Гришка против Пустынного демона (СИ)

— Скажем стражникам, которые дежурят у ворот, пусть соберут людей и прочешут каждый уголок в горной гряде, а нам надо торопиться в Эль-Кар, — возразил Ур.
Они зашли в гостиный дом и увидели Муну, складывающую в мешок свертки.
— Я вам еду в дорогу приготовила. Хватит на несколько дней, а если будете экономно есть, то и на неделю.
Дети соседки Амизи сидели на полу и гладили мурлыкающих лирров. Гриша поставил ящик на стол, повернул защелку и открыл крышку. Маленькие золотые монетки с гербом в виде лилии переливались теплым желтым светом. Никогда в жизни он не видел столько золота. Муна при виде такого богатства восторженно вздохнула, но тут же отвернулась к мешку с провиантом. Юноша отсчитал свою долю и сложил монеты стопками на стол.
«Может, хотя бы половину себе оставить? Если домой не вернусь, придется здесь жизнь налаживать. Деньги понадобятся на дом, коня… жену. Да мало ли что еще надо будет купить! — он посмотрел на детей, сидящих на полу, и шумно выдохнул. — Но им нужнее».
— Муна, подойди ко мне, — позвал Гриша. Женщина отложила стопку свежеиспеченных лепешек, встала рядом и вопросительно уставилась.
— Ты – добрая и хорошая женщина. Я вижу, как дети любят тебя. Прошу, возьми это золото и вырасти сироток.
Муна прижала руки к груди, замотала головой и запричитала:
— Нет-нет-нет, я не могу! Это же так много!
— Прошу, возьми и постарайся сделать их счастливыми. Вместо Амизи.
Она переводила растерянный взгляд с монет на Гришу и обратно. Затем бросилась ему на шею и зарыдала. В это время из кухни появился Фенуку. Он увидел жену, прижимающуюся к груди молодого человека, и опешил. Но когда овладел собой осторожно спросил:
— Что здесь происходит?
Муна отстранилась, вытерла слезы и указала на монеты:
— Гриша дарит нам эти деньги, чтобы мы смогли вырастить детей Амизи.
— Так много? Зачем? Тебе самому пригодятся, — воскликнул хозяин гостиного дома. — Мы их прокормим и на одежду наскребем.
— Возьмите…пожалуйста. Это нужно в первую очередь для меня. 
Супруги долго и горячо благодарили юношу за золото и за то, что избавил город от демона.
— Будто он один это делал, — обижено прошептал Ур Назифе.
— А мне все равно, — махнула она рукой. — Главное, что у меня столько денег, что я теперь не только отца, но и себя могу обеспечить на всю жизнь.
Они собрали вещи, попрощались с новыми друзьями и зашагали к воротам. Народ все прибывал и прибывал в город. Стражники издали увидели троицу и замахали руками.
— Спасибо вам! Простите за сомнение. Вы не очень-то похожи на убийц демона, — смущенно сказал бородатый стражник.
— Не суди сытого по отрыжке, — нравоучительно сказал Ур и поднял вверх указательный палец. — Иногда она бывает от голода.
Все рассмеялись. Молодой стражник привел верблюдов, и путники вышли за ворота старинного города Груфу. 
***
— Давайте хотя бы меняться, — обиженно сказал Ур. 
На двугорбом верблюде ехала Назифа, а на одногорбом – Гриша, с вещами и лиррами.
— Я не могу. Мне надо ногу беречь, а то опять распухнет. Попроси Назифу.
— Да ладно, залезай ко мне, — смилостивилась она и ударом ноги велела верблюду опуститься.
Счастливый Ур пристроился за девушкой, но обнять ее побоялся и уцепился за второй горб. Когда верблюд поднялся, то библиотекарь чуть кубарем не покатился по опустившемуся заду животного. Назифа успела схватить за шкирку и держала, пока он не устроился поудобнее.
— Сколько до Варавии? — спросил Гриша.
— Не знаю. Никогда там не был, но судя по карте, завтра к обеду должны дойти.
— А зачем мы вообще туда идем? Давайте оставим зверьков себе. Я к ним уже привыкла, — предложила девушка.
— Нет! Мы обещали – значит выполним. Они не домашние животные, а друзья, — Гриша любовно погладил мешок с лиррами, который повесил спереди.
