Второй шанс (СИ)

Ну так не уговаривай, прикажи. Или найди такие слова, чтобы человек сам начал рваться спасти попавших в беду людей. Ничего сложного не предстоит — когда опустится темнота, прокрасться в расположение Карпышева, и объяснить, что от него требуется. Опасно — да, сложно — нет.
За их спинами я видел Гудрона. Давно успел обратить внимание, что он постоянно находится где-то поблизости. Не знаю, они совместно так решили-постановили, или это была его собственная инициатива, но факт оставался фактом. Он, стараясь быть незаметным, слушал нас разговор.
— И вот еще один скользкий момент. Ваш Трофим точно сможет сделать шашки, от которых будет достаточно дыму?
— Уверен.
Я даже не сомневался. Если понадобится, он и атомную бомбу соорудит из грязных портянок, куска медной проволоки, и автомобильной шины. «Жамыхов, только не говори, что и проход шашками нам тоже придется забрасывать: тогда для чего все остальные нужны?» Гудрон продолжал молчать, стараясь не обнаружить своего присутствия. Молчали и все остальные, в том числе и я. Первым тишину нарушил Жамыхов.
— Ну так что?
— Что — что?
— Отправишь к Карпышеву кого-нибудь из своих?
— Отправлю.
Борис поморщился. Ну а сам я продолжил.
— Значит так, Петрович. К возвращению Трофима у вас должно быть готово следующее.
Работать ему придется уже в темноте, а значит, понадобится освещение. И еще укрытие, чтобы свет даже в двух шагах не был виден. Если возникнет необходимость, обеспечишь его помощниками.
Понятия не имею, как именно Трофим будет их делать. Так что не исключено — помощники действительно ему понадобятся.
— Дальше. Твои люди как поделены?
— Не понял?
— Десятками, сотнями, миллионами?
— Игорь, ты же сам прекрасно знаешь, что у нас фактически сброд. Люди с разных поселений, и потому так и держатся.
Жамыхов, черт бы тебя побрал! И после этого ты сетуешь, что у нас все идет трудно?!
Даже мне, чрезвычайно далекому от всего этого понятно — каждый человек должен знать, что ему делать в следующую минуту, в той или иной ситуации. К кому он может обратиться в случае необходимости, и на кого ему надеяться в тот момент, когда без этого не обойтись.
— Значит так. Через пятнадцать минут здесь должны собраться старшие от всех групп. Отсчет пошел.
— Да кого я пошлю?! Мне еще людей найти нужно.
— Вот этих четырех и отправь.
Тех, которые трапезничали вместе с тобой под рюмочку, и еще двоих, которые лениво изображали охрану. Борис громко кашлянул за их спинами, заставив вздрогнуть от неожиданности. После чего неторопливо, своей обычной походочкой подошел ко мне, присел на камень рядом, недвусмысленно пристроив пулемет на коленях.
— Давай, Петрович, действуй! — едва ли не ласково обратился он к Жамыхову. — Некого послать? Ну тогда сам жопу