Рождение новой расы (СИ)

Многие мечтают познать романтику ночи, но только каждому десятому удается насладиться ей дольше, чем один год. Первые ночи самые тяжелые. Жажда начинает точить десны после первых минут обращения. Ощущения — словно какой-то незримый садист медленно и с нажимом водит в ротовой полости напильником. Через час сушит горло так, словно дракон засунул вам голову в рот и дыхнул внутрь. Огонь опускается ниже по пищеводу, и хоть море выпей, но пламя сбить не удастся. Потом начинает казаться, что собственный желудок отрастил зубы и начинает, смачно причмокивая, пожирать сам себя. Религиозный фанатик, регулярно бьющий плетью себя по спине и истязающий свое тело многодневным постом, даже представить не может, какие муки испытывает новобранец. Повышенная чувствительность — одно из главных благословений и проклятий вампиров. Она очень хороша в сексе и чудовищна во время голода.
По силе и скорости вампир многократно превосходит человека, если протянет первые дни или месяцы. Великий дар детей ночи передавался от человека к человеку бесчисленное количество раз и был несколько разбавлен. Если вас укусит Первородный, то вы ощутите силу в эту же ночь. Если это будет вампир в семьдесят восьмом колене, то ждать придется долго. Несколько месяцев, а то и лет. Всегда интересуйтесь у тех, кто вас обращает. Как долго ждали они? И знайте, что прождете дольше. В этом и была главная трудность новообращенных. Жажда просыпается сразу, силы — как повезет. Комарику нужно время, чтобы стать летучей мышью.
— Ну что же вы стоите? Проходите, присаживайтесь. Сейчас вас обслужат, — голос трактирщика был слишком приторно сладким. Стараясь услужить дорогому гостю, он направился к двери, что была за стойкой. Судя по всему, за ней был заветный люк в погреб.
Рихард направился к самому дальнему столу, где сидел молодой вампир. Приблизившись, он взглянул на парня, и в его взгляде не было ни презрения, ни снисходительности. Он смотрел на молодого вампира, словно наставник на ученика.
— Позволите присесть? — спросил древний.
— Присесть? Да, конечно, — молодой вампир поспешил встать и убраться за другой стол, но Рихард остановил его жестом руки.
— Не стоит, я хочу разделить трапезу с моим юным собратом.
Юноша не знал, что ответить. Но, собравшись с мыслями, выдавил из себя:
— Для меня это, эм, почту за честь.
Парень не понимал, как ему реагировать. Щенку приятно, что волк захотел разделить с ним трапезу, но щенок не забывал, что это все-таки волк.
Она шагала настолько бесшумно, что половица, издающая чудовищные скрипы при каждом шаге трактирщика, под ее парой стройных ножек не издавала не писка. Из-за двери за барной стойкой вышла девушка. Очень милая на вид, таких много, но заприметив ее, Рихард не мог оторвать глаз.
Светло-рыжие кудрявые волосы вились огненными языками до уровня лопаток. Большие зеленые глаза выглядели слишком невинно, в таких обычно селится много демонов. Стройная фигура, небольшая грудь, она была хорошо сложена. Милая девушка, но Рихард смотрел на нее, как на божество.
— Господин Илберт просит вас чувствовать себя как дома в нашей скромной обители, — девушка держала перед собой поднос. Все, что было на нем, стало стремительно перемещаться на стол перед Рихардом. Винная бутылка с кровью. Судя по темному цвету, кровь внутри нее была венозной. Тарелка с овощами, а также свиные ребрышки. Хлеб был еще теплый, отломи от него кусок и намажь маслом, растает прямо на нем.
Молодой вампир, что сидел по правую руку от Рихарда, нервно косился на бутылку с кровью и на закуску, которой угостили вампира. Вид крови разжигал в нем голод, а запах человеческой еды пробуждал обиду. Он отказывал себе во всем, в том числе и в простой пище. Кровь вкусна для вампира, но и старая еда становится лучше.
— Ваш господин весьма щедр, — молвил Рихард, поедая девушку глазами. Но это ее нисколечко не смутило, профессионально натянутая улыбка осталась не тронутой.
— Господин Илберт велел передать, что все за счет заведения.
«Имя и внешность у хозяина таверны были северные, а судьба его забросила так далеко на восток», — отметил про себя Рихард.
 
