Плацдарм (СИ)

Старшина, внимательно осмотрев одежду и обувь немца, ответил:
— Сутки, вряд ли больше.
— А откуда пришел?
— Думаю, от Купавны. — Он быстро и крепко, словно клещами, взял немца за ботинок и приподнял так, чтобы стала видна подошва. Ошарашенный немец не успел отреагировать. — Видите глину? Там вдоль берега залежи, до войны даже карьер был. Весной, да и летом после дождя грязюка там непролазная. Видно, вляпался.
Сказав так, старшина отпустил ботинок немца. Тот немедленно поставил ногу на пол. На лице вновь появилось прежнее высокомерное выражение.
— Тут вот что еще интересно. Ну-ка, — старшина обратился к задержанному, — сними пиджачок.
Немец уставился на него уничижительным взглядом.
— Ты лучше сам, — уточнил Иван Васильевич, — а то если я начну, могу ненароком больно сделать, рука-то у тебя сломана…
Тот, скривив презрительную улыбку, начал медленно раздеваться. Пиджак был самым обыкновенным, советского производства, из тех, что колхозники надевают для поездки в город. Под пиджаком у немца оказалась рубашка с коротким рукавом. Старшина быстро задрав рукав. Немец дернулся, но Иван Васильевич крепко держал его.
— Тихо, тихо, — сказал он, — не дергайся. Посмотрите, что у него на предплечье.
Там была татуировка — положенная на бок буква «Z» с вертикальной перекладиной посередине. Владимир присвистнул.
— Вторая танковая дивизия СС «Дас рейх», — сказал он и наклонился к немцу: — Я не ошибся?
Тот впервые за весь допрос соизволил открыть рот:
— Там, где мы, там победа, — сказал он с ярко выраженным акцентом, — скоро и здесь об этом узнают.
Никто не удостоил его ответом. Владимир решил, что настало время рассказать старшине, что происходит, и почему на допросе присутствуют двое гражданских. Конечно, это было нарушением правил — старшина не имел допуска к секретным сведениям, но Владимир уже имел возможность убедиться, что тот не задает лишних вопросов, а такой человек болтать не будет.
Описав в двух словах ситуацию — старшина слушал с непроницаемым выражением лица — Владимир подытожил:
— Я думаю так, товарищи: немцы пробили коридор где-то под Купавной и послали его на разведку.
— В таком случае он должен как-то вернуться назад, — предположил Громов.
— Совершенно верно, Александр Николаевич, — подтвердил Владимир. — А это значит, что коридор должен открыться еще раз.
На лице немца на мгновение появилось выражение досады.
— Да, так он и есть, — сказал Владимир, наблюдая за ним. — Наш гость только что это подтвердил. Что будем делать, товарищ профессор?
Тот ненадолго задумался.
— Открытие коридора сопровождается всплеском радиоизлучения от плазмы, — сказал он, наконец, — для прохода человека коридор должен быть примерно такой, как мы сделали для генерала Синицына, может, несколько меньше. Если площадь района, где откроется коридор, порядка пары десятков квадратных километров, то положение источника можно определить триангуляцией довольно быстро. Тем более, что он будет неподвижным.
— Хорошо, это мы сделаем, — сказал Владимир, — и что дальше?
— Если с той стороны открывают коридор по той же схеме, что и мы, то они должны выслать разведчиков с аппаратурой для расширения коридора. Было бы интересно на нее взглянуть. Сравнить с нашей, например.
Немец внезапно подал голос:
— Вы там ничего не поймете! Вся ваша наука и техника — объедки с немецкого стола!
— Похоже, вы правы, товарищ профессор, — задумчиво сказал Владимир, — вот и наш гость считает так же. — Он поднялся и посмотрел на часы. За окном уже занимался рассвет. — Думаю, немцы открывают коридор так же, как и мы, ночью. Значит, у нас есть целый день для подготовки операции. Цель — захват немецкого оборудования и специалистов, работающих с ним. Товарищ профессор, я вас попрошу объяснить нашим радистам параметры сигнала, который они должны запеленговать. Сможете это сделать?
Громов кивнул. Владимир, объявил, что они с Сашей могут быть свободны. Выйдя из здания, профессор задумчиво сказал:
— Если мы можем их запеленговать, что и они нас тоже.
