Купленная. Доминация (СИ)

Как бы не прискорбно это звучало для моей маменьки, но от отца я унаследовал очень ненасытную натуру по запредельно эмоциональным встряскам и извечную жажду к всевозможному роду экстрима. Или думаете, при управлении такого мощного строительного холдинга вас каким-то чудом минуют все связанные с данным родом деятельности неизбежные проблемы с постоянными психическими стрессами? Мне даже частенько казалось, что Стрельников-старший потому и ушел в большой бизнес, как раз из-за возможности всегда ходить по краю лезвия с приставленным к горлу невидимой рукой другим лезвием и играться по ходу собственными ножичками при выборе своей очередной глупой жертвы. Причем не важно какой — деловой или за пределами работы. А вы как думали? Правильно, делу — время, а потехе — час.
Все хотят жить в удовольствие. А если ты зарабатываешь большие бабки то, соответственно, зарабатываешь их на очень большие удовольствия. Все верно, как ни крути, но размер-таки да, имеет значение. Аппетиты всегда растут во время еды.
И то, что мы оба любили острые ощущения, совсем не делало из нас единомышленников или равными компаньонами в обоюдно схожих пристрастиях. Каждый находился на собственной территории, облюбованной своими персональными демонами, и не лез в чужой огород ни под каким из возможных предлогов. Тут мы всегда и при любых обстоятельствах держали друг от друга весьма ощутимую дистанцию. До поры до времени… Пока в нашу общую жизнь не влетела одна очень прыткая и завораживающе яркая Стрекоза.
Не даром говорят, что взмах крыла невесомой бабочки может стать причиной глобального катаклизма чуть ли не во всей Вселенной. Похоже, нечто близкое случилось и с нами. Когда в подобных случаях срывает крышу у двух одержимых титанов, последствия неизбежны и жертвы тоже, поскольку главная цель развязавшейся войны все еще остается неизвестной. Вначале, это просто ничем не выводимая дурь-хотелка — выплеснуть свой гнев на голову той, кто посмел тебя отвергнуть, после чего ты уже без разбору принимаешься крушить на своем пути всех и вся. Потому что впервые не можешь воплотить в жизнь свои самые извращенные желания (которые, кстати, уже не кажутся тебе такими уж и жуткими, как раньше). Поэтому и используешь все возможные зацепки в поисках тех, через кого будет можно добраться и до нее. А уж какими методами искать и выбивать из них нужную для тебя информацию, тут уж, простите. Кто на что учился, как говорится. И оправдываться за свои действия не вижу причин.
У отца была возможность замять все полюбовно и хотя бы раз в жизни пойти мне навстречу, прекрасно зная, что я прав на все сто. Но это его гребаное упрямство… Будет бычиться и стоять до последнего, но своего не уступит ни на микрон. И не важно кто перед ним на тот момент значится в соперниках — деловой конкурент, заклятый враг из далекого, но отнюдь незабытого прошлого или собственный сын. Всегда и при любом раскладе привык добиваться только своего. Вот только упустил он из внимания одну немаловажную деталь, забыв о том гребаном факте, чья именно кровь текла в моих жилах. Что рано или поздно, но львята тоже вырастают во взрослых и далеко не слабых самцов, и их тоже подстегивает зов природы — занять свою по праву отвоеванную нишу в этой треклятой пищевой цепочке.
Не захотел воспринимать меня всерьез, не почувствовал во мне реальной угрозы? Как и не увидел, насколько я уже успел измениться за эти годы? Тогда пусть не списывает все предстоящие и, само собой, необратимые последствия, к которым в конечном счете и приведет его непомерное упрямство, только на меня одного. Учись, папочка, отвечать и за свои ошибки лично. Уж чего-чего, а их у тебя успело поднакопиться не так уж и мало.
* * *
— Ба, кого я вижу? Роксана Огненная собственной персоной. Та самая — несравненная, недосягаемая и, само собой, неповторимая. За право обладанием телом коей соревнуются чуть ли не все коллекционеры особо изысканных удовольствий нашей славной столицы. Неужели я совершил нечто невообразимое, отбил ее у других НА-ВСЮ-ЭТУ-НОЧЬ? — последнюю фразу я уже выговаривал с особой издевкой, отчеканивая каждое слово с намеренно подчеркнутым придыханием и напускным неверием в происходящее на "восхищенном" лице.
 