Стражники, по распоряжению наместника, привязали к верблюдам несколько вязанок дров и бурдюки с водой, поэтому, когда солнце начало клониться к закату, друзья остановились и развели костер.
 
— Во-первых, свет, — зачем-то начал объяснять Ур. — Многие хищники и твари боятся огня, поэтому не подойдут. А, во-вторых, тепло. Днем так жарко, что кожа плавится, но ночью здесь прохладно. Мы еще не так далеко от гор отошли.
Гриша снял сапоги, лег и подложил их под голову:
— Расскажи лучше про Варавию. Что за город такой?
— Не город, а государство так называлось. Варавии уже давно нет, но название местности существует. Это самая плодородная и лесистая земля. Я сам там никогда не был, но много читал. Озера и речушки почти на каждом шагу. А когда много воды, то много и травы, а значит – животных.
— Логично, — кивнул юноша.
— Также в Варавии очень дружелюбный народ. Потому что они не знают зноя пустыни и не сталкиваются со скудным урожаем... Я всегда мечтал там побывать.
— Надеюсь, хоть там все пройдет хорошо, — тихо сказала Назифа. Остальные с ней согласились. 
Ночь прошла спокойно. Правда, когда пришла очередь дежурить Грише, он снова заснул. Но остальные об этом не узнали. 
— Как же хорошо, что у нас есть верблюды, — Гриша покачивался на горбу животного и ел орехи. 
— Да, спасибо наместнику Озазу за такой подарок, — ответил Ур и вновь подтянулся.
Он постоянно скатывался с горба верблюда к заду, но даже не думал жаловаться. Лучше так, чем пешком. В полдень, когда солнце повисло над головой, а ветер стих, Назифа предложила остановиться и сделать навес.
— Хорошая идея, — похвалил Гриша. — От этого адского пекла у меня уже голова раскалывается.
Они слезли с верблюдов и сняли покрывала, которыми были перевязаны деревяные седла. Ур начал предлагать, как им устроиться: то натянуть между дровами, воткнутыми в песок, и лечь под навес, то снова вырыть ямы.
— Давайте натянем покрывала между верблюдами? — предложил юноша. — Они послушные, постоят, пока мы отдыхаем.
— А тебе их не жалко? Они тоже хотят отдохнуть, — возмутился Ур.
Будто в подтверждение его слов один из верблюдов издал гортанный низкий звук. 
— Ну ладно, уговорили. Давайте копать яму.
Он наклонился к земле и застыл. Оба верблюда стояли по колени в песке и продолжали проваливаться.
— Что за…
Вдруг он почувствовал, как песок расползается у него под ногами, а верблюды почти одновременно жалобно заревели. Назифа, которая отходила по «женским делам», увидела, что творится и бросилась к ним:
— Уйдите оттуда! Уйдите!
Ур стоял поодаль и встряхивал покрывала от верблюжьей шерсти. Он поднял голову, взглянул на мчащуюся Назифу и испуганно спросил:
— Что случилось? 
— Ур! — Гриша схватил одногорбого верблюда за узду и потянул вбок на твердую землю. 
Но животное провалилось до брюха и сколько не трепыхалось, не могло выбраться. Все это происходило за считанные секунды. Поэтому, когда библиотекарь спохватился, Гриша уже по пояс погрузился в песок. Назифа подлетела ко второму верблюду, схватила его за шею и попыталась поднять, но напрасно. Он все глубже погружался и отчаянно ревел.
— Гриша, дай руку! Ты ему уже не поможешь! — Ур бросил покрывала на землю, лег на них и схватил юношу за рубашку. К нему подбежала Назифа, и вместе они вытащили Гришу.
Через минуту наступила гнетущая тишина. Рев животных прекратился, они утонули в песчаном море.
— Это когда-нибудь закончится? — тихо спросил Гриша, вытряхивая песок из карманов.
— Ты о чем? — Ур перебирал вещи, чтобы удостовериться, что ничего не пропало.
— Наши беды. Нас преследуют одни неприятности. Сглазили, что ли?
Он повернулся к Назифе. Та многозначительно посмотрела на лирров, жмурящихся на солнце и уплетающих вяленное мясо.
— Ты думаешь, это они виноваты?!
Милые пушистые зверьки с большими блестящими глазами рождали в душе только светлые чувства, но Гриша понимал, что не стоит судить по внешности, которая часто бывает обманчива. Кто бы мог подумать, что эти милашки могут причинить столько вреда?