Живая вода (СИ)

Но если всей Цитаделью руководит женщина… Кто она? Почему наследник императора так много о ней знает?
Догадка пришла к Джамиру не сразу. Он едва вспомнил, как в Цитадель чуть позже него — всего на несколько дней — привезли странную повозку с многочисленными отверстиями для движения свежего воздуха. Он вообще не должен был ее видеть, но его вели по галерее к оружейной, чтобы подобрать постоянную экипировку на ближайшие год-другой. Так что повозку краем глаза он заметил, даже запомнил, как роскошно она выглядела внутри. Но едва ли обратил внимание на мальчика и девочку, которые ехали внутри.
— Твоя сестра? — округлил глаза юноша. — Цесаревна?
— Аннаира терпеть не могла, когда ее так называли, — Аянир уставился в пол. — Хуже было только назвать ее “сестра цесаревича”. Да, все это устроила она.
— Рог мне в печень! — крякнул Джамир, вспомнив от волнения любимое ругательство стариков в своей горной деревне. — Так она подмяла под себя всю Цитадель? Да еще и устроила эту революцию? — он покачал головой. — Против собственного отца…
— Должен признаться тебе, дорогой мой друг, что я долгое время ей подчинялся. Как и ты, — вздохнул цесаревич. Он сполоснул руки в деревянной кадке, аккуратно вытер сухим полотенцем. — Мой руки. Я закончил с делами, будем обедать.
Джамир послушно поплелся к деревянной кадушке. Прием пищи по расписанию, а не когда проголодался, напоминал ему времена, когда он был еще учеником. Для него это было непростое время: с одной стороны, у него была своя кровать, да и ел он досыта. С другой — все равно очень скучал по дому.
— Почему ты подчинялся сестре? — поинтересовался Джамир, присаживаясь за стол.
— Так вышло, что моя милая Аннаира всегда была очень властной девочкой, — проговорил Аянир, ставя на стол миски и накладывая в них холодное копченое мясо. — Властной, но не злой. Ей просто казалось, что она лучше знает, что и как должно быть правильно. Иногда так оно и было.
Цесаревич поставил на стол еще одну миску, маленькую. В ней лежала брусника, собранная утром Джамиром.
— Аннаира с детства мечтала помогать отцу, — продолжал рассказывать Аянир. Джамир слушал внимательно — раньше хозяин землянки отмалчивался. — Отец радовался. К десяти годам сестра знала о политике больше, чем любой другой знатный ребенок.
Он сел за стол, подцепил вилкой кусок мяса, аккуратно откусил и стал чинно жевать. Джамир ел руками, с удовольствием облизывая пальцы после каждого куска.
— А ты? Тфебе не пфыло интхереффно? — промямлил антимаг с набитым ртом.
— Я мечтал стать чародеем, — равнодушно ответил Аянир. — Когда понял, что магических способностей у нас с сестрой нет, решил стать ученым. Выяснить, почему одни рождаются великими магами, а другие не могут даже лучину зажечь без огнива.
— М-м-м…
На родине Джамира верили, что магия дается тем, кто в прошлой жизни был праведником и сможет распорядиться силой разумно. Но он с детства знал, что это чушь. Не может быть метание камней в беременную кошку разумным применением способностей элементаля земли.
— Но ученым ты не стал, — заметил антимаг, прожевав наконец свой кусок.
— Как видишь, — Аянир провел рукой по лысому черепу. — А все из-за Аннаиры. Она как-то спросила отца, кто из нас займет его место, когда он состарится.
— И разозлилась, что отец назвал не ее? — предположил Джамир.
— Что ты! Со мной она бы еще договорилась, — цесаревич поджал губы. — То есть она верила, что меня она легко бы заставила делать то, что она скажет. Но мы с ней не могли наследовать власть.
— Почему?
— Бесплодие, — Аянир уставился в плошку с брусникой, но видел как будто что-то другое. — Ты знаешь, что по арделорейским законам наследниками не могут быть бесплодные?
— Ну-у-у… — протянул юноша. — В моей родной деревне мужчина, не способный зачать ребенка, тоже не мог быть вождем. Иначе его наследником захотел бы стать любой человек — а кому это надо, чтобы все ссорились из-за того, кому быть вождем? Лучше уж сразу другого выбрать.
