Рождение новой расы (СИ)

  
Рождение новой расы / Том 1
   
Глава 1
 
Ночь короче дня.
В той битве мы бы вампиров победили,
Но в схватке с ними есть одна деталь.
Заточенный металл без колебаний режет жилы.
А наше серебро ломается о сталь.
Многие истории заканчиваются сценой, где главный герой уходит под дождем. Дождь всегда символизировал боль, утрату или расставание. Если главный герой уходит под дождем, значит сыро ему в первую очередь не снаружи, а внутри. Заезженный, но эффектный прием для печального финала. Наша же история с дождя начнется. Дождем она и закончится.
Капли воды падали вниз, стуча по крышам, и, продолжая свой путь по водосточной трубе, бултыхались в лужи. Тысячи маленьких падений в секунду создавали успокаивающий шум. Если вы во время сильного ливня, такого, что сейчас лил над Кельборном, сидите у камина и смотрите в окно, многократное падение капель даже немного успокаивает, ведь они падают где-то там, а не на промозглых вас. Глубокая ночь — обожаемое время среди убийц, насильников и влюбленных. В таверне «Ночь короче дня» нашли приют убийцы, которые время от времени предавались насилию и уже давным-давно разучились любить.
Плащ Рихарда был чуточку менее серым, чем небо над городом. Когда он чеканил по мостовой своими сапогами, обувь уходила под воду на пару дюймов, а дождь даже не собирался заканчиваться. Рихард остановился на середине улицы и поднял голову к небу. Луна — его верная спутница — сегодня укрылась за тучами. Она не могла наблюдать за ним. И, тем не менее, она, как и прежде, была рядом. Единственная свидетельница всех его деяний. Рихард знал, что его любовь к ней взаимна, и бледное око обязательно улучит момент выглянуть из-за туч хотя бы на минутку.
Рихард глубоко втянул воздух ноздрями. Некоторым людям нравился запах сколотого камня во время ливня. Рихард честно пытался проникнуться им, но каждый раз лишь пожимал плечами, не способный осознать всю его прелесть.
Уже очень скоро Рихард был на месте. В городе было много таверн, но «Ночь короче дня» имела очень узкую специализацию. Дюжина клиентов за ночь — большая удача, и это при полном отсутствии конкуренции. Еще бы, ведь местное «вино» — не перебродивший виноград, собранный заботливым фермером, это кровь несчастной жертвы, подвешенной на крюке для скота. Чаще всего на нем висели полутуши свиней или коров, но иногда несчастный просил о милосердии более-менее связной человеческой речью.
Не желаете крови? Возможно, вас заинтересует кое-что более экзотическое? Изабелла подарит вам поистине незабываемую ночь. Проститутка была всего одна, но страшно представить, как она отточила свое мастерство за пару сотен лет. Чудеса, которые Изабелла совершает при помощи языка, не способен повторить ни один оратор.
Чтобы расплатиться за такую хмелящую выпивку и еще более хмелящую женщину, нужно иметь при себе пудовый мешок медных аргенов. Таскать такую тягу несподручно, поэтому Рихард полез в карман за благородным металлом. Вытащив горстку монет, он насчитал пять золотом, восемь серебром и двадцать медью. Серебро он убрал в левый карман, тут его не принимают. Золото отправилось в правый, так удобнее расплачиваться. А медь он просто выбросил. Монеты с изображением великой королевы Элис плюхнулись в лужу у самой двери.
Три коротких стука в тяжелую дубовую дверь. С той стороны послышались тяжелые шаги, которые становились все ближе. Всего дюжина шагов, перед тем как они остановились у самой двери. Ключи зазвенели под тихий аккомпанемент мужских ругательств. Четыре оборота против часовой стрелки, и дверь открыл невысокий тучный мужчина, чей подбородок украшала внушительных размеров рыжая борода. Горбатый нос, судя по всему, часто ломали, а на широком лбу уже проступали морщины. Одет он был в серые штаны и льняную зеленую рубаху, перетянутую кожаным ремнем с ножнами, в которых покоился кинжал. Интересно, серебро или сталь?
 