 
— Это если знать хотя бы примерно, где откроется коридор, — возразил Саша.
— Да, наверное… — задумчиво согласился Громов, — ладно, не будем гадать. Посмотрим, чем закончится операция. Взглянуть на их оборудование было бы очень полезно.
— Считаете, оно лучше нашего? — спросил Саша.
— Не будем гадать, — дипломатично повторил профессор, немного помолчав, — давай-ка, Саша, вернемся к нашим делам, у нас их и без того хватает…
Сигнал поймали за полночь, ближе к часу ночи — устойчивый, неподвижный и с частотными характеристиками, описанными Громовым. Старшина не ошибся — источник сигнала располагался близ Купавны, в пойме речки Шаловка, недалеко от Большой Московской улицы. Выбор места тоже был ясен — с одной стороны, оно тихое, потому что местные жители на этот берег, глинистый и лишенный удобного спуска к воде, не ходят, а с другой стороны — рядом большая улица, от которой можно добраться куда надо.
Группа захвата выдвинулась к источнику на максимальной скорости — по расчетам профессора, время для полного развертывания коридора не превышало пяти минут. Сколько времени немцы готовы были ждать возвращения своего разведчика? Точно этого не знал никто.
Владимир лично возглавил группу. По Большой Московской доехали до моста через Шаловку, дальше двинулись пешком. Ноги утопали в грязи, слышалось чавканье. Ночь была ясная, месяц еще вырос с прошлой ночи, поэтому все вокруг было видно издалека.
Первым заметил коридор Владимир — просто потому, что он единственный из всех уже видел его. Сияющий круг диаметром примерно в полметра. Немцы ждали, когда покажется их разведчик, чтобы расширить коридор и доставить его назад.
— Иван Васильевич, твой выход, — шепнул старшине Владимир.
Тот кивнул. Времени на репетицию спектакля, который они собирались разыграть, не было, так что все придется делать с первого дубля. И расплатой за плохую игру будут не помидоры и тухлые яйца от зрителей, а свинцовая пуля.
Старшина в одежде, снятой с немца, вышел на край поляны, согнувшись и держась за бок. Пройдя пару шагов, он рухнул на землю, а затем, изображая крайнюю степень измождения, с трудом поднялся на четвереньки и, снова рухнув на землю, пополз к сияющему кругу. «А если у них был пароль, — вспомнил Владимир, как они обсуждали эту сцену несколько часов назад, если они потребуют его назвать?» — «Сыграем на чувствах, — ответил старшина, — тяжело раненый разведчик, собравший последние силы, чтобы добраться до своих, вполне может забыть пароль. У меня был такой случай, и не один».
Круг начал увеличиваться, его сияние стало ярче. Старшина несколько сбавил темп — если его лицо увидят слишком рано, может случиться конфуз. Он полз, склонивши голову к земле, тяжело передвигая колени. Краем глаза увидел, как сияние стало еще ярче, а мокрая трава под руками заблестела, отражая свет расширившегося коридора. Послышались голоса — разведчики, преодолевающие коридор, звали его. Ганс, подумал старшина, значит, меня зовут Ганс. Хорошо, буду знать. Немного приподняв голову — так, чтобы лицо все еще не было видно, он махнул рукой, призывая товарищей, и упал в грязь, оставаясь без движения. Примерно через минуту он услышал приближающиеся голоса. Их было двое против одного, но эффект внезапности работал на старшину. Подождав, когда первый немец склонится над ним, и потрясет за плечо, старшина одним движением сломал тому руку в запястье — немец рухнул на бок, не успев ничего понять. Старшина вскочил на ноги — второй разведчик в панике дергал из кобуры пистолет, забыв ее расстегнуть. Получив удар между ног, свалился, корча рот в беззвучном крике. Оборудование, которое разведчики притащили из параллельного мира, лежало у выхода из коридора. Он все еще работал. Старшина посмотрел сквозь горловину — на другом конце стоял офицер в черной форме со знаками СС. Офицер усмехнулся и, повернувшись, отдал команду. В тот же миг коридор с громовым треском закрылся. Старшина, не слыша ничего, кроме оглушающего звона в ушах, обернулся. Двое немцев все еще лежали на земле, но к ним уже бежали. С чувством выполненного долга старшина сел на траву и опустил голову на колени. Операция завершилась — по крайней мере, для него.