, я пью чёрный чай без сахара. Спасибо, что поинтересовались.
— Прошу прощения, мисс Грейнджер, — встрепенулась женщина. — Я просто уже потеряла всякую надежду с Вами встретиться. Министерство наложило запрет на отправку писем, и я поняла, что Вы не желаете контактировать со мной.
— Вы абсолютно правы, — она ухмыльнулась и села на диван, закидывая ногу на ногу. — Я действительно не имею малейшего желания контактировать с Вами, но Ваше счастье, что я оказалась в Лондоне, и решила узнать, чем вызвана Ваша назойливость.