Наперекор судьбе

— «Тримор» заставляет вспоминать о прошлом, — заметил он, когда они зашагали по подъездной дорожке. — Он стоит здесь так давно, что кажется одного возраста с горами и озером.
Она живо обернулась к нему.
— Я не знала, что «Тримор» вызывает у вас такие же чувства! — воскликнула Фиона. — Я почувствовала это сразу же, как только мы приехали сюда, и еще что на самом деле мы не вправе владеть этим местом.
— Глупости! — возразил Питер. — Большие дома переходят от одной семьи к другой, и связи с новой семьей становятся частью их истории.
— Я думала, вы меня понимаете, — разочарованно протянула она. — Ведь вы знали Камеронов в былые времена.
— Я также надеюсь, что буду знать и Давиотов, — спокойно заметил он. — Время проходит, эпохи меняются. Это кто-то сказал или это мое собственное изречение? — И он рассмеялся. — Эй! А вон и ваш брат! Боже мой, с ним что-то случилось…
Со склона вниз к ним спешил Алан, его лицо было белым, в глазах застыла тревога. На его замшевой курточке и руках была кровь.
— Алан! — закричала Фиона, холодея от ужаса. — Алан…
— Мистер Камерон! — задыхаясь, выкрикнул он. — Я его подстрелил! Когда стая куропаток взлетела, я нажал на курок слишком быстро… А он стоял там… на пути. Я не знал, что попал в него, пока он не упал…
Мальчик в отчаянии зарыдал, но Фиона уже бросилась бежать вверх по склону к «Геру» с такой быстротой, как если бы от этого зависела ее жизнь.
Фиона не думала, что будет делать, когда доберется туда, не беспокоилась, что не умеет оказывать первую помощь, поскольку ей никогда не приходилось иметь дело с несчастным случаем, она знала лишь одно, что Камерон ранен и, возможно, умирает и ей надо быть рядом с ним, даже если для этого придется ползти к «Геру».
От вида кровавого следа, тянувшегося от ограды до двери, ее сердце оборвалось, в голове помутилось, ноги сделались ватными.
Фиона вошла в гостиную, аскетичную, с низким потолком, в которой пережидала ливень в тот день, когда любопытство завело ее во владения Камерона, и там, в дальнем конце комнаты на скамье, увидела Камерона. У его ног стоял тазик, наполненный водой из горячего чайника, и лежали бинты. А сам он сидел опершись головой о каминную панель, с серым от потери крови и боли лицом.
Не поворачивая головы, он открыл глаза.
— Зачем ты вернулась, Элиза? — спросил он. — Все не так страшно, как кажется…
Фиона стояла, не в силах сдвинуться с места. Она не могла бы объяснить, почему упоминание имени Элизы в этот момент оборвало что-то внутри нее и сдавило горло.
— Это не Элиза, — наконец выговорила она, и он тут же повернулся, попытался подняться.
— Нет! Не смейте! — Она усадила его обратно на скамью и огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь мягкого, чтобы подложить ему под плечи, но ничего не нашла. Тогда подняла с пола меховой коврик, скатала его в рулон и подсунула ему за спину.
— Вот, расслабьтесь, — произнесла она назидательным тоном, в то время как ее сердце готово было разорваться на части от ужаса. — Скажите, что мне нужно делать?
Он с недоверием посмотрел на нее, затем попробовал улыбнуться, но, видимо, даже малейшее движение причиняло ему боль — улыбки не получилось.
— Нужно разрезать рукав, — попросил он. — Я, как мог, справился с дробью в бедре. — Кто-нибудь уже позвал доктора? Алан или Питер Форбес?
 
Ее руки тряслись, когда она взяла у него ножницы и склонилась над ним, а глаза наполнились слезами.
— Мы встретили Алана, когда он бежал с горы… Он ужасно напуган, но я надеюсь, что у него хватит ума позвать кого-нибудь на помощь.
— Не стоит так волноваться, — посоветовал Камерон и скрипнул зубами, когда повернул руку, чтобы Фиона могла распороть шов на куртке. — Такое случалось и раньше, знаете ли.
— Любое ранение может быть серьезным, — возразила она. — К тому же вы потеряли много крови. У вас есть антисептики в доме? И еще бинты.
— Вы найдете пузырек в шкафу на кухне, и там много ваты. Мне она бывает нужна для осиротевших ягнят весной… Никогда не думал, что могу так истекать кровью…
Фиона метнулась на кухню, которой, видимо, редко пользовались, как это бывает в домах, где нет женщины. Однако в ней было до тошноты чисто, и она сразу же нашла шкафчик, содержащий все необходимое для лечения животных и почти ничего для облегчения человеческой боли.
Когда она вернулась к камину, Камерон сидел в прежней позе, с напряженным лицом, закусив нижнюю губу.
— Не пытайтесь вставать, — велела она. — Расслабьтесь… если можете. — Она стала рядом с ним, неожиданно почувствовав себя сконфуженной. — Я ужасно сожалею о случившемся, мистер Камерон! Я отдала бы все на свете, чтобы этого не произошло. Бедный Алан, он просто сам не свой от отчаяния… — Она присела и выплеснула содержимое пузырька в тазик с водой, потом, смочив ватный тампон, протерла его руку.
Он, откинувшись назад, молча наблюдал за ней со странным выражением глаз, как если бы забыл о боли.
— Я в этом мало разбираюсь. Я никогда раньше не видела… раненого. — Фиона чувствовала, что расплачется, если перестанет говорить. — Я не стану трогать саму рану, пока не придет доктор, чтобы не навредить. Но мне удалось немного остановить кровь.
— Я поставил бы вам наивысшую оценку! — с трудом проговорил он и тяжело повалился на нее. Она удержала его, неловким движением перевернув тазик, и вода из него растекалась вокруг красными кругами. Фиона в отчаянии пыталась сообразить, что же ей теперь делать, когда неожиданно от двери послышался спокойный, властный голос:
— Положите его обратно на скамью и принесите еще теплой воды, если сможете. Доктор уже здесь. Я привезла его из Тримора.
Элиза шагнула вперед, бросила перчатки и сумочку на стол и со свойственной ей уверенностью сразу же овладела ситуацией.
Фионе ничего не оставалось, как пойти на кухню за горячей водой.
Там в углу стоял керогаз, но ей никогда прежде не доводилось его разжигать его, и она остановилась перед ним, не зная, с чего начать.
— Дайте мне!
Ни разу в жизни она не испытала большего облегчения, чем в ту минуту, когда услышала голос Питера Форбеса.
Справившись с горелкой за пару секунд, Питер сочувственно обнял Фиону за плечи, чему она не стала противиться.
— Послушайте, не стоит так расстраиваться, — посоветовал он. — Это несчастный случай, и ничего больше. Такое довольно часто случается. Алан не виноват, он был слишком возбужден и нажал на спуск раньше времени, вот и все.
— Все? — Она посмотрела на него так, как если бы его слова задели ее. — Как вы можете так говорить после всего, что вы здесь видели?