Живая вода (СИ)
— Боишься, что пропадет? — хмыкнула Маронда. — Ты как хочешь, а я на землю. Чертова качка все соки из меня выжала…
Сама Маронда спуститься не смогла. Кайл и Сойл вели ее под руки вдвоем.
Феликса сошла на берег последней, ведя под уздцы бедного перепуганного Тьярра. Конь провел под палубой все путешествие, погруженный в магический сон. Белый причал, к ее удивлению, не рассыпался под ногами; ей в голову не ударила молния; океан не смыл ее в свою бездну. Тьярр успокоился, перестал мотать головой. Копыта почти не оставили следов на дорожке, усыпанной мелким песком. Только за Феликсой тянулась цепочка черных отпечатков.
Дворцовые ворота встретили их открытыми. За ними и внутри самого дворца не оказалось ни души, но все двери были гостеприимно распахнуты. Для Тьярра нашлась конюшня с просторным стойлом, свежей водой и едой.
Радна и Цефора довольно быстро отыскали кухню, но готовить еду не пришлось. Все уже было готово и даже накрыто в огромном светлом зале, где несколько сотен человек спокойно разместились за длинными столами.
— Совсем как в той сказке, мам! — ахнула Дина. — Интересно, здесь тоже невидимки живут?
— Здесь уже давно никто не живет, девочка моя, — прошептала Маронда. — Разве что звери… И мы здесь — лишь гости. Чужим гостеприимством нельзя злоупотреблять.
Феликса села за стол вместе со всеми, но есть не смогла, и вышла из дворца при ближайшей возможности, оставив всех веселиться. Чародейка ушла обратно к морю, взобралась на один из прибрежных валунов. Солнце уже клонилось к горизонту, и в его алых отблесках ее черные руки казались ей еще более зловещими.
Феликса просидела так до темноты, обхватив колени и положив на них голову. Ее разум ничто не терзало — и от этого было невозможно тоскливо.
Вскоре она услышала за своей спиной шаги.
— Мы пришли исполнить свой долг.
Голос Септаграта. Этот низкий рокочущий тембр Феликса ни с чем не могла спутать. Она обернулась и увидела его и Анаштару.
— Вы ведь уже исполнили его, — чародейка спрыгнула с валуна, подошла к Древним.
— Мы привели вас к Острову, — согласилась демоница. — А теперь нужно доставить тебя к источникам.
— Где фиалы, что связали тебя? — спросил Септаграт.
Чародейка помчалась к “Оку Бури”, прыжками пронеслась по лестницам, ворвалась в заколдованный трюм, где хранились императорские сокровища. Несколько мучительных минут она не могла найти тот самый грубо обработанный сундук. Ей казалось, что она ищет слишком долго, что Проводники уже ушли к источнику без нее…
Сундук нашелся у самой двери. Феликса подхватила его и побежала обратно.
Анаштара и Септаграт, конечно же, ждали ее. Феликса вручила им сундук. Леший с трепетом провел по крышке рукой, передал суккубу.
— Идем, — позвала демоница. — Мы тоже устали.
Леший вел прямо через лес. Белая песчаная тропа очень быстро скрылась из глаз. Вокруг осталась только чаща. В темноте Феликса все еще видела, как и любой живой мертвец. Ближе к берегу лес напоминал тот, что покрывал родные края Дины и Цефоры: самшиты и лишайники.
Чем дальше Септаграт уводил их, тем меньше лес напоминал знакомые Феликсе пейзажи. Деревья стали выше, шире и светлее. Они немного напоминали сейба, хлопковые деревья в Сарданафаре. Но стволы были намного ровнее и, казалось, излучали мягкое свечение. Подлесок в свете звезд и луны бликовал нежным серебром. Чародейке слышался тихий звон от маленьких узких листочков. В траве под ногами она начала различать разноцветные огоньки — светились кристаллы, похожие на кварц.
“Никакой это не кварц, — дивилась про себя Феликса. — Кварц не растет прямо из земли. Он не пульсирует сиреневым и зеленым в такт звону листьев…” Там, где ноги Септаграта касались земли, расцветали мерцающие светло-голубые цветы. Иногда Анаштара касалась руками деревьев, и на них тоже появлялись бутоны, сочные, красные, подсвеченные ее страстью.
Феликсе казалось, что в этом сказочном лесу чернота сползает с ее рук сама по себе.
