Шагнуть к прошлому (СИ)

Реджина Тиас
Утро воскресенья было мучительным, я чувствовала себя разбитой. Было ощущение, словно по мне проехалась тяжеленная самоходная карета, а лёгкая слабость не отпускала весь день. К моему счастью я ни разу не встретила в столовой знакомых лиц, а в комнате наслаждалась одиночеством, пока Лилит где-то пропадала. У меня было время подумать обо всём случившемся.
Например, о Несущей Весть или странном воспоминании, а я точно была уверена, что это именно моё воспоминание. Присутствие Несущей Весть в тайных ходах академии пугало, невольно возникали вопросы «что она там делает?» и «как она там оказалась?», но они разбивались о трезвую мысль о том, что мне лучше не лезть в это и забыть. Проблем и без того хватало.
С Несущей Весть мои мысли перетекли на воспоминание. Хотя оно было больше похоже на видение. Я отчётливо понимала, что та девочка — это я, примерно в возрасте четырёх-пяти лет. Но я не помнила той красиво обставленной комнаты с явно дорогими обоями, тем более я не знала того мужчину, который был очень хорошо знаком той, маленькой мне. Было такое ощущение, что это была и не я вовсе, а какая-то другая девочка. Может, это моя прошлая жизнь?
Я тихо рассмеялась и отринула эту дикую мысль, потому что такого просто не могло быть. Но других ответов я не находила. До встречи с толем Тиасом мы с мамой безвыездно жили в небольшой деревеньке с бабушкой с самого моего рождения. Но потом бабушка умерла, и мы втроём уехали в ближайший город, где и родился Миран. Мне тогда было восемь. А потом появился Ид, и отчим увёз нас в Ригир.
В окно что-то ударилось, и я отвлеклась. Что-то снова врезалось в стекло, и я поспешила открыть окно, чтобы выяснить, кому там надо надавать по щам. Но всё моё раздражение сошло на нет, когда я увидела внизу улыбающегося Сиана. Он помахал мне рукой, во второй была алая роза.
— Что ты здесь делаешь? — свесилась вниз я.
Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Почти неделю мы не общались, я его избегала, хотя почему-то постоянно хотела видеть рядом. Наверное, я бы даже страдала от тоски, если бы у меня не было столько проблем и неожиданных приключений.
— Я хочу помириться. Реджина, прости меня, я не могу без общения с тобой, — я свесилась ещё ниже, опасно накренившись, но мне было не страшно, я жадно ловила каждое слово Кёртиса, — я обещаю, что больше так не сделаю.
— Правда? — крикнула ему я, и он кивнул, — это всё, что ты хотел сказать?
Я недовольно нахмурилась, не желая так быстро показывать, что, в общем-то, давно хотела помириться и кинуться в его объятия. Но как раз именно эта неожиданная тяга к Кёртису и служила главной преградой. Рядом с ним мне начинало казаться, что без него я просто не смогу.
— Нет, — он приложил правую руку к сердцу, подходя ближе к стене общежития, и громко крикнул, — будь моей девушкой!
Я не ожидала чего-то подобного, но меня затопила шальная, неестественная радость. Руки меня не удержали, и я вывалилась из окна. Панических криков и визгов не было, я замедлила своё падение и сгруппировалась. Но коснуться земли мне не довелось. Мужские руки подхватили меня, не давая приземлиться на пробившуюся весеннюю травку.
— Это да? — он обеспокоенно заглянул мне в глаза, нервно прижав к себе.
А я молча смотрела ему в глаза, чувствуя, как заколотилось сердце. Губы упорно растягивались в улыбке, но мне несмотря на это и общее радостное состояние, граничащее с эйфорией, мне хотелось отказаться. Что-то внутри меня отчаянно противилось очарованию Сиана Кёртиса.
— Да, — тихо выдохнула я, наблюдая, как по лицу парня расплывается облегчённая улыбка.
Но судьбой ему было предназначено столкнуться с девушкой с каштановыми волосами. Увы, но у этой особы глаза были не серо-зелёными, как у леди Сэлев, а тёмно-синими, как северное море, доставшимися ей от матери, бывшей герцогини Эссен и племянницы покойного короля Виэльи. Это была Франческа Грасио, та, которую Йенир Шервис терпеть не мог всеми фибрами души. Даже простое упоминание её имени приводило его в дурное расположение духа.
