Каменщик

— В любом случае, пожалуйста, сведи глупости к минимуму, — сказала Кэт.
Он снова взглянул в зеркало и увидел, что машина, следовавшая за ними со Спринг-стрит, не исчезла.
— Дай определение минимуму.
— Все, что требует множества писанины, взрывы туннелей, перестрелки, пренебрежение к заместителям директора.
Перед тем как вылезти из машины, Кэт пожала ему руку. Он проводил ее взглядом и предостерег себя: «Не сейчас». Вэйл увидел в зеркало заднего вида, что к первой машине присоединилась вторая, хотя, возможно, ему померещилось.
В уличном потоке появился просвет, и Вэйл тронулся с места. Надо полагать, за ним следуют люди «Пентад». Но почему? Деньги у них, и, как известно, во всем винят Бертока. Они сопровождают его от дома на Спринг-стрит. Боятся, что он обнаружит еще что-то?
Кэт, узнав, что за ними следят, тут же вызвала бы подмогу, и эти люди при их осторожности скрылись бы еще до того, как кто-то смог к ним приблизиться. Вэйл решил, что для встречи с ними нужно вернуться на Спринг-стрит в одиночестве.
У светофора он достал пистолет и положил на соседнее сиденье. Когда красный свет сменился зеленым, обе машины держались от него на расстоянии квартала: темно-серый «додж» с двумя дверцами и золотистая «хонда». «Додж» появился первым, и, видимо, его водитель вызвал «хонду» на помощь.
Вэйл сбавил скорость, замедляя ход перед светофорами, чтобы его не теряли из виду. Обратный путь занял около получаса. Убрав пистолет в кобуру, он вылез и подошел к багажнику. Сунув монокуляр в карман пиджака, взял чемодан с криминалистическим набором и лом. Поставил чемодан на переднее крыльцо и распахнул дверь. Прячась в темноте прихожей, посмотрел через окно в монокуляр. На расстоянии полуквартала «додж» припарковался у обочины. Вэйл предположил, что «хонда» остановилась дальше.
Выйдя на крыльцо, он взял из чемодана несколько вещиц и, надев новую пару латексных перчаток, пошел к мусорному баку. Он наносил на него дактилоскопический порошок, время от времени обрывая кусок чистой ленты — якобы снимал отпечаток пальца — и приклеивая его к карточке. Повторив этот процесс несколько раз, Вэйл вернулся в дом.
Водитель «доджа», закурив сигарету, понаблюдал за действиями Вэйла и сказал:
— Вик, он снова в доме.
Виктор Радек сидел в «хонде» примерно в ста ярдах и задавался вопросом, не нарушит ли этот человек его планы. Не совершил ли он ошибку, которая позволит ФБР выйти на их след?
— Мне это не нравится. Это парень из туннеля, так что он не дурак. Ли, ты уверен, что стер отпечатки с мусорного бака?
— Абсолютно. Отпечатки, которые он нашел, не наши. Они могут быть чьими угодно — полицейских или фэбээровцев.
— Уверен?
— Полностью.
— А в доме тоже не наследил?
— Я все протер, перед тем как вылезти из окна.
Увидев Ли Солтона в тюрьме, Радек оценил его с первого взгляда. В его душе постоянно бурлила звериная, готовая вот-вот прорваться злоба — обычное дело в таком месте, как Марионская каталажка. Но Радек обнаружил еще и необычную слабость, редко сочетающуюся со способностью к убийству, которая делала Солтона годным на все сто. Солтону требовался руководитель, это позволяло ему считать себя неповинным в своих действиях. При всей беспощадности Солтон не был психопатом. Действуя по личной инициативе, он потом неизменно страдал от сознания собственной вины. Совершая же жестокости по чьему-то приказу, не чувствовал угрызений совести. Однажды вечером они напились тюремного самогона, и Солтон рассказал, что его мать была помешана на Библии, а отец, пьяница, водитель-дальнобойщик, по возвращении неизменно демонстрировал, кто в доме хозяин, избивая обоих до полусмерти.
Солтон являлся для «Пентад» идеальным орудием убийства. Был умелым, надежным и, как показала имитация самоубийства Бертока, бесстрашным, способным следовать самым сложным указаниям. К тому же он позволял Радеку не марать руки лично. И главное, Радек знал, что Солтон в принципе не способен на предательство.