Вскоре лес снова поменялся. Теперь все вокруг выглядело кудрявым от бесконечных лиан, вьюнков и плющей. Каждое дерево было увешано гирляндами растений. Феликса не узнала ни одно, хотя каждое напоминало сарданафарские джунгли. Но в настоящих джунглях папоротники не оглаживали ласково руки тем, кто проходил мимо. Вьюнки не шептали что-то в ухо. Стелющийся под ногами плющ не старался сделать каждый следующий шаг мягче, а фосфоресцирующие грибы не могли быть такими огромными.
Феликса не поняла, сколько времени длилась эта прогулка. Лес вокруг менялся много раз — чародейка больше не могла удивляться тому, что видит.
— Здесь все покрыто лесами? — поинтересовалась она.
— Нет, — ответила ей Анаштара. — Септаграт идет по тем тропам, что ему ближе.
— А ты где бы пошла?
— По горам и пещерам, — улыбнулась демоница. — Они еще прекраснее.
Наконец Септаграт вывел их к обширному озеру. Его поверхность поражала абсолютной гладкостью: ни единой морщинки, ни тени ряби не прокатывалось по бирюзовой поверхности. Цвет воды напоминал карстовые сероводородные озера в центральной Арделорее, но уходил в зелень, а не лазурь. В центре водоема возвышался маленький островок с хрустальной ротондой. Она ярко светилась, позволяя рассмотреть озеро и его берега в мельчайших деталях.
— Что это за озеро? — спросила Феликса. — Его питают источники?
— Ключи с живой и мертвой водой бьют там, — Анаштара указала на ротонду. — Но тебе туда не надо.
— Как? — удивилась чародейка. — Разве вы не за этим меня сюда привели?
— Это, — Септаграт указал на сундук, — неприкосновенные артефакты. Мы не можем допустить, чтобы кто-то снова ими воспользовался.
— Ну, так они у вас, никто больше и не сможет… — возразила Феликса. И осеклась. — Теперь я — Хранитель пути?
— Еще нет, — оскалилась Анаштара. — И уже не будешь.
Феликса выхватила саблю, отбила удар черных когтей. Махнула широко, отгоняя лешего.
— Не бойся, — пропела демоница, — ты ведь больше не сможешь умереть. Это озеро даст тебе новую жизнь.
— Тебя ждет перерождение, — Септаграт наклонил голову. — Ты забудешь о своей боли.
— Я не хочу ничего забывать! — Феликса попятилась. — Мне нужна моя жизнь! Моя! Не новая, а та, которой я жила до этого!
— Прежней твоя жизнь все равно не будет, — голос суккуба гипнотизировал, лился музыкой. — Так зачем она тебе?
Феликса бросилась бежать обратно к дворцу.
Лес насмехался над ней. Все казалось одинаковым и непроходимым; любое направление выводило ее обратно к озеру. Растения цеплялись за одежду не хуже живых рук, и чародейка рубила их с яростными криками.
— Остановись, — голос лешего раздавался со всех сторон. Ветви казались его рогами, светящиеся грибы на стволах — его глазами, вьюнки на светлых деревьях ползли, совсем как его татуировки когда-то. — Это наш остров. Это мой лес. Сбежать не удастся.
Феликса остановилась, сжала зубы, перехватила оружие. Септаграт вырос из махрового папоротника прямо перед ней. Чародейка прыгнула, ударила снизу. Клинок едва задел Древнего. Феликса развернула его параллельно земле. Острие чиркнуло по груди, но леший даже не ахнул. Она ударила снова, била раз за разом, вкладывая в удары всю нечеловеческую силу живого мертвеца.
Ее яростные усилия ни к чему не привели. Септаграт был в своей стихии: никакие раны не могли вывести его из строя. Он даже не пытался отвечать на ее атаки.
— Мы можем провести так вечность, — прищурилась Феликса. — Я не прыгну в это озеро. Это все равно что умереть!
— Но ведь ты была к этому готова, — промурлыкала за ее спиной Анаштара. — Забвение милосерднее.
Феликса ударила с разворота, метя демонице по ногам. Та отскочила, хохоча, как девочка. Чародейка прыгнула к ней, рубанула с широкого замаха наискось вниз. Анаштара вписалась в удар, снова шагнула назад. Феликса снова и снова сокращала дистанцию, но Древняя уклонялась и отступала.
Чародейка наконец поняла, чего добивалась демоница, когда увидела яркий свет и бирюзовые отблески.