Наблюдать, как с размалеванной физиономии этой разбитной шалавы очень быстро сползает одна из ее дежурных улыбочек — это такой, я вам скажу, бальзам на мое истерзанное сердце. А как она перед этим эффектно дефилировала до моего лимузина на длиннющих каблучищах, кутаясь в меховое манто и кокетливо вихляя своими крутыми бедрышками. Ммм, моя ж ты прелесть. Я почти поверил в искренность ее чувственного предвкушения от предстоящего со мной знакомства. Так называемого, очередного.
А потом она так прытко заскочила в пассажирский салон, понятия не имея, кто же ее там поджидает на самом деле, "прячась" в полусумраке, на боковом диване радикально черного цвета.
— Что такое, солнышко? Ты не рада меня видеть? А что так вдруг?
Судя по ее реакции, оторопела Лунева почти сразу же и по самое нехочу, раз даже не сразу сообразила, что у нее были все шансы выскочить из автомобиля до того, как тот тронется с места, наберет скорость или… Как водитель по заранее отрепетированному мною сценарию заблокирует все дверцы лимузина. Пришла она в себя довольно-таки поздно, когда я уже дал команду ехать, еще и установил в салоне более приемлемое для себя освещение — интимный полусумрак с красновато-желтой подсветкой в дополнение к неоновому свечению противоположной от моего дивана барной стойки. Ну а что, зря я готовился к этой встрече с такой дотошной тщательностью? Даже костюмчик к случаю подобрал на редкость стильный, учитывая, как мне сейчас сложно все делать почти одной рукой.
Кинув панический взгляд на дверцу, через которую она сюда забралась, Огненная Рокси по началу было сникла окончательно, но вскоре взяла себе в руки, собралась мысленно с духом и выдала на ура натянутую улыбочку ни перед чем не пасующей храброй портняжки. Браво. Я бы поаплодировал, да все та же травма не позволяла.
— Хм, и что это у тебя с рукой? — умничка, и такая зоркая. Правда, сам виноват, выложил свою раненную кисть прямо на видное место — на бедро закинутой на другое колено ноги. И само собой в вальяжной позе расслабленного от пьянящего предвкушения римского прокуратора.
— Тебя интересует именно это или то, что тебе предстоит тут делать в ближайшие пару часов?
— Всего-то, пару часов? — ты ж смотри, как мы умеем кусаться. И не забываем при этом показывать свои ровные и, конечно же, идеально выбеленные зубки.
— Могу поспорить, для тебя и этого времени окажется запредельно много. Поэтому советую сразу, не тянуть и приступить к главной цели нашей с тобою встречи.
В этот раз Лунева даже хохотнула, явно занервничав пуще прежнего и пытаясь скрыть свое истинное состояние за безупречно отработанной маской неоспоримой хозяйки положения.
Ладно, храбрись и дальше, посмотрим, надолго ли тебя хватит минут, скажем, через десять.
— Это какой же? Изобразить бурный оргазм, до которого ты меня должен якобы довести?
Очередь выдавать ответную усмешку перешла на меня.
— А ты случаем ничего не перепутала? Это вроде на тебе лежит главная задача максимально удовлетворить все имеющиеся к тебе (или на тебя) планы-пожелания купившего тебя клиента.
Так-то лучше, Рыжуля. Уже и лыба не такая яркая, и в глазах немножко поугасло от недавнего пыла.
— Предупреждаю сразу. Я очень требовательный клиент. И ты не смотри на мою раненную руку, я прекрасно могу управляться в таких делах и левой.
 
— А не пошел бы ты в пешее эротическое прямо сейчас и с большим от меня приветом?
— Ну вот, а так все хорошо начиналось. — в этот раз пришлось изображать печалюшку печальную, поджимая тоскливо губы в нелегком для себя моральном выборе.
— Скажи своему водиле, чтобы остановил тачку. Я не собираюсь терпеть тебя даже ближайшие две минуты и уж тем более делать то, что ты там намереваешься от меня заполучить…