Цесаревич кивнул, все так же глядя в никуда. “Как же они оказались в Цитадели? — недоумевал Джамир. — Ладно я, пес безродный, никому не сдался, вот и отдали, когда попросили… Но императорские дети! Зачем им такому учиться?”
 
— Конечно, лучше, — проговорил наконец Аянир. — Но Аннаира пришла в ярость, когда узнала, что отец передаст титул не своим детям. Она устроила такой скандал… Сказала, что ненавидит его. Угрожала убить. Представляешь, девочка одиннадцати лет орала отцу, что перережет ему глотку и перепишет дурацкие законы…
Джамир такого себе не представлял. В его реальности капризных детей, которые повышают голос на родителей, пороли розгами.
— Хорошо, что никто из придворных этого не слышал, — цесаревич прикусил губу. — Даже императорскую дочь должны были казнить за покушение на жизнь императора. Но отец ее очень любил. Нас. Не спал после этого несколько дней. Аннаира тоже не спала. Злилась.
Он умолк. Через несколько минут встал из-за стола, повесил над очагом котелок с водой. Сел обратно. Посмотрел в свою миску, покивал каким-то своим мыслям, доел мясо, механически пережевывая жесткие куски.
— Тогда я впервые сделал что-то без ведома сестры, — теперь он посмотрел на Джамира. — У вас не принято считать, что женщина может командовать, но я верил, что сестра — лучший правитель для любого народа. Я предложил отцу сделать ее когда-нибудь советником будущего императора. А пока отправить нас туда, где Аннаира сможет дать выход своему гневу.
— И поэтому император сослал вас в Цитадель? — поразился Джамир.
— Не сослал, — цесаревич строго посмотрел на собеседника. — Отправил учиться. Несколько наших наставников приехали вслед за нами, несколько лет тайно жили возле Цитадели. Один из них занимал этот дом.
— Так далеко?
— Он тоже испугался Аннаиры, — признал Аянир. — Когда она начала захватывать Цитадель, все наши учителя беспокоились. Они ведь не дураки, знаешь, эти столичные наставники. Они быстро поняли, что Аннаира не хочет, чтобы наш отец узнал о ее успехах. Поэтому один из них тяжело слег от крайне заразной хвори, — он усмехнулся. — И поселился подальше от Цитадели. Отсюда он должен был отправить послание императору.
— Как она узнала об обмане? — нахмурился Джамир. — Здесь ведь несколько дней пути. Шпиона не подошлешь.
— Так же, как она узнает сейчас обо всех ваших провалах. Через зеркала.
Он подошел к очагу посмотреть, не закипела ли еще вода. Пузырьки только-только начали налипать на дно и подниматься к поверхности крошечными белесыми жемчужинами.
— Это я нашел способ общаться через зеркала, — пробормотал он. — Так что это целиком и полностью моя вина. Я многое узнал от антимагов про сущность магической энергии. Даже научился использовать заемную магическую силу, как чародеи используют свою. Ведь между нами всего-то разницы — они могут дотянуться до Сердца Мира, а мы — нет. Им легче управлять силой. Но и обычный человек способен иногда использовать магию. Через зелья, амулеты, артефакты, магических созданий вроде големов…
— Нас учили, что маги — это мутанты, которые разрушают своими действиями первоосновы, — заметил Джамир. — Что даже богиня Триединая — противное природе создание, которое позволяет красть силу у простых людей и использовать ее эгоистичным жрицам. А значит, все маги — опасные, противные мирозданию еретики.
— И что? — рассмеялся Аянир. — Вы все в это верили? В Цитадель учеников приводят либо нужда, либо зависть, — заметил он. — О, завистникам, ненавидящим чародеев, наверняка приятно было принять эту чушь за истину. А тебе?
Джамир замялся. Конечно, он попал к антимагам ребенком, как и сам Аянир, только был еще младше. Его отдала раненому антимагу, забредшему в их деревню, двоюродная сестра отца, когда стала слишком стара и бедна, чтобы о нем заботиться. Будь в их роду маг земли — он бы здесь не оказался.
— Нам ведь показали, как можно взаимодействовать с природой, чтобы вернуть магию в ее лоно и таким образом победить мага, — пожал плечами антимаг. — Я думал, это правильно. Думал, маги воры, крадущие чужие жизни…