Крутой опер

Кострецов с готовностью принимал информацию от стукачей, но доверял ей всегда лишь наполовину. Многоликий этот народ.
Иной раз нагородят семь верст до небес, лишь бы пустышкой не выглядеть. Правда, этим страдали самые затрапезные. Хотя и Черч, и Пустяк набрехать могли. За Яшей Тундрой капитан пустозвонства не замечал. Все его подсказки обычно оправдывались. Но и этому «утюгу» с глазками-щелочками опер полностью доверять не мог.
Сергей снова увидел над Сретенскими воротами стаю ворон. Он остановился и засмотрелся.
Воронами Кость вправду интересовался и вычитывал о них все возможное. Он привык наблюдать за ними на зимних рыбалках, где на просторах лишь они да рыбаки на льду. Досаждали, правда, и воробьи, подскакивая за пойманной рыбьей мелюзгой прямо к лункам. А вороны были стратегами. Подолгу могли целиться, чтобы вдруг налететь шайкой к зазевавшемуся рыбачку.
Дитя города, одного из самых асфальтовых, ущельных его мест. Сергей Кострецов ценил здесь всю растительность и живность.
Вот и к воронью, несмотря на их бандитские повадки, относился с симпатией.
  
Глава третья
 
У Яши Тундры в боковушке игорного зала сидели двое его информаторов. Впрочем, об отведенной им роли они и не подозревали. Со Сретенки заглянули, Христа ради, «раскумариться» Вовик Сутулый и Дед. Сретенским Тундра оказывал в последние дни особенное гостеприимство, как хорек, нацелившийся на курятник.
Юнец Вовик, ссутулившийся от ломки едва ли не в букву «Г», после укола прямо между пальцев на грязной пятерне мгновенно заболтал. Наркоман по кличке Дед был более углубленным. Приняв дозу, он теперь ловил «приход», поэтически закатив глазки под гривой грязных, спутанных, падающих на лицо волос.
— Чего ж, братаны, ваш Ашот уже вас не выручает? — бросил Яша для направления болтовни Вовика в нужное русло.
— Оборзел Ашот, — горячо подхватил Вовик. — А сколько ж я лично ему помогал! Когда он с Молотом еще не скорешил-ся, кто по делам бегал9 Он без меня как без рук был. И все — только за дозы. Сколько бы бабок он извел, если б я «капустой» брал.
— Чего ж, угощал он тебя «герой»? — лениво спросил Яша, жаргонно называя героин.
— Да ты что? «Геру» он лишь сам вмазывает: чистую, белую, китайскую. «Гера» — это для высоких людей. А мне «винт», сырец на варево давал. Ашот за мои труды обязан меня по гроб жизни раскумаривать.
— У Ашота ныне тяжелые времена, — заметил Тундра. — Не до раскумарки ему кентов. Счетчик, я слыхал, на него включили.
— Наверно, — подтвердил открывший глаза Дед. — Чего-то он печальный по вечерам и всю дорогу вмазывается. Кому-то много должен. Вот Молот ему и стал как брат родной.
— Молот? — деланно удивился Яша. — Ничем по Сретенке не прославился. Чем это он особенный, что Ашот за него уцепился?
— Да и я то ж толкую, — подхватил Во-вик, — фуфляк он. Крутым лишь рисуется, а поставить себя не может. На днях обкурился и давай магазинщиков на виду у всех гонять. Хари двоим разбил. Так серьезный человек поступает?
— Не скажи, — проговорил Дед, откидывая нависшую чуть ли не до носа челку и вытирая испарину со лба, — бригада у него знатная. Круче Молота на Сретенке сейчас нету. С кем еще Ашоту кентовать?
— Ну, на безрыбье… — подсморкнул перебитым носом Вовик.
— Вы чего-то, братки, низко Ашота ставите, — произнес Тундра, поводя щелями глаз. — Он по всей Москве авторитетный, дружбанов и среди иных центровых найдет.
— За Москву не знаю и говорить не буду, — сказал Дед. — О-о, поволокло меня малость! Спасибо, поправил ты, Яша.
Тундра широко заулыбался.
— Должник я твой, Яша, — почтительно продолжал Дед.
— Ништяк! Сам иной раз ломаюсь, так что людей понимаю. Тебе до таких долгов, как у Ашота, еще далеко, — снова правил на нужном ему оселке разговор Яша.
Вовик поддержал речь Деда:
— Да, Тундра, прими и мое спасибо. Ты нам отец родной от Сухаревки до Покровки.
Яша, видя, что ничего дельного на интересующую его тему эти двое больше не скажут, встал и пожал руку каждому.
 
