Куропаты - змеиный поцелуй Америки

На куропатском холме 6 ноября 2018 года ему явственно вспомнилось бы… «15 августа 1941 года к русскому станковому пулемёту, поблескивающему зелёной краской «максиму», — показал один из карателей Отто Матанога на суде в 1946 году в Минске, — по очереди подходили, ложились за него на предварительно расстеленные красноармейские шинели оберштурмфюреры Шенфлюк и Папе, штурмфюрер майор Дирлевангер (воевал ещё в Испании), лейтенант шуцполиции Динтер, приближённый Небе — Шмидт, группенфюрер Гессе, оберштурмфюрер Гарнишмахер. И начинали строчить из пулемёта в группы выстроенных в одну шеренгу на самом краю ямы 30–40 евреев, тела которых падали в яму.
Не совсем удачно отстрелялся последний, оберштурмфюрер Гарнишмахер. Две еврейские женщины были только ранены, упали на краю ямы, истошно кричали и звали на помощь. «Ну успокойте же их, наконец!» — гневно подал команду Гиммлер. Эрих фон дем Бах выхватил из кобуры пистолет и произвел выстрелы в головы несчастных» [8]. Группенфюрер Эрих фон дем Бах (фон Зелевский) в 1944 году руководил подавлением Варшавского восстания, участвовал в «Ночи длинных ножей», руководил антипартизанскими силами на Востоке (в Польше, Белоруссии и России). На Нюрнбергском процессе даже кровавый Геринг орал на него: «Он был самым проклятым убийцей во всей этой чёртовой компании! Грязная отвратительная собака!» [9].
Подтверждение описанных выше событий недавно получено из материалов судебного процесса, состоявшегося в июле 1961 года в Мюнхене (ФРГ). В отличие от прокуратуры Республики Беларусь, специально выезжавшей в Германию и истратившей валюту на эти цели, нам их в оцифрованном варианте удалось получить из ФРГ. Там, в Мюнхене, судили карателей той самой айнзатцкоманды № 8, её командира доктора Отто Бредфиша. На судебном заседании рассматривали многие эпизоды расстрелов советских людей этой командой в Белостоке, Барановичах, Ляховичах, Борисове, Слуцке, Орше, Гомеле, Рогачёве, Новогрудке и многих других населённых пунктах Белоруссии и СССР. Особое внимание суд уделил запомнившемуся многим расстрелу под Минском более 300 евреев 15 августа 1941 года, поскольку на нём присутствовал сам Генрих Гиммлер. В показаниях на суде Бредфиш в целом подтвердил показания рядового карателя Отто Матанога. Но он всячески пытался снять с себя ответственность за совершённые злодеяния заявлениями, что просто исполнял приказы вышестоящих командиров и начальников: «Только слепо выполнял приказы об уничтожении еврейского населения Востока, а также, по его заявлениям, других неполноценных, расово низших слоёв населения, должностных лиц коммунистической партии России». Именно так он оправдывался на суде, что и зафиксировано в протоколах суда. Но был вынужден подтвердить показания 22 свидетелей о том, что после пересечения границы СССР айнзатцкоманда № 8 ежедневно осуществляла расстрелы мирных советских людей. По его показаниям в конце процесса, все евреи и коммунисты на пути следования команды были ими физически уничтожены.
Обнаружение и убийство евреев в местах их обитания на языке палачей в айнзатцкоманде № 8 называлось условно «Капитальный ремонт». Оцепляли кварталы и дома, евреев задерживали. Грузовики их доставляли на места, заранее подготовленные для расстрела. Некоторое время евреев могли содержать в подходящих зданиях, школах, фабричных помещениях, в подобных им сооружениях, чтобы расстрелять позже. Вначале, например, под Белостоком, расстреливали в основном мужчин 18–65 лет. Женщин и детей тогда щадили. Однако с августа 1941 года, уже в Минске, начали убивать всех подряд, в том числе детей.
Людей привозили, заставляли ожидать возле ям, а затем убивали. К месту расстрела их вели по коридорам, образованным военнослужащими команды, нередко подгоняли обречённых палками. Отбирали ценные вещи, хорошую одежду, если они не были отняты во время задержания. Люди ложились в ямы лицом вниз, а затем им стреляли в затылок. Были созданы расстрельные команды, с привлечением местной полиции. Команды вооружали карабинами. Полицейские из расстрельных команд подчинялись командирам взводов из прикреплённого подразделения полиции в соответствии с приказом, который отдавался айнзатцкомандой № 8.
