Куропаты - змеиный поцелуй Америки

14 августа 1941 года на аэродроме в Барановичах с самого раннего утра царило оживление. Аэродром оцепили подразделения гитлеровских войск вермахта, за цепью солдат сновали служащие СД и гестапо как в чёрных парадных мундирах, так и в гражданской одежде. Маячили тут же и агенты абвера в цивильном, которые окидывали окрестности ленивыми взглядами якобы ко всему безразличных людей. Были приняты и другие беспрецедентные меры безопасности. Недалеко от лётного поля пофыркивали мощными моторами танки и бронетранспортеры, набитые вооружёнными солдатами.
В сопровождении четвёрки истребителей в ясном голубом августовском небе показался большой военно-пассажирский самолёт «Кондор». Его встречали многочисленные гитлеровские генералы и офицеры. Из люка крылатой машины вышел и важно спустился по трапу сам рейхсминистр гитлеровской Германии, руководитель СС Генрих Гиммлер. После принятия рапорта от встречавших генералов, он направился к поджидавшему его длинному легковому автомобилю «хорх», поблёскивавшему на солнце чёрными боками. Вскоре вереница автомашин под усиленной охраной отправилась через Ляховичи в Минск.
Столица Белоруссии пугала безлюдьем и разрушенными при бомбардировках кварталами обгорелых домов. На фоне разрухи парадно возвышались Дом правительства, многоэтажное жилое здание напротив него и Красный Костёл справа. Перед входом в Дом правительства остался постамент от установленного перед войной памятника В. И. Ленину. Герб БССР на фасаде здания ещё не был затянут куском ткани.
После обеда и непродолжительного отдыха Гиммлеру представили бургомистра Минска Тумаша и служащих Управы. Гость обратил внимание на главного редактора «Беларускай газэты», поэтессу Наталью Арсеньеву и перебросился с ней несколькими фразами. Она отлично владела немецким языком, была улыбчивой, обладала не только приятной внешностью, но и, как отметил Гиммлер, великосветскими манерами. А через час прошла встреча с главным объектом приезда руководителя СС в Минск — с личным составом айнзатцкоманды № 8 и офицерами службы безопасности белорусской столицы.
В выступлении Гиммлер говорил о важности установления оккупационного режима на занятых германскими войсками территориях России. О выпавшей на их долю высокой миссии по очищению земли от врагов рейха, от евреев и русских. Ссылаясь на Гитлера, он внушал: «Надо любыми средствами добиться того, чтобы мир был завоёван немцами. Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны прежде всего вытеснить и истребить славянские народы — русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов. Нет никаких причин не сделать этого» [2]. Особо высокий гость подчеркнул, что Минск необходимо очистить от евреев и коммунистов. Гиммлер наставлял и учил, что для покорения России необходимо применять методы Чингисхана, прежде всего истребляя противника голодом.
Рейхсминистр остановился на том, что Минск назван центром уничтожения не только местных евреев, но и из рейха, со всей Европы, которые в скором времени прибудут, и их придётся уничтожать силами айнзатцкоманды № 8  с привлечением местных полицейских формирований.
Он напомнил, что Гитлер учит: «Мы не должны подчиняться только нашему инстинкту. Нас предают анафеме, как врагов мысли. Ну что же — мы ими и являемся. Я благодарю судьбу за то, что она лишила меня научного образования. Я могу быть свободным от многочисленных предрассудков» [3].
На той встрече доктор, командир айнзатцкоманды № 8 штурмбанфюрер СС Отто Бредфиш задал Гиммлеру вопрос: «Кто несёт ответственность за массовое уничтожение евреев?» Тот в ответ прочёл целую лекцию, в которой убеждал солдат айнзатцкоманды, а также присутствовавших офицеров госбезопасности не беспокоиться об ответственности. Так как все приказы отданы лично Гитлером, и имеют силу закона. Только они, Гиммлер и Гитлер, несут ответственность за их исполнение. В конце встречи как бы в подтверждение своего монолога гость привёл высказывание Гитлера: «Я освобождаю человека от унижающей химеры, которая называется совестью. Совесть, как и образование, калечат человека. У меня то преимущество, что меня не удерживают никакие соображения теоретического или морального порядка» [4].
