Похищенный шедевр, или В поисках “КРИКА”

Тайный агент не может позволить себе расслабиться. Преступники все время наблюдают за новыми людьми в своем окружении. Если в обществе не принято задавать малознакомому человеку щекотливые вопросы, то в криминальной среде не соблюдаются правила этикета.
— Вас постоянно проверяют, стремятся что-то пронюхать. Действительно ли вы являетесь тем, за кого себя выдаете? А вдруг полицейский или представитель налоговой службы? Можно ли иметь с вами дело? Они спрашивают о том, чем занимались раньше. Меня обычно спрашивали об искусстве и картинах, — вспоминает Хилл.
Эта игра не для робких парней, что в немалой степени привлекает отчаянных. Наиболее комфортно детектив чувствует себя в моменты опасности. Чем это объяснить — мужеством, безрассудством или уверенностью в собственной неуязвимости? Трудно сказать. Даже во Вьетнаме Чарльз испытывал скорее не страх, а любопытство. Вспоминается признание Даниэля Буна[39], который не боялся заблудиться в джунглях, но когда все же сбился с пути, трое суток, пока искал дорогу, оставался лишь «слегка обескуражен». Хилл считает, что наделен бесстрашием от природы, и старается использовать это преимущество в работе.
Если бы Хиллу поручили сыграть роль, написанную в сценарии, он сделал бы это не хуже и не лучше других. Многие выдающиеся актеры успешно работают как в Америке, так и в Англии. Но тайный агент зачастую работает без сценария, не зная, что произойдет через несколько минут. Для актера самое страшное — забыть слова на сцене или уходящая со спектакля публика. Внедренный агент в случае раскрытия рискует получить пулю в лоб.
— Эта работа требует изобретательности, воображения, быстроты ума и умения лгать, глядя в глаза.
«Полицейские из Беверли-Хиллз», по мнению Чарльза, дурацкий фильм, но он в отличие от других дает представление о секретной работе.
— Говорить и выглядеть нужно убедительно, чтобы никто не заподозрил в вас полицейского. Бандитам вовсе не обязательно нравиться, но они должны вам доверять.
Высокотехнологичные приспособления из арсенала Джеймса Бонда тайному агенту ни к чему.
— Ум — главное оружие, — смеется Хилл. — Железки губят.
Разговор предпочтительнее всего: сначала поднимаются простые темы, затем постепенно подходят к предмету поисков.
Чарльз не использует никаких технических приспособлений. Оружие однозначно исключается даже тогда, когда предстоит встреча с убийцами. Никогда не прибегает к записывающим устройствам и изменению внешности, никаких усов, бороды, контактных линз, разных оправ или новой стрижки. Отважный рыцарь идет в бой на неоседланной лошади и без оружия.
Но даже такого опытного человека, как Чарльз Хилл, иногда подводит чутье. Образ магната и дельца ассоциируется у него с героями старых фильмов и таких сериалов, как «Даллас». Во время тайной операции в Чехии в 1996 году выяснилось, что преступная группа состояла из бывших сотрудников спецслужб. Тогда сыщику пришлось исполнить роль канадца с сомнительной репутацией. Отчего-то подумалось, что такой человек надел бы шотландский берет, ярко-оранжевый блейзер и желтые брюки.
— Я вырядился как настоящий канадский пижон и заявил, что собираюсь продать все эти средневековые ценности, украденные из церквей, богачам, имеющим на Багамах яхты. Должно быть, я здорово походил на придурка, но они поверили и проглотили все, что я нес.
Агент сознательно придумывал для себя необычные роли, создавая образы, которые соответствовали представлению мошенников о том, как должен выглядеть артдилер.
— Нужно удовлетворять фантазии преступников, давать им то, что они ждут. Это нетрудно, ведь их представления складываются на основе предположений и стереотипов.
Если мошенники «настроены» на аристократический акцент или номер в шикарном отеле, Хилл делал все, чтобы подтвердить стереотип.
Детектива можно сравнить с исследователем-натуралистом, годами наблюдающим за представителями фауны. Птицы, к примеру, во что бы то ни стало стремятся накормить голодных птенцов. Когда они прилетают с кормом, в гнезде их ждут крошечные создания с широко открытыми клювами. Если заменить одного из птенцов муляжом, родители не заметят подмену и будут кормить его, как и остальных отпрысков. Чарльза можно назвать исследователем психической природы человека, а «любительские спектакли», которые он разыгрывает, призваны помочь вызвать преступников на откровенность.
 