— Бывайте здоровы! Прижмет — заходите.
Он проводил их до дверей и мигнул То-лянычу в зале, чтобы тот заглянул к нему.
Толяныч вошел, плотно прикрыл дверь и сел в кресло.
— Ну, чего с Ашотом будем делать? — сказал Яша, закуривая.
— Тебе решать, — угрюмо ответил Толяныч.
— Сретенские вон твердят, что совсем оборзел Ашот, — проговорил Яша, чтобы поглубже обосновать «неправильность» Ашота. — Сутулый сейчас жаловался: рабом у того был, а дозы на поправку здоровья не заслужил. Так «деловые» поступают?
Яша цеплял, «духарил» недоразвитого Толяныча, очень уважающего блатные «понятия». И Толяныча задело.
— Сука он!
Высококлассный агент и матерый уголовник Тундра привычно работал сразу по нескольким направлениям. Кострецова он рискнул впервые дерзко обмануть, указав на Ашота как на организатора ограбления ахлоповского банка. Яше требовалось угробить Ашота и прибрать к рукам его закусочную.
К заведению Ашота Тундра подбирался уже несколько месяцев. Для начала он завел с ним дружбу. Быстро вошел в круг деловых проблем армянина. Дождался, пока тот окажется на мели, и предложил в помощь свои деньги. Постепенно Ашот стал кредитоваться только у Тундры. Яша давал ему «черным налом», без процентов, приговаривая: «Когда будут, отдашь». Подчеркивал, что относится к нему как брат к брату. Хитрецом был и Ашот, но все же, горячий по-кавказски, верил «другану».
Вся комбинация выстраивалась Яшей для того, чтобы однажды, улучив удобный момент, потребовать с Ашота ставший уже большущим долг полностью. Случился такой удобный момент на прошлой неделе, когда Ашот вложил все свободные деньги в закупку продуктов для закусочной. Тундра объявил, что сам попал в кризис, и попросил назад чохом свои кредиты. Ашот, ждавший от друга «правильности» и в такой ситуации, растерялся.
Яша наседал, уже слегка показывая клыки. Он намекнул, что согласен стать партнером Ашота в закусочной. Ашот вдруг осознал, с кем связался. Яша попер напрямую, угрожая разборкой. На любом криминальном уровне Тундра выглядел в этом раскладе «правильным». В уголовных кругах письменных договоров на кредиты не составляют, доказывают правоту на «разборе». А уж это Тундра умел делать профессионально.
Нечем было Ашоту погасить свой долг, и Яша решил, что партнер по закусочной у него уже в кармане. Потом он мог бы без труда дожать Ашота до конца и полностью заполучить сретенское заведение.
У Ашота не было средств нанять для своего прикрытия какую-нибудь «крутую» бригаду. Он оказался в западне, но тут в заварушку внезапно вмешался Витя Молот. Узнав о поступке Тундры, Молот по своему резкому, бесшабашному характеру возмутился. Он дорожил честью Сретенки, на которой стало так уютно выпивать вечерами у камелька Ашота после горячих бандитских дел.
Молот без всякой мзды встал на сторону Ашота. Яша узнал: Молот заявил, чтобы Тундра не наглел, а ждал, когда Ашот найдет ему деньги. Поэтому Яша рассудил: «Не мытьем, так катаньем», — и решился «замазать» Ашота и Молота ограблением Ахлолова перед Кострецовым.
На что в маневре с «земляным» опером рассчитывал Яша? На то, что ограбления такого уровня на Чистяках еще не случалось и что в общем-то проницательный опер Кость под давлением своих начальников засадит Ашота с Молотом хотя бы на время. А попади те в следственный изолятор, Тундра сумел бы через свое стукаческое начальство в ГУУРе сделать так, чтобы они оттуда долго не выбрались. Нынче следствия тянутся, бывает, годами. Помещение бесхозной закусочной Ашота и в этом случае прилипло бы к Яшиным рукам.
С «земляным» Кострецовым Тундра не очень считался, так как его прикрывали с самой верхушки утро. Да и в чем, прикидывал Яша, мог его упрекнуть Кость, если бы и разобрался, что Ашота с Молотом он подставил в своих интересах? И на этот случай имел Тундра отговорку: «Извини. Мои информаторы наболтали. Вовик Сутулый вон счеты с Ашотом и Молотом сводит. Ашот его задарма не раскумаривает, а Молот на Вовиково поле деятельности заступил. Ну чего с наркоманов взять?»