Я (не) ваша Лия! (СИ)

В точности копирую то, что делала девушка. Сажусь перед бездной. Читаю коротенький стих. Руки взлетают, как надо. Затем закрыв глаза, вслепую, наощупь ищу источник энергиуса.
Вскоре, не успев даже ощутить в плечах усталость, чувствую нарастающий, зовущий импульс силы, простирающий ко мне свои лучи, затягивающий в энергетическую круговерть, жаждущий забрать меня целиком и полностью в себе поглотить. Я обещала. Нет меня. Есть только мы. С огромным трудом отринув животный, до мурашек пробирающий страх исчезнуть, потеряться, прекратить бытие, я погружаюсь в него. Вот оно. Нет меня. Есть только мы.
Чувствую, как растворяюсь в неведомой клокочущей энергии. Чистой, бодрящей, сводящей с ума своей неуемной, кипучей мощью. Охватывая меня с головы до ног эта сила течет сквозь меня, словно сквозь канал попадая прямиком в светящийся шар, сфера которого начинает стремительно разбухать. Чувствую это почти физически, так и не открыв глаза.
Стоп! Хватит! Горшочек, не вари! Как остановить процесс — не знаю! Какая-то часть сознания продолжает с ужасом наблюдать за разрастающимся шаром, но поделать ничего не могу. Я лишь хотела попробовать, понять: смогу или нет! Мамочки, помогите!
В этот крайне неловкий момент слышу чьи-то торопливые шаги рядом со мной. Чье-то обжигающее прикосновение-удар по плечам. Руки бессильно валятся на колени, как сломанные крылья. Ток энергии обрывается резко, внезапно, оглушающе. Когда я открываю глаза, передо мной все кружится. Вижу перед собой расплывающееся лицо девушки в охровом платье.
— Какого беса… — начинает она, и я теряю сознание.
Глава 13
Ардо очнулся от многочисленных, рваных криков. Все звуки извне заглушала плотно сгущенная завеса тумана, густым кольцом облепившая сознание. Тело ломило от боли, голова гудела, как колокол, по которому со всей дури треснули дубиной. Превозмогая боль, сел. Нащупал флягу в сите, промыл глаза и, часто-часто моргая, осмотрелся.
Прямо перед ним сидела Ринка. Живая и невредимая, хоть и грязнущая с ног до головы. Сидела и колыхалась немного. Так же, как дозорная будка за ее спиной: вверх-вниз, будто лодка на волнах. Сжавшись в испуганный комочек, она оторопело таращилась по сторонам, напоминая незрячую. Взгляд соскользнул к Ардо, и в серых глазах зажглась неподдельная радость:
— Тты нне умер?
Удивление Ринки было легко понять. Вокруг них лежали сплошь окровавленные тела. Неподалеку он различил темно-зеленый плащ командующего заставой, прикрывавший неподвижное тело хозяина — того единственного человека, готового пропустить их во Фрию. Взрыв пощадил лишь немногочисленных везунчиков, случайным подарком фортуны сохранив тем жизнь. Уцелевшие стонали, осторожно шевелились. Кто-то даже смог подняться на ноги и теперь, покачиваясь, бродил среди тел, выкрикивая имена. Искал родных. Некоторые, правда, под шумок присматривали себе сапоги покрепче да ремень попрочнее.
Ардо схватил ситу, подобрал тонкую дубинку, отлетевшую от павшего селянина, и опираясь на нее, с трудом поднялся на ноги. Инстинкт требовал поскорее уносить ноги. Также, как на падаль слетаются стервятники, на беспорядки и народные волнения всегда устремлялась тайная полиция. Он отлично знал: попав в разрушительный водоворот их камер, выбраться оттуда удается единицам. На фрийца, найденного на месте народного бунта, тут же спустят всех собак, и это неудачное стечение обстоятельств послужит еще одним поводом для объявления войны.
Тяжело ступая, он направился в сторону леса и Ринка, растерянно пялясь по сторонам, двинулась следом, как преданный вассал. Не так далеко отсюда располагалась деревня, в которой они сегодня обедали. Ардо тогда приметил на отшибе прохудившуюся избу, из трубы которой густо валил дым. В таких обычно селились знахарки или ведуньи. Доковылять до нее окольными путями, чтоб не напороться на недругов, заплатить пару талов, и отлеживайся, сколько влезет! Еще и целебный отвар сготовит, и покормит для пущей радости!