Марк Далримпл, специалист в области страхования, человек менее эмоциональный, нежели Чарльз, порицает его безрассудство, но отдает должное профессионализму сыщика.
— Хилл умнее всех полицейских, вместе взятых. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его работа приносит хорошие результаты.
Неприятие детективом технических приспособлений тянется из военного прошлого.
— Британцы не используют оружия, — отшучивается он и, безусловно, лукавит. В случае необходимости Хилл отдал бы предпочтение американскому оружию.
Его философия проста. Еще во Вьетнаме стало понятно: как только появляется оружие, ничего хорошего не жди.
— Отсутствие оружия не создает для меня неудобств. Скорее наоборот — так я чувствую себя спокойнее. Зато оружие дает ложное ощущение безопасности.
Военная присказка «сначала стреляй, потом думай» гарантирует лишь неприятности. Руководствуясь этим принципом во Вьетнаме, Хилл едва не убил товарища.
— Его звали Пиви. Испанец по крови, из-за невысокого роста похожий на вьетнамца, по дурашливости носил каску задом наперед, как иногда надевают бейсболку.
Однажды утром Хилл заметил что-то странное в зарослях кустарника.
— Чья-то голова в необычной каске маячила среди зелени. Я прицелился и собрался уже выстрелить, как вдруг понял, что это Пиви. Нас разделяли считанные метры, и я наверняка разнес бы ему башку.
Чарльз не большой любитель всевозможных технических устройств. Он пользуется мобильным телефоном и электронной почтой, но это скорее продиктовано необходимостью. Техника имеет свойство подводить владельца в самый ответственный момент.
Во время тайной операции в Чехии иного выхода просто не осталось, как доверить жизнь технике. Немецкая сторона, сотрудничавшая с ФБР, вручила Хиллу портфель, в который вмонтировали электронное устройство, срабатывающее при нажатии кнопки. Встреча с бандитами состоялась в подземной автостоянке гостиницы в Вюрцбурге. Продавцы разложили украденные сокровища перед потенциальным покупателем. Немецкая полиция ждала сигнала, готовая немедленно выехать на место, однако электроника не сработала. Система дала сбой то ли потому, что дело происходило под землей, то ли из-за другой технической накладки. Повторное нажатие кнопки дало тот же результат.
Полчаса внедренный агент тянул время, внимательно рассматривая произведения и распинаясь перед грабителями о творчестве Лукаса Кранаха, Веронезе и Рени. Он надеялся, что полиция догадается о срыве плана. По мере возможности вновь и вновь незаметно нажимал на кнопку, в надежде, что сигнал сработает. В конце концов, почуяв неладное, на место прибыла оперативная группа и всех арестовала. «Артдилер» и глава преступной группы лежали на полу рядом лицом вниз. Полицейский наклонился к Чарльзу и прошептал:
— Хорошая работа.
 Глава 27 
 МЕСТО В ПЕРВОМ РЯДУ ПАРТЕРА 
 
Для работы внедренным агентом будто создан тот, кто предпочитает участвовать в игре, а не наблюдать за играющими, но иногда участники игры становятся и наблюдателями. Деннис Фарр, директор Кортолда, на момент, когда похитили картины Брейгеля стоимостью два миллиона фунтов, один из немногих людей, кому довелось наблюдать за ходом тайной операции, «сидя в первом ряду партера».
 
Фарр — высокий, худой человек с интеллигентной внешностью и безупречными манерами. Когда из музея пропала картина, ему пришлось вести телефонные переговоры с преступниками, в то время как полиция слушала разговор и по ходу давала подсказки. Директор прекрасно справился с задачей. «Кто-то в зрелом возрасте открывает в себе талант трагического актера», — отшучивался он позднее.