Купленная. Доминация (СИ)

— Не забудь добавить, что мы живем в свободной стране, и никто не может тебя принудить что-то делать против твоей воли. Так не хочется тебя возвращать на грешную Землю, но… Еще как может, Лунева, и даже более того.
Ее личико вдруг резко разгладилось и как-то болезненно побелело, если не посерело. Неужели начало что-то доходить?
— Откуда ты знаешь мою фамилию?
— Я много чего знаю. И не только знаю, но и могу. Например, посодействовать твоему уходу из агентства, как и помочь другим занести твое имя в их черные списки. И придется тебе, душенька, заниматься данным бизнесом уже без посредников. Самой искать клиентов, самой разбираться со всеми связанными с этим неблагодарным делом рисками и постоянными проблемами. Тебе напомнить, как сейчас живется не безызвестной многим дэвушке с поэтичной кликухой Рыбка?
— Думаешь я такая прям наивная чикса и приму на веру с ходу все, что ты не зальешь мне в уши? Да и не тянешь ты на всемогущего Папу Римского местного разлива.
— Потому что Папа Римский обычный поцик, а я человек деловой и редко когда бросаю слова на ветер. И платил я за тебя именно за возможность получить нечто большее, а не бездыханное в постели бревно. И хватит тут строить из себя Жанну Д'Арк. Я что, должен теперь звонить твоей мамке и жаловаться, что ее подопечная ведет себя, как дешевая шлендра с панели? Ты же понимаешь, что портишь репутацию не сколько свою, а своего работодателя и любимого агентства?
Ну вот. Так уже значительно лучше. Наконец-то основной смысл моих слов возымел над ее скудным умишко должным эффектом. Потихоньку, вслед за этим, проступившее на упрямом личике Луневой просветление ознаменовало точку отсчета более продуктивной между нами беседы (а может даже и действий).
— Что ты от меня хочешь?
— А можно повторить то же самое еще раз, но не таким обреченным тоном? Между прочим, это мне сейчас очень и очень плохо. Я ведь явился к тебе не как требующий, а как ищущий помощи и просящий некоего утешения. Да и ты еще не так уж и давно мечтала залезть мне в штаны. Только не говори, что я обознался и не могу отличить бл*душку, которая меня хочет, от собственной задницы.
— Тот момент, когда я тебя действительно искренне хотела давным-давно канул в небытие. И, если сейчас между нами что-то и будет, то чисто на профессиональном уровне, в качестве сугубо деловых "отношений".
— Ты опять все портишь, Рокси, и тем самым очень сильно меня разочаровываешь. А ведь, если так подумать, мы могли провести этот вечер с максимальной друг для друга пользой.
— Куда ты меня везешь? — началось. Отвлечение своего и моего внимания от главной темы разговора.
Откуда у этих дур такое непостоянство в голове? Боюсь вообще представить, какая у них под черепушкой на деле каша. Способны на ровном месте из ничего устроить проблему века вселенских масштабов. И эта туда же. Теперь тревожно поглядывает в тонированные стекла окошек машины, вроде как пытаясь разглядеть знакомые очертания постоянно движущейся панорамы улицы.
— Никуда я тебя не везу. Просто катаемся по городу. И, сделай мне одолжение. Кончай строить из себя целку. Была бы мне нужна невинная скромница, я бы для этих целей нашел соответствующий данным требованиям товар. Так что давай. Раздупляйся и входи в нужную роль, как того и требует наша с агентством договоренность.
Я приподнял совсем чуть-чуть свою раненную руку с бедра и верхними фалангами пальцев поманил заметно присмиревшую стервозу. Эдаким повелевающим жестом щедрого хозяина.
— Поднимай свой шикарный зад с удобных сидений и спускайся на пол. — после чего прихлопнул носком оксфорда по половому покрытию лимузина, обозначая место, куда ей пора перемещаться. И в этот раз я уже не улыбался.
И, скорей всего, до нее окончательно дошло, что я не шутил, и те зловещие тени от скрытых во мне безумно голодных демонов, что теперь скользили по моему лицу и в помутневших глазах, отнюдь не оптическая иллюзия.
Впервые, еще и молча, Рокси выполнила мой приказ, стараясь проделывать каждое движение как истинная профессионалка своего дела. Красиво, изящно, не спеша, под стать очень гибкой кошечке, соизволившей самой "спрыгнуть" с дивана и только по собственной воле направиться в сторону поманившего ее хозяина, а не по его спонтанной хотелке. Хотя, если честно, но на все ее попытки сохранить лицо мне было откровенно посрать. Будет нужно, сотру с него эту гребаную маску в один щелчок пальцев и даже не сможет при этом вякнуть ничего в ответ.
 