 
— Эй, вашмилость, виконт Шервис! — окликнул его нахальный девичий голос, — спешите от своей пассии спрятаться? Сдулся наш бравый герой? Жаль, я думала, ты продержишься дольше.
Северянин резко затормозил и обернулся на голос. Вот её-то он не мог не услышать или проигнорировать, в отличие от Лилит. Слегка пухлые губы того, кого назвали «вашмилостью» скривились, а глаза холодного голубого цвета сузились. Если бы его дядя не погиб, то сейчас Йенир носил титул барона. Франческа знала, куда стоит бить. Пусть сейчас она не считалась аристократкой в полном смысле этого слова, но образование получила во истину блестящее.
В трёх государствах — Тармии, Грезерде и Виэлье — была принята иерархия титулов с учётом титулов учтивости. Например, старший брат Йенира тоже был виконтом Шервисом, но при этом ему принадлежало виконтство внутри графства, как будущему главе дома Шервис. Так сказать, небольшая тренировка перед полноценным правлением на более обширных территориях.
Майс Итан Шервис, дядя Йена, до своей гибели вместе с королевской семьёй Виэльи, тоже был виконтом, но носил титул учтивости как младший сын предыдущего графа, не имея при этом земель и получая определённый процент от доходов графства, достаточный, чтобы работая при дворе императора, накопить на собственное виконтство или безбедно существовать до своей смерти. Сейчас его место занял Йен, как следующий по очереди и младший сын нынешнего главы рода.
— А ты всё не уймёшься, Грасио.
Он намеренно назвал её просто по фамилии, без всяких «леди», хотя республиканцы по законам Мирна в каждой стране континента по положению приравнивались по статусу к безземельным дворянам без титула.
На подобную провокацию с его стороны Франческа только усмехнулась. Это сейчас он мог позволить себе подобную вольность. Но очень скоро Йен будет называть её не иначе, как «ваше светлейшество герцогиня Эссен». Герцогов и герцогинь могли звать «лордами» и «леди» только равные, все остальные — только по титулу. И оба это знали.
— Как же я могу уняться, когда мой женишок такой ветреный мальчик? — Франческа растянула губы в широкой улыбке.
— Ты не моя невеста, — фыркнул Йенир, — как минимум, пока ты принадлежишь Республике Маршал. А когда ты станешь герцогиней, то тебе подберут более стоящую партию, чем ваш покорный слуга. Например, маркиза Теодора Рейвен или принца Веллара. Племянник императора или его брат и внучатая племянница последнего короля из рода Тарквида — блестящая и выгодная партия.
— А ты женишься на своей приблудной собачке с акульим прикусом? — отпустила остроту Франческа, не желая даже думать, что будет, когда она станет герцогиней.
Для неё вопрос «если» даже не стоял. Потому что девушка едва ли не с раннего детства хотела вернуть себе то, что принадлежало ей по праву. Потому что она не её мать, чтобы с такой лёгкостью отмахнуться от наследия предков. Её герцогство не должно отойти в чужие руки ни при каких условиях. Только перспективы маячащего трона и навязанного мужа портили девушке все планы, заставляя невольно задумываться о том, чтобы отказаться от герцогства и всех проблем с ним связанных.
И главная проблема состояла в том, что её жизнь будет под угрозой ровно с того момента, как ей исполнится двадцать один год. Или с того момента, как она примет подданство империи. Тогда обратного пути уже не будет. Вряд ли Дарвимэда захотят отдать ей нагретое местечко на троне, а Гроуверы отпустят её так просто. И ведь выбор придётся сделать очень скоро, потому что впереди были непростые времена для Грезерда.
Республиканка ждала, что Йенир взорвётся, заступится за свою зазнобу, наговорит своей собеседнице гадостей, и они разойдутся, взаимно недовольные друг другом. Но… Он промолчал, а Фран удивлённо уставилась на своего недавнего оппонента, который просто молчал и сверлил её уставшим взглядом. Что-то в морозно-голубых глазах было ещё, что-то, от чего сердце девушки сделало кульбит.