Видеть (СИ)

Данил представил, как, не общаясь с Димой, потребляет травку, а потом переходит на что-то потяжелее, чтобы чувствовать больше эмоций, чтобы чувствовать себя, а потом потребляет, чтобы не чувствовать себя говёно, и на этом заканчивает свой круг.
Данил вскинул брови.
Совсем неблагоприятная перспектива. Такой он постарается не допустить. Если он когда-нибудь прекратит общение с Димой, он прекратит и закидываться. Всё просто.
Обычно перед встречей с Димой Данил не думал, о чём они будут говорить и будут ли вообще, всё происходило само, или Дима давал толчок диалогу, но сегодня вести хотел Данил, он хотел узнать ещё немного об этой странной Диминой способности. Он даже заготовил вопросы заранее, чтобы не потеряться. С этой штукой хотелось ознакомиться получше. Может быть, если понять, как она устроена, получится взять её под контроль? Получится… сделать так, чтобы Дима ничего не видел, если сам того не хотел? Это было бы замечательно, размечтался Данил.
Дима пришёл после четырёх.
— Задержали, — устало сказал он, потирая глаза. — Хочешь есть? Я, блядь, просто с голоду подыхаю.
Они перешли в квартиру Димы.
— У меня со вчера картошка осталась, больше… да, больше я, ну, ничего не готовил. Если хочешь, ну, там пельмени есть, вареники, манты, э, яйца, бекон, и что-то ещё. Точно есть что-то ещё, — говорил Дима на пороге.
— Ты разуйся сначала.
Похоже, Дима не совмещал два действия сразу, если одно из них было не курение травки.
Дима замолчал и разулся.
— Блядь, мне в душ надо, — сказал он. — Подождёшь? — ему не нравилось, что приходится говорить об этом Данилу после того, как он сам его позвал. — Извини, я что-то затупил.
— Ничего, — улыбнулся левым краем рта Данил. — Я уже потихоньку привыкаю.
— Блядь, ты слишком хороший, — Дима прилип к его руке. — Или это уже, ну, слишком?
— Не знаю, — честно ответил Данил.
О том, что произошло вечером пятницы, они не говорили. Никак не обсудили.
Данил почесал затылок, а Дима снял куртку.
Стоит ли об этом говорить или всё понятно и так? А что, собственно говоря, понятно, Данил не представлял. Возможно, пока Дима не задаётся такими вопросами, он может тоже не задаваться.
— Картошки немного, ну, вроде как. Но, наверно, пополам как раз хватит. Добавь себе чего, ну, что найдёшь. Можешь не стесняться, — Дима погладил Данила по руке и ушёл в ванную.
Данил пошёл на кухню. Достал из холодильника глубокую сковородку и оценил, что именно для Димы значит «немного». Его «немного» было «абсолютно нормально» для Данила.
Он отложил себе половину и поставил тарелку в микроволновку. Димину порцию трогать не стал. Вдруг как раз он захочет чего-то добавить, раз ему «немного». Он точно так сделает, был уверен Данил. Чем была вызвана эта уверенность, он не представлял, возможно, вчерашней порцией. В норме люди столько не едят.
Через две минуты микроволновка издала «дзинь», и Данил достал перегретую тарелку. Ещё через минуту из душа вышел Дима, в шортах и белой футболке с черепом и синими розами.
— Кайф, — сказал Дима, закидывая полотенце на дверь. — Тебе точно хватит? — спросил он у Данила, заглядывая в его тарелку.
— Поверь, хватит, — ответил Данил.
— Ну ладно.
Сам Дима залез в холодильник, достал пачку сырокопченого бекона и тройку яиц. Сковороду поставил на плиту, из нижнего шкафчика достал подсолнечное масло, плеснул немного и убрал обратно. Включил плиту, повозил лопаткой по сковороде и достал разделочную доску. Положил несколько шматов бекона и разрезал их на четыре куска. Когда картошка зашкварчала, Дима скинул бекон с доски и быстро разбил три яйца, перемешивая всё это дело. Потом кивнул сам себе, убавил огонь и прикрыл крышкой. Нож и доску тут же помыл, скорлупу выкинул, бекон убрал в холодильник.
Данил наблюдал и думал, как при общей заторможенности всех систем, Дима двигался так просто и правильно? Кажется, он даже не задумывался над тем, что делает. Автоматизм на высшем уровне.
— Всё-таки хочешь? — Дима поймал его взгляд.
— Нет. Нет. Просто задумался.