 
15 августа Гиммлер посетил концлагерь на улице Широкой, после чего участвовал в показательном расстреле евреев на холме земель совхоза «Зелёный Луг», в районе стрельбища пограничной стражи большевиков под Минском. (В настоящее время холм известен под названием Куропаты.) После расстрела евреев в Куропатах по пути в Новинки Гиммлер проехал по улицам еврейского гетто, затем посетил и осмотрел хозяйство «Новинки». Дал указание уничтожить психически больных, находившихся там на излечении. Из числа воспитанников детского дома выбрал и забрал с собой в Германию двух светловолосых голубоглазых подростков: Павла и Константина Горелик. 16 августа Гиммлер улетел с мальчиками из Минска в рейх: для перевоспитания детей в немцев.
Над куропатским холмом, на который 6 ноября 2018 года слетелись дипломаты из стран Европы, незримо не мог не витать дух Гиммлера, рейхсминистра Третьего рейха, руководителя СС и всех карательных органов гитлеровской Германии. Витать в их сознании и памяти. Вальтер Френц, личный фотограф Гитлера, в дневнике записал: «15 августа 1941 года присутствовал на казни партизан и евреев в окрестностях Минска». Это происходило на довоенном армейском стрельбище в 5 километрах от Минска. Экзекуцию наблюдали, поднявшись на холм, который к приезду Гиммлера и сопровождавшего его в поездке Френца, генералов и офицеров СС был огорожен рвом в виде траншеи и высоким дощатым забором, окружён оборонительными сооружениями в виде пулемётных гнёзд, траншей, окопов. Их следы и сегодня хорошо просматриваются на местности. Отметим, что на аэрофотоснимке, произведённом (в июне 1941 года) гитлеровцами перед захватом Минска, они отсутствуют. Отсутствуют совсем. Копия снимка приведена в нашем исследовании несколько ниже [5]. Но эти же траншеи отчётливо видны сегодня на местности, как и следы стрельбища (справа, в верхнем углу на снимке гитлеровцев) на 12 мишеней, с выделенной линией огня, огневыми рубежами на 25, 50 и 100 метров, подъездной дорогой и съездом с Заславской дороги.
Гиммлер не мог бы не вспомнить, как, доехав до стрельбища, поднялся в ясный солнечный день 15 августа 1941 года на вершину холма по скрипучей лестнице из недавно выструганных досок. Они были уложены в виде настила со ступеньками. На самой вершине к тому времени уже стояла тесная группа из более трёх сотен евреев. В большинстве это были мужчины разного возраста, около 80–90 женщин, 40–50 подростков, несколько детей. В материалах Национального архива зафиксировано, что 14 августа 1941 года в гетто был погром, гитлеровцы схватили около 400 евреев [6].
Одна из обречённых на уничтожение женщин громко спросила у проходящего мимо Гиммлера на идиш: «По какому закону нас хотят убить? Мы мирные люди и никому не сделали ничего плохого. Немцы же цивилизованная нация. Великий немец Кант учил не делать никому того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе». Но Гиммлер пропустил её слова мимо ушей. Он в тот день как рейхсминистр Германии и руководитель СС лично запустил здесь конвейер уничтожения людей по признаку национальной принадлежности.
Также он мог бы припомнить, как в тот день голубоглазый минский юноша-музыкант отверг протянутую Гиммлером соломинку для спасения его жизни. Стоило ему лишь подтвердить, что он не еврей, а, к примеру, русский. Но юноша гордо вскинул огненно-красную голову, брезгливо окинул гитлеровца орлиным взором и твёрдо заявил: «Я еврей, родители и деды мои были только евреи, и я горжусь этим! Всегда останусь со своим народом!» [7]. У Гиммлера, уверен, в тот момент что-то похолодело внутри, в душе поселился страх, и он с досадой нервно топнул ногой и дернул рукой: «Начинайте»! Представляется, что тот гордый, пронизывающий взгляд юноши воочию встал пред Гиммлером в последние мгновения его жизни в мае 1945 года, когда пленённый, изобличённый, наголо обритый, в форме фельдфебеля он с хрустом раздавил припрятанную во рту ампулу с цианистым калием и испустил дух.