Шагнуть к прошлому (СИ)

Шервис помог подняться, а профессор, когда убедился, что я не сильно пострадала, отругал за то, что я нарочно открылась под атаку. Он был прав, но я ни капли не жалела. Сейчас повторилась ровно та ситуация, что случилась со мной на Играх, только теперь роли поменялись.
Но была у меня и другая цель, специально для всех присутствующих. Поступая так, я надеялась, что теперь точно никто не будет ставить под вопрос мои личностные качества и магические способности. Увы, слова редко доходят до людей, они больше понимают, когда им показывают наглядно.
Теперь моя подмоченная на Межакадемических Играх репутация должна быть с блеском восстановлена окончательно. Тогда я так же кинула заклинание в свою противницу, а она сдалась. Как позже показала замедленная запись на артефактах — я кинула заклинание на секунду раньше, чем моя оппонентка подняла руки, чтобы прекратить бой с победой в мою пользу.
Под давлением ректора Фариса на следующий день после этого боя моё исключение опротестовали и позволили вернуться. Но некоторый осадок остался, пошли слухи, что так сказали, потому что ректор настоял, хотя замедленную запись показали на стадионе всем зрителям на огромном артефакте, где чётко было видно, что я не виновна.
А сейчас я внесла волнения в массы, крики поутихли, послышался ропот и переговоры. Ведь та ситуация была случайностью или чётко спланированной акцией со стороны моей соперницы. Такое могло случиться с каждым. Даже с таким популярным парнем как Йенир Шервис.
Мне очень хотелось, чтобы студенты задумались об этом. И окончательно оставили эту ситуацию на Играх. Теперь моя репутация точно была чиста, не придраться. А я обычная студентка, которой просто не очень повезло ранее. Но меня всё равно грыз червячок сомнений, потому что я поступила не лучшим образом, поступив так же подло, как моя соперница. Однако я понимала, что была просто обязана так поступить, и кое-что понять.
— Реджина, давай я помогу, — на арену протолкнулась Франческа, и профессор Эйкен ничего ей не сказал.
Я отстранилась от своих мыслей и перевела взгляд на юную целительницу. Я была уверена, что если бы сюда ломанулся кто-то другой, куратор точно выгнал бы этого наглеца обратно. Но он только кивнул девушке на её приветствие и спустился с арены. Шоу было окончено, и он начал разгонять зрителей. Те неохотно выходили, постоянно переговариваясь, кто-то экспрессивно вскидывал руки.
Йен недовольно поджал губы, но поддерживать меня не перестал. Я чувствовала, как дрожат его руки, он старался избегать моих прямых взглядов. А Франческа тем временем просканировала меня и начала залечивать ушиб на спине. Приятная прохладца прошлась по позвоночнику, между лопаток зачесалось, и я передёрнула плечами. Кожа на левом предплечье зазудела, но ощущение зуда очень быстро прошло, будто и не бывало.
— Тогда лучше пойти в лазарет, а не доверять своё здоровье целительницам-недоучкам, — буркнул Йен, а Франческа наградила его испепеляющим взглядом.
— Я в порядке, — я покачала головой, прерывая гляделки этих двоих, — не хочу в лазарет. В этом месяце и так там очень часто бывала. Мне скоро персональную койку выделят.
— Реджина, прости меня, — тихо проговорил Йен.
— Я же сказала, что всё хорошо, Йен.
— Да, но мне есть, за что ещё попросить прощения, — я приподняла брови.
— Что сомневался в твоей силе, хотя не раз видел, что дело вовсе не в твоей хитрости, просто не мог поверить, что ты действительно сильная магичка, — он всё так же избегал моего взгляда, — я знаю, что ты специально подставилась
— Но я рада, что ты так больше не думаешь, — я обняла ладонями его лицо и заставила посмотреть мне в глаза, — не вини себя, в этом есть и моя вина. Я намеренно никогда не выставляла свою силу. Так что, мир, дружба, магия, Йен?
Он улыбнулся, искренне, немного беззащитно. Он был похож на невинного и доверчивого ребёнка. Сердце кольнуло от нежности. Он мягко прижал меня к себе и аккуратно погладил по спине, боясь навредить и будто извиняясь. И на всех окружающих, если кто-то ещё остался в зале, нам было плевать.