 
— А, снова твои мысленные, ну, собрания. И что на повестке, ну, э, дня?
— На повестке, — Данил распробовал на вкус слова и картошку – она оказалась сладкой. Дима пересел со сковородкой за стол. — Эта твоя сила.
— А если я скажу, что, ну, всё это выдумал?
Данил закрыл глаза и свёл брови.
— Блядь, тогда вопросов ещё больше. Как бы ты тогда это провернул? — Данил посмотрел на Диму.
Тот пожал плечами:
— Дым и зеркала?
— Ага, скрытые камеры.
— Враньё, — Дима заглотил вилку, — это сложно.
Данил сделал вид, будто понял этот переход.
— Насчёт этой твоей силы… не знаю, поможет это или нет, но, может, если мы разберёмся в ней, то сможем что-нибудь придумать?
— Или ты, — улыбнулся Дима, прищуривая глаза, — мне-то, ну, уже всё известно, и я, ну, прекрасно, прекрасно знаю, что за чем идёт.
— Ну да, — кивнул Данил, — но, мне кажется, где-то должен быть выход.
— Не может не быть, да? — Дима звучал довольно.
А между периодами этого довольства он быстро совал в себя картошку и, почти не жуя, проглатывал.
— Как это случилось в первый раз?
— Само собой, — ответил Дима. — А, или ты, ну, про ситуацию? Ну, — Дима отвлёкся от еды, кидая взгляд на стену. — Короче, в седьмом классе у нас появилась, ну, группа, маленькая, из трёх человек, они были, ну, типа задирами. Всех доставали. Меня тоже. Ну, э, — Дима посмотрел на Данила и склонил голову, — из-за глаз. Они же, ну, стрёмные. Взгляд тупой. Всегда такими были. Ну и они не могли за это, ну, не могли не… не зацепиться. Доставали каждый день. Но только, ну, э, словами. Они просто бесили. Не больше. Ну и в какой-то момент, я шёл по коридору, один, ну, подставил подножку, и я упал… Это так выбесило, типа, ну, последняя, последняя капля была. Я посмотрел на него… а почему-то увидел себя. — Дима сделал укус. — У меня возникло только, ну, две мысли. Всего, блядь, две мысли! «Глаза реально стрёмные», — он вытянул указательный палец, — и «почему я вижу себя?», — оттопырил средний. — Они тогда подумали, что я, ну, я из-за них так странно смотрю… ну, я был… удивлён? Только сильнее. Вот. Я типа слышал истории, что люди, ну, могут на себя типа со стороны посмотреть. Но я не думал, что так, ну, буквально. Я сначала подумал, что это, ну, об этом. А потом подумал, что не, не может так быть. И потом дома уже пытался, ну, это повторить. Битый час думал о Жеке и ничего не вышло. Забил. На следующий день, ну, попробовал снова. Только уже часа два…
— Хера.
— Ага. Мне, ну, надо было дохрена времени, чтобы, ну, э, «подключиться». Ну и получилось. Увидел, как он с мамкой срётся. Потом ему сказал об этом. Типа, заёбывай свою мамашу, а не меня. Он, правда, нихера не понял. А я думал, что, ну, хорошо ответил, — Дима закинул картошку в рот. — Ну вот, это был первый раз.
— И потом только по твоему желанию… ну, ты видел?
— Нет. Сначала нет. Я вообще, ну, не понимал, как это работает. Чё там к чему. Просто бах – и вижу, чего видеть не должен. Но я только потом, потом вот допёр, что это связано, ну, с тем, что я общаюсь. Не, не общаюсь, ну, типа, щас, — Дима засунул в рот несколько вилок, проглотил, напряг глаза и выдохнул. — Типа чем крепче отношения, тем это проще провернуть. Ну, в лучшие времена, в самые лучшие, — с усмешкой проговорил Дима, — чтобы подключиться, ну, к Паше, надо было секунды две.
— Две? — поразился Данил.
— Ну, может, три. Короче, очень мало. Стоило подумать и всё, я уже вижу как он. То же было со Стёпой. Ну, мы раньше жили вместе. Поэтому много были вместе. Часто, ну, общались, и всё такое. Ну и я тренировался, понимал, что там к чему. Так случайно узнал, что, ну, он наркоту толкает. Увидел в клубе, колёса какие-то гнал, — похихикал Дима. — Вот так.
Дима довольно вздохнул и принялся есть. Чуть ли не остервенело. От такого дикого аппетита скромный аппетит Данила затухал.