Золярия (СИ)
Уже никто не помнил слова одной мудрой и прозорливой песни: «Вожак выбирает сам себя, и сам себя утверждает... И стая, в которой назначен вожак, проиграет», – но неумолимая логика бытия всё расставляла по своим местам.
Демократические коллективы гибли, а их территории, скарб и запасы еды доставались свирепым вожакам, которые лучшие куски забирали себе, а остальное делили среди членов своей стаи. Иногда побеждённых безжалостно оставляли на произвол судьбы, а в лучшем случае – убивали, дабы не оставлять конкурентов на будущее.
Во время войны территории государств подвергались ядерным ударам неравномерно, и в некоторых странах остались небольшие островки с сохранившейся цивилизацией.
Мэры, губернаторы и прочие представители местной власти вмиг почувствовали открывшиеся для них возможности и ещё сильнее вцепились в свои привилегии, яростно грызясь с соседями и внутренней оппозицией.
В России и в Китае с этой самой оппозицией закончили быстро, а вот у остальных получалось не очень. Уж сильно крепко засели в их головах когда-то якобы прогрессивные идеи демократии и либерализма. Их носители пытались гасить постоянно возникающие конфликты между соплеменниками путём увещеваний, объяснений, уговоров и каждый раз увязали в бесконечных дискуссиях, выборах, перевыборах и прочих, как им казалось, правильных процедур.
А тем временем запасы ресурсов таяли, и некому было их возобновлять. Очень быстро огнестрельное оружие заменилось арбалетами, а они в свою очередь – луками, так как дефицит железных изделий только нарастал. Железного лома было в избытке, но уже мало осталось мастеров, умеющих железо переплавлять и делать из него новые изделия.
Не прошло и ста лет, как в России и Китае мэры и губернаторы превратились в средневековых князей, окружённых дружинниками с палицами и в кожаных доспехах. А в остальных демократических странах избранные лидеры поочерёдно умирали – чаще всего от удара по голове или от проникающего ранения. Иногда от яда. Освободившиеся территории быстро занимались мелкими шайками обезумевших сограждан, и так же быстро опять освобождались, когда всё было съедено и разграблено.
Бывшие золяряне, а теперь уже новые земляне для закладки первого города своей новой России выбрали место на берегу небольшой речушки, которая имела странное название Пышма – там, где её пересекала бывшая магистраль Р-351. Метров через двести, параллельно автомобильной магистрали, проходила двухколейная железная дорога, вернее – то, что от нее осталось. Насыпь в некоторых местах размыло, рельсы проржавели и уже были непригодны для тяжёлых вагонов и локомотивов, но их и не существовало.
Тем не менее эта древняя «железка» до сих пор имела очень важное значение для местных жителей. Они приделывали к своим телегам колёса с гребнем – как бы некие прообразы железнодорожных колёс с ребордами – ставили их на рельсы, и теперь уже одна лошадь могла тянуть груза в пять-шесть раз больше, чем по грунтовой дороге.
Бывшая автомобильная магистраль также начала опять служить людям. Лет через сто после окончания войны, когда уже стали появляться новые поселения – а тем более крупные города с централизованным управлением – бывшие удобные для передвижения пути снова начали пользоваться спросом и восстанавливаться по мере возможностей. Проросшие через асфальт деревья вырубались, насыпи подсыпались, а поверхности выравнивались. По этой дороге время от времени проезжали кареты в сопровождении всадников, крестьянские телеги, нагруженные незамысловатым товаром, или брели усталые пешие путники с нехитрыми пожитками за плечами.
– Вот на этом месте и надо строить мощную крепость, – уверял Сергей членов Высшего Совета. – Именно это место позволит нам контролировать значительный регион. А когда мы освоим его полностью – начнём воздвигать опорные крепости и в других аналогичных местах прохождения местных коммуникаций.
– Это сразу вызовет недовольство и у Президента Республики Россия, и у Тюменского Князя, – возразила Наталья Петровна. – А это – война. Они и без нас постоянно воюют за контроль над этой дорогой.
– Вот мы и прекратим это ненужное кровопролитие, сбережём людей. Ведь это же русские люди, будущие граждане великой России.
– Людские ресурсы – это самые важные для нас из всех других ресурсов, – согласилась Наталья Петровна. – Мои специалисты уже начали разработку программы по улучшению качества жизни для местного населения.
– Я согласен с Сергеем Ильичом в том, что надо строить именно крепость, а не простое поселение, – взял слово Геннадий Викторович, директор инженерного Департамента. – И дело здесь не в том, что крепость легче оборонять, чем не защищённое поселение. С нашим современным оружием мы легко справимся в любых условиях, а в том, что крепости лучше вписываются в эпоху средневековья. Остальные постройки также надо возводить в средневековом стиле.
– Вот это верно, – поддержал инженера Илья Иванович. – Привычный средневековый город будет легче восприниматься людьми что, несомненно, поможет установлению контакта с местным населением, и его адаптация в привычном пространстве пройдёт легче, когда мы начнём формирование населения России.
– Тонко подмечено, товарищ Верховный, – поддержала Илью Ивановича Наталья Петровна. – Я считаю, что нужна специальная концепция нашей адаптации в средневековой среде. Необходимо максимально полно перенять образ жизни, поведения, местный уклад, одежду, причёски и так далее... Разумеется, не следует отступать от привычных для нас норм комфорта, но внешне строения должны выглядеть идентично с местными.
– А не стоит ли сразу же создавать для наших будущих граждан условия, намного превышающие местные нормы, чтобы успешнее переманивать их под свои знамёна? – подала дельную мысль вторая в Высшем Совете женщина Алла Борисовна, заместитель директора инженерного Департамента по архитектуре и дизайну. – Мне кажется, это станет дополнительным стимулом для смены подданства в нашу пользу.
В результате решили строить новое поселение так, как выглядели средневековые города, а вот уровень комфорта в домах и других строениях должен быть максимально приближён к привычному – золярийскому. Центральное водоснабжение и канализация должны быть обязательно, а равно – и электричество. Мощностей корабельных поглотителей энергии было вполне достаточно, чтобы обеспечить электричеством многомиллионный город, так что об этом можно было не беспокоиться, по крайней мере – лет семьдесят, а то и больше.
Тут же инженерный Департамент получил задание на проектирование города и заводов для производства строительных материалов, а в корабельных мастерских приступили к постройке необходимой строительной техники: подъёмных кранов, бульдозеров, экскаваторов, самосвалов и прочего.
У Лены мелькнуло желание попроситься в проектную группу, ведь она закончила Архитектурный факультет, хотя ни дня и не работала по специальности, а сразу же поступила на Службу в КСБ, вслед за своим однокурсником Сашей. Но это желание было каким-то смутным, вялым, неопределённым...
И вообще...
После трагической гибели Саши ей уже ничего особо не хотелось, не интересовало, не вдохновляло...
Даже переселение на неизвестную ей планету не вызвало особых эмоций. Она по инерции последовала за своими сослуживцами, которые, в отличие от неё, были полны энтузиазма и рвались на встречу неизведанному новому миру, к новым горизонтам, к новым впечатлениям. Единственное, что её ещё как-то взбадривало и держало в тонусе, так это незатухающая ненависть к либералам, прямым виновникам её вынужденного одиночества.
Глава 3
По пыльной дороге шли три уставших путника. У каждого за спиной сидор дерюжный, да пара запасных лаптей к нему притороченных, да по паре кожаных поршней[1]. Двое молодых парней, на вид лет тридцати, и глубокий старик, но ещё не дряхлый и крепкий. Но на самом деле все они были гораздо моложе.