 
— Мир, дружба, магия, Реджина.
Как оказалось, Франческа незаметно нас покинула, чтобы не мешать. Шервис, несмотря на все мои заверения в том, что я в полном порядке, всё-таки проводил меня до женского крыла общежития и как ни в чём не бывало, весело попрощался. Но теперь я чувствовала, что у меня тут появился настоящий друг. Он поможет, поддержит, спасёт. Внутри стало тепло от этого.
Но ничто прекрасное не вечно, стоило нам с Йеном попрощаться, как голову заполнили насущные проблемы. Мне нужно было сделать доклад по рунологии и раскрутить обиженную Лилит на информацию, которую она успела пересмотреть в артефакте.
Что бы вокруг ни происходило, я почти никогда не забывала о предсказании и предположительно связанных с ним личностях. Более того, я была точно уверена, что Волк — это Йен. Стоило только понять связь между конкретным животным, названным Ирмой, и человеком, который его олицетворяет.
Комната встретила меня пустотой и безмолвием. На моём столе одиноко лежало письмо от Аши, на которое я так и не ответила вчера. Я села за стол и достала чистый лист бумаги и ручку. Первым делом я занялась вопросами подруги, потом кратко описала события последних пары дней. И в самом конце неожиданно для себя попросила подругу разузнать, как дела у моей семьи.
В голове чётко отложилась мысль, что я не должна писать домой, что у моей семьи всё в порядке. Братик по-прежнему шкодничает, мама работает в косметической лавке, а отчим целыми днями сидит на работе в городской ратуше. Мне казалось, что так всё и должно быть, и только сейчас до меня начало доходить, что в этом было что-то неправильное.
Стоило подумать об этом, как в голове появился лёгкий туман, насильно развеивающий все мои сомнения. Я посидела в ступоре несколько секунд, а потом всё исчезло. Туман, сомнения. Я даже не помнила, о чём только что думала, поэтому пожала плечами и продолжила заниматься ответным письмом для подруги.
Оно было сложено в журавлика, на крыле которого я поставила магическую печать с данными — кому и куда, а также защищающую содержимое послания от глаз тех, для кого оно не предназначено. И, конечно же, защиту от взлома печати. Я открыла окно и отправила бумажную птицу к ближайшему почтовому ящику, откуда письмо заберут вместе с остальными в ближайшее время и переправят в нужные города через почтовые порталы. А дальше птички из бумаги сами найдут своих адресатов.
До самого вечера я находилась в комнате одна, меня это не тяготило, но любопытство зудело где-то глубоко внутри. Я ждала Лилит, чтобы вытрясти из неё всё, что она успела прочитать из сохранённого на артефакт. В связи с моим сегодняшним сном про Айну и молодого Нельса Третьего вопрос встал ребром. И чем дольше соседки не было, тем больше у меня щекотало внутри, отвлекая от домашних работ.
Из-за постоянной потери связи с реальностью я делала ошибки, и приходилось исправлять или переписывать. В итоге я решила отложить тетради и сделала перерыв. И вовремя! Дверь в комнату приоткрылась, и внутрь вплыла довольная, как будто выиграла в лотерею огромное состояние, Лилит. Она буквально сияла как начищенный серебряник. А я мысленно сделала пометочку — со своим «Йенни» объяснилась и помирилась, значит, теперь разговорить её будет легче лёгкого.
— Ах, Реджина, — проворковала она, протанцевав к моему столу, — прости меня, я такая дурочка. Но я так его люблю, что порою ничего не соображаю.
Я фыркнула и отвернулась. Нет уж, так просто я её прощать не собиралась, а то сядет на шею и решит, что ей достаточно просто извиниться, чтобы я перестала обижаться. Это так не работает. Кажется, от своей любви она начала глупеть. Порою я смотрела на неё и радовалась, что ни в кого не влюблена.
Перед глазами появилось лицо улыбающегося Сиана и сердце заколотилось чаще. Мне захотелось немедленно с ним увидеться и непременно поцеловать, но вопреки этому, я недовольно нахмурилась, не понимая, откуда во мне столько восторга к Кёртису.