Этот агент в доме становился опасным. Сперва он пережил туннель, потом перестрелку. Теперь их пути пересеклись снова. Он не мог знать, что́ они делали в доме, но все-таки находился там. Почему он туда возвратился? Радек опасался, что он может обнаружить решетку с секретом на окне спальни. И тогда ФБР вновь примется выяснять, кто повинен в этих убийствах, вместо того чтобы попусту искать деньги. Выход существовал только один.
 
— Он все еще в доме?
— Да, — ответил Солтон.
— Что он там делает? Они осмотрели место преступления еще вчера.
— Не думаешь, что он найдет окно с секретом, а?
В голосе Солтона звучала неуверенность.
— Ну и что, Ли? Разве ты не вытер пластину, перед тем как его закрыть?
— Почти уверен, что вытер.
— «Почти» — не совсем то слово.
— Он же пытался выбить дверь и застрелить меня!
— Если он найдет хоть один из наших отпечатков, нам конец.
— Вик, что мне делать?
— Как думаешь, сможешь убрать его?
Солтон вытащил из-под пассажирского сиденья автомат «хеклер-и-кох».
— После всех неприятностей из-за этого типа меня не остановить.
И дослал в патронник патрон.
— Когда уложишь его, уничтожь улики, которые он собрал. Просто подожги дом, чтобы больше не беспокоиться.
Солтон включил скорость.
— С удовольствием.
Он припарковался, миновав дом, ближе к автомобильному кладбищу и вылез, оставив мотор работающим. Срезав угол по газону, чтобы не обнаружить себя раньше времени, беззвучно подошел к переднему крыльцу и прижался к стене. Он слышал, как Вэйл ходит внутри. Сосчитав до трех, Солтон ворвался в дом, держа автомат у бедра на изготовку. Вэйл стоял в спальне и, увидев Солтона, захлопнул двери.
Солтон, в три прыжка достигнув цели, открыл низкий огонь, предполагая, что Вэйл лег на пол. В противном случае он должен был повалиться от ран в ногах. Расстреляв все тридцать патронов в рожке, Ли вставил второй и, подняв автомат к плечу, ударом ноги распахнул дверь. Комната оказалась пуста, решетка на окне была открыта.
Солтон услышал за спиной голос Вэйла:
— Небось не думал, что сам можешь попасться на эту удочку?
Вэйл увидел, как напряглись мышцы на шее Солтона, и понял, что должно последовать. Убийца начал стрелять, еще не видя Вэйла, решив, что автоматная очередь заставит агента искать укрытия.
Вэйл выстрелил, не двигаясь с места, и пуля угодила Солтону в голову чуть выше уха. Огонь прекратился, безжизненное тело убийцы рухнуло на пол. Вэйл подошел к стене и осторожно выглянул в окно. «Хонда» притормозила на том месте, где раньше стоял «додж».
Через несколько секунд тишину нарушил телефонный звонок. Вэйл ощупал тело Солтона и нашел сотовый.
— Да, — буркнул он.
— Прикончил его?
Вэйл удивился прозаичности тона.
— Да, — невнятно ответил он.
Повисла пауза, потом прозвучал приказ:
— Скажи еще что-нибудь.
Вэйл понял, что уловка раскрыта.
— Похоже, тебе потребуются новые визитные карточки — например, «Рубэйко квартет» или «Рубэйко триада». Это приятная перспектива, поскольку «Пентад» уменьшилась на одного члена. Лично я…
Связь прекратилась. Вэйл снова подошел к окну и увидел, как «хонда» развернулась и скрылась из виду. Он позвонил в отделение ФБР и взглянул на тело.
— Не беспокойтесь, это местный звонок.
Когда Кэт ответила, Вэйл сообщил ей о случившемся. Она хотела было задать вопрос, но он прервал ее, сказав, что поблизости был по крайней мере еще один член этой шайки, и отключил телефон.
Перевернув труп, Вэйл обыскал только что убитого им человека. Бумажника не оказалось, но в кармане брюк лежала пачка стодолларовых купюр. На нем был толстый свитер с высоким воротником — неподходящая одежда для жаркого лос-анджелесского дня. Вэйл оттянул ворот, обнаружил скрытую под ним татуировку. Выцветшие буквы гласили: «НА СВОЙ РИСК». С букв сочились крохотные капельки крови, наколотые красными чернилами. Вэйл поднял рукав, под ним тоже виднелись тюремные татуировки. Этот человек ростом и весом походил на стрелявшего в него накануне. Даже мертвый, он производил зловещее впечатление. Вероятно, дело было в глазах, все еще открытых и полных ненависти.