 
Жертв также ставили на краю ямы так, чтобы после выстрела те сами падали туда. Стреляли по стоящим и из автоматов, чтобы быстрее убить побольше людей. Ведь стрельба из карабинов занимала очень много времени. Во время казни исполнители были забрызганы кровью и частями мозга жертв. Это обстоятельство сильно увеличивало и без того чрезвычайно большую эмоциональную нагрузку на карателей, назначенных в команду палачей. Нервничая, исполнители начинали пропускать команды стрелять, чем множили страдания жертв. А каково было людям, вынужденным лечь для казни на уже расстрелянных и чувствовать под собой тела умирающих друзей и родственников. Конечно, врач не присутствовал при этих казнях… Места расстрелов были оцеплены членами айнзатцкоманды или подчинёнными ей полицейскими. Никто не мог сбежать. Часто люди громко плакали, молились или пытались убедить палачей в своей невиновности. И всё же большинство смиренно ожидало кровавой развязки.
Особое внимание суд уделил расстрелу в Минске при Генрихе Гиммлере. В белорусской столице, по заявлению Бредфиша, в июле — августе прошло более семи казней. Тогда же при Гиммлере было положено начало казням женщин и детей. В его присутствии расстреляли более трёх сотен человек разного пола и возраста, в том числе детей и подростков. После завершения казни Гиммлер уже в автобусе вынес благодарность всей расстрельной команде, при этом он снова заявил, что один несёт ответственность за убийство всех евреев, считает это исторической задачей. На суде приводили отчёты айнзатцкоманды № 8 за каждую неделю. Отмечено, что согласно отчету № 36 команда ежедневно уничтожала не менее двух сотен человек.
Отбирали людей на казнь в гражданском лагере для заключённых. Бредфиш рассказал на суде, что жертв вывозили к пункту сбора, затем к месту расстрела доставляли на грузовиках или пешим строем. Расстрелы производили за городом в частично вырубленной лесной зоне. Гиммлер участвовал в казни на бывшем месте дислокации военнослужащих, это подтверждено наличием довоенного войскового стрельбища. Зона была заблаговременно подготовлена к расстрелу с участием рейхсфюрера, отвечала всем требованиям обеспечения полной безопасности, была взята под усиленную охрану.
Тогда убийством в Куропатах более 300 евреев в присутствии Гиммлера руководил сам Отто Бредфиш. На суде он внёс уточнение, что акции происходили в бывшем расположении советских военных, которое дополнительно подготовили к запланированным казням евреев. В ходе процесса было доказано, что Брэдфиш и лично участвовал в двух расстрелах: первый раз в Белостоке, а второй — в Минске. В обоих случаях он стрелял очередями из автомата и из своего пистолета по уже лежащим в яме людям, обречённым на смерть. На суде Бредфиш старался всячески преуменьшить собственное участие в казнях. Однако было доказано, что он сам руководил практически всеми расстрелами, лишь изредка его функции выполнял заместитель Кох.
На суде особо отметили, что Бредфиш был требователен к подчинённым, которых умел принудить к строгому исполнению поставленной задачи по уничтожению мирных советских граждан. Но каких-либо сожалений по этому поводу во время процесса он не высказывал. Твердил только, что только выполнял приказы. На заседаниях суда особо подчеркнули, что исполнение убийств характеризовалось изощрённой жестокостью исполнителей. Часто жертвы были вынуждены долго ждать страшной участи в непосредственной близости от места казни. Они слышали выстрелы, крики расстреливаемых людей, испытывали неописуемые душевные муки, им приходилось ложиться на окровавленные тела убитых родственников и знакомых. Эти обстоятельства суд посчитал отягчающими вину. Отто Бредфиша признали виновным в совершении 25 тысяч преступлений, выразившихся в соучастии и подстрекательстве к убийству. Его приговорили к 10 годам лишения свободы. На процессе в качестве обвиняемых в соучастии в преступлении привлекали также Вильгельма Шульца (осуждён на 7 лет тюремного заключения) и Оскара Винкера (осуждён на 3 года тюремного заключения). Привлекались также лица, обозначенные в документах буквами «Р» и «С», их имена остались нераскрытыми, так как эти люди были оправданы присяжными [10]…