Густой, высокий лес, обычно гостеприимно встречавший фрийца, на сей раз сжал его с Ринкой в плотное, тугое кольцо. Будто почуяв в путниках слабину, давил в нее изо всех сил, проверяя на прочность. Заманивал в непроходимые чащобы, путал незнакомыми тропками, ронял в неожиданные кочки, подгонял заунывным пением волков где-то вблизи. Иногда играл в поддавки, посылая ровную, утоптанную тропу, а потом снова брался за свои коварные проказы.
 
— У ттебя ккровь течет, — пролепетала девчонка за его спиной. — Ее остановить надо.
— Бабка знахарка остановит!
Ардо прекрасно понимал: ему нужна помощь. Вся одежда начиная с лопаток и ниже насквозь пропиталась влагой и беспрестанно холодила кожу. Сам забинтовать саднящую рану на спине не мог, а доверять перевязку неопытной, сельской девчонке не собирался.
Несколько раз, еще до строгой жизни храмового служителя, ему довелось наблюдать, как простые левийцы лечат раны. Однажды мужику в пьяной драке раскромсали бок. Деревня та казалось совсем крохотной, и знахаря в тех местах отродясь никто не видывал. Ардо притащил мужика домой, к самому порогу. Хотел оказать первую помощь, но прибежавшая жена с оханьем-аханьем отпихнула его в сторонку и принялась лечить раненого мужа, даже не потрудившись промыть его рану. Деловито в нее поплевала и прошипела особые слова на исцеление. Умчалась куда-то ненадолго, а, вернувшись, поверх сочащейся крови шмякнула свежевырезанное птичье сердце, чтобы придать ускорение поправке. Потом крепко перевязала. Мужик от подобной заботы, ясное дело, скоро скопытился.
Рисковать не хотелось. Бес его знает, что там Ринка от большой заботы в его рану засунет! Жабу какую-нибудь или червяков? Небось припасла заранее и уж тогда заговорила на эту тему. Оставалось идти. Спотыкаясь, падая и снова вставая.
Долго шли. Он совсем ослаб. Казалось порой, все закончится здесь, в лесу, но он огромным усилием воли гнал набегающие тени тяжелой безысходности. Шаг за шагом приближался к цели.
Внезапно идти стало легче. Ардо, очнувшись от тупого забытья, с удивлением обнаружил русую копну волос, торчащую у него из подмышки. Девчонка обхватила его руками и, как могла, помогала удерживать равновесие, тянула вперед. Что-то шептала ему в бок еле слышно и ее тихий шепот странным образом вливал в него силы, заставляя живее передвигать непослушнами ногами. К вечеру, когда уже начало смеркаться, они кое-как добрели до избушки.
Постучались. Ардо едва успел увидеть в дверном проеме красивое, женское лицо, как понял: он ошибся. Это не знахарка. Не может знахарка быть столь же прекрасной, как его Лия. Такие зеленые, лучистые глаза, волосы редкого, медного отлива есть лишь у одной девы… Но Лии здесь нет, не может быть, как бы ему не хотелось обратного! Значит, шли сюда напрасно. Отсюда им помощи жлать не придется. На этой мысли ноги его подкосились, и он мешком рухнул на землю.
Туман. Хаос. Пустота.
Голоса сквозь дымку бессознательности.
Его собственный и отцовский.
«Ты должен поехать с нами! Неужели до сих пор не ясно, каким лакомым куском для левийцев станет фрийский кронпринц? Да, пока они не в курсе, но ненадолго. Эта затея с левийской невестой исчерпала себя, пойми, наконец, сын! Твой долг перед матерью, перед Фрией — отправиться туда сейчас же!»
Отец. Когда ты успел позабыть, что обязательства перед отдельно взятым человеком не менее важны, чем перед целой страной? Что любовь не только толкает идти наперекор родне, но и, сжав зубы, противиться уготованной судьбе? Вспомни себя в юности, отец, и не требуй от меня того, что тебе самому оказалось не под силу!
Тихий голос матери: «В таком случае пройди это испытание достойно, сын. Если ты один, без нашей помощи, сумеешь добраться до Фрии, твой дед не посмеет сомневаться: я воспитала ему достойного преемника!»
Лучи света пронзили сомкнутые веки. Беспорядочно танцующие силуэты. «Ардо, где бы ты ни был, пусть твой бог исцелит тебя!» Лия… Ее голос доносился сквозь тьму… Обеспокоенное лицо тонким, утешающим покрывалом согревало душу, вдувало силы в грудь и призывало очнуться.