— Кто такой будешь, парень? — голос человека за дверью был низкий и грубый.
— Я всего лишь одинокий странник, который не смеет войти в дом, пока его не пригласят.
Голова Рихарда была опущена, и мужчина не видел его лица. А ведь каждый вампир знает: хочешь пройти в приют — сначала покажи клыки, а затем покажи свою силу. Рихард не сделал ни того, ни другого.
— Да чтоб твою налево! Каждую ночь заходят умники, желающие причаститься. На первый раз я просто предупреждаю. Но если ты тупой и сейчас же не свалишь, то я впущу тебя внутрь, только чтобы вынести ногами вперед. Вали, пока цел! — лицо за дверью пропало, а его обладатель попробовал резко закрыть дверь, но Рихард остановил дубовый массив, выставив вперед средний и указательный палец на вытянутой правой руке.
Человек за дверью, осознав, что она закрылась не до конца, надавил посильнее. Та не поддавалась ни в какую. С таким же успехом вместо Рихарда можно было поставить бронзовое изваяние. Трактирщик раскрыл дверь настежь. Рихард застыл в положении с вытянутой правой рукой с двумя оттопыренными пальцами.
— Так у нас нынче встречают, — небольшая пауза, — своих? — последнее слово Рихард произнес с неким шипением, обнажая два острых клыка в улыбке. Клыки у Рихарда, как и полагалось его роду, были белее снега. А вот остальные зубы, были немного пожелтевшими. За демонстрацией клыков всегда следовала демонстрация силы.
Мужчину по ту сторону обдал жар. Не тот, что исходит от хлебной печи, а тот, в которой выплавляют серебро. Перед глазами трактирщика пронеслись образы. Он стоит в пустой комнате, окруженный выложенными в пирамидки слитками серебра. Их много, и в высоту они с его ростом. Серебро не кажется опасным. Даже он, носитель клыков, может взять его в руку и прикинуть примерный вес. В таком виде оно не может убить его, для летального исхода серебро должно попасть ему в кровь. Должен быть хотя бы минимальный порез. Даже расплавленный металл, пролитый на голову, не убивал вампира.
Видение длится пару секунд, но тому, на кого оно направлено, кажется, что прошло около минуты.
— Это… Это было…
— Да, серебро, много серебра.
«Сколько же времени прошло, прежде чем он обрел такую силу?!» — подумал трактирщик. Пока он был занят мыслями, гость покорно ждал, когда же его пригласят внутрь. Сообразив, что это банально не вежливо, трактирщик поспешил исправить положение.
— Клянусь Первородным, я никогда не принимал в своих стенах столь могущественного сородича! Не будет ли вам угодно посетить мою скромную обитель? — он отошел в сторону, чтобы Рихард мог пройти. Когда Рихард оказался внутри, трактирщик не стал демонстрировать ему свою силу, она казалась ему слишком незначительной.
«Ночь короче дня» была скромным заведением. Несколько массивных столов с лавками и четыре стула у барной стойки. Таверна изначально не была предназначена для больших собраний. Голова оленя на стене была удивительно похожа на сотни других голов в других тавернах, в которых побывал Рихард. Иногда вампиру казалось, что это олений подражатель всадника без головы, который тайно ходит за ним по пятам и обгоняет у центральных ворот города. Он украдкой проскальзывает в таверну и вешает свою голову на стену. Зачем он это делает? Вызвать у Рихарда устойчивое чувство дежавю? Поди, их разбери, этих безголовых оленей.
Также внимание Рихарда привлекли три пивных бочки, что стояли у стены. Каждая из них на глаз вмещала двести литров жидкости. И наполнены они были совсем не пивом.
 
За столом у восточной стены, что стоял дальше всех от стойки бармена, сидел совсем юный кровосос. Лет восемнадцать на вид. Но внешность не показатель силы в племени, чьи члены не стареют. Рихард окинул его своими желтыми глазами и «постучался» в разум незнакомца. Древний постучался совсем легонько, но парня пробил холодный пот. Он нервно стряхнул несколько капель ладонью и испуганно поднял на Рихарда глаза. Смотрел так жалобно, как нашкодивший котёнок на замахнувшуюся руку. «Новобранец», — пронеслось в голове Рихарда. Дар ночи получил совсем недавно и сейчас присосался к кружке, словно пиявка, а на охоту выйти боится.