— Не смотри так, это не тебе, Нилион, — злобно шикнула официантка на молодого вампира, но укоризненный взгляд тут же пропал. Она посмотрела на Рихарда и тихонько спросила. — Как вы это делаете?
— Нравится?
— Очень.
Промозглая сырость, что сейчас царила на улице, стала пронизывать тело юной девушки. Но все это было необходимо для того, чтобы насладиться ощущениями, словно на ее плечи накидывают льняную накидку. Сильные мужские руки обнимают ее и прижимают к себе. Эти руки принадлежат самому надежному мужчине на свете, который никогда не даст ее в обиду и всегда будет защищать.
Девушка перевела взгляд с лица древнего на его руки: «Так вот какие они, пусть он обнимает меня ими подольше и прижимает к себе также крепко-крепко».
— Как твое имя, красавица?
— Эделина, — улыбнулась девушка, но это была уже не профессиональная улыбка. Она смущалась, что было само по себе странно. Прожив много лет и имея достаточно мужчин, сейчас она смущалась от того, что какой-то вампир интересуется ее именем. Хотя нет, он не какой-то.
— Э-ДЕ-лина? — Рихард зачем-то выделил «Де» в ее имени.
— Да, господин.
— Хорошо, — в голосе древнего можно было услышать какое-то легкое разочарование. Ощущение теплой накидки и сильных рук на коже девушки ослабло, хоть и не исчезло вовсе.
— Я принесу все остальное, — Эделина опустила глаза в пол и поспешила ретироваться.
«Что ему не понравилось? У меня что, некрасивое имя? Нет, очень даже красивое. Оно означает благородная! Но что тогда его так смутило?»
— Угощайся, — Рихард подвинул тарелку с едой своему соседу.
— Вы серьезно? — Нилион не поверил своему счастью.
— Конечно, крови тоже можешь выпить. Я вижу, ты голоден, — Рихард подвинул еще и бутылку.
Кадык Нилиона дернулся, и, хоть его мозг усиленно искал подвох, тело было готово присосаться к бутылке и выпить ее залпом.
Стоило его пальцам сомкнуться на горлышке, как раздался разгневанный голос Илберта.
— Нилион, ублюдок! Это не тебе, ты, выродок! — трактирщик вышел из двери уже с другим подносом. Он был больше, и еда на нем была вкуснее. От запаха вяленого мяса и копченой рыбы могли непроизвольно пойти слюнки. Домашние колбаски были аккуратно порезаны и разложены на тарелке, капельки воды на свежевымытом винограде отражали игру факелов. Такое будешь есть, пока не лопнешь, а не пока насытишься.
— Тише, мой друг. Я сам ему разрешил. Не думаешь же ты, что я позволю кому попало пить свое угощение?
— Да, пожалуй, вы правы, — трактирщик глупо улыбнулся. Такое поведение выходило за рамки его понимания. Вампиры на самом деле — очень дружный народ и всячески стараются помочь собрату в трудную минуту. Но только вампиру нужно очень постараться, чтобы общество кровососов полностью приняло его в ряды этих самых братьев. Слабокровный Нилион в этот список точно входить не мог.
Когда трактирщик раскладывал еду перед гостем, Рихард спросил его:
— Наверху еще трое?
— Да, вы смогли услышать отсюда?
— Это было непросто. Они близко друг к другу, и кажется, что по простыням елозит какой-то сплошной комок из рук и ног. Сердца не бьются, дыхания нет. Но по стонам и нецензурным восхищениям я определил три голоса. Возможно, там есть четвертый, невозмутимый молчун.
— Нет, их трое. Два брата — Гортер и Хельст — кувыркаются с Изабеллой уже вторую ночь подряд.
— Кельборн — довольно крупный город, неужели всего пять вампиров? — спросил Рихард. Рядом сидящий Нилион скуксился. Его не посчитали.
 
— Нет, нас тут около двух десятков. Как минимум, половина каждую ночь крутится здесь. Но сейчас все двинули в Самерлейк. Как я понимаю, и вы туда же путь держите?
— Конечно, такое значимое событие. Местный чемпион Гаргамеш против великого чемпиона Даэ Вейна.
— Да, такое только раз в год бывает. Сам первородный явится на турнир.