Я же вижу, что волнуется не по-детски и понятия не имеет, чем и как переиграть патовую для себя ситуацию. Только безропотно выполнять приказы и только так, как от нее и ждут. Даже забыла отложить свою сумочку, когда вставала с дивана. Так и опустилась передо мной на коленки, удерживая облепленный зелеными стразами ридикюль в дрожащих пальчиках, когда осторожно дотрагивалась до моих ног, и чтобы опереться о них, и провести ладошками вверх по бедрам в заученной до автоматизма ласке. На вряд ли в эти секунды она могла думать и о своем удовольствии.
— Хорошая девочка. На редкость сообразительная, но не всегда понятливая.
Я тоже не спешил "радовать" ее ответными действиями, но, в конечно счете, нагнулся над ней чуть ли не в самый притык и обхватил ее обомлевшее личико обеими ладонями, заглядывая в огромные, широко распахнутые глазища подобно инквизитору, "отпускающему" грехи в край зарвавшейся ведьме.
— Что вы хотите, чтобы я сделала? — уже и на "Вы" перешла, и голосок предательски дрогнул. Неужто так подействовали мои прикосновения и изменившийся тембр голоса?
— А ты сможешь такое сделать, если я тебя очень-очень об этом попрошу? — баритон стал еще ниже и звучнее, опаляя беззащитные глазки оцепеневшей передо мною жертвы. Она даже не сдержалась, быстро заморгав от ударившего ее по глазам чужого голоса и собственного адреналина. Наверное, и не заметила, как у самой сбилось дыхание и приоткрылся разрисованный вызывающе яркой помадой рот.
Все-таки и боишься, и волнуешься (что тоже не факт). И это и хорошо, и правильно.
— Все зависит от содержания вашей… просьбы.
— Я же говорил, это не просьба. Практически мольба о помощи. Пожалуйста… сделай это, — естественно, никакой мольбы в моем голосе не звучало. Скорее, легкое и явно пугающее рычание давно оклемавшегося после сильного ранения зверя. Да и рассматривал я ее оторопевшую физиономию далеко не с лицеприятием, а будто хотел оцарапать своим взглядом фарфоровую кожу с такими еще нежными чертами буквально до крови и безобразных ссадин.
— У тебя же должно это получиться? Выгнать из-под моей кожи воспоминания о твоей подружке. Сможешь меня заставить захотеть тебя так же сильно, как и ее? Или даже еще сильнее? Вытеснить ее собой?..
Понимаю, звучит, как бред больного, но, разве кого-то это должно сейчас вообще волновать (не считая, разумеется, Луневу)? Желания клиента — закон. Вопрос, правда, в другом. А действительно ли я хочу всего этого, или же банально стебусь? Извращаюсь уж точно и по любому, поскольку останавливаться на сказанном не собираюсь. Я и приехал за Рокси со вполне конкретными намерениями, которые собираюсь довести до логического конца. Ее счастье, что она не обладала способностями читать чужие мысли с весьма пугающими фантазиями.
— Что я должна для этого сделать? — похоже, упоминание о ее подружке возымели над ее куриным мозгом двояким эффектом. С одной стороны ненадолго сработал инстинкт самосохранения (разве что бежать отсюда было, увы, некуда), а с другой — это извечное чувство соперничества… Непомерное упрямство с выедающим мозг желанием доказать, в первую очередь себе, что ты лучше, круче и опытнее.
 
— Все, что в твоих возможностях, детка, — я даже расщедрился на более "смелую" ласку, погрузив всю пятерню левой руки ей в волосы на затылке и чуть стянув в кулак пряди у самых корней, а большим пальцем правой — скользнув по подбородку под чувственной линией нижней губы. Само собой, сдержаться у нее никак не получилось. И невольно ахнула, и слегка поплыла от легкой и пока еще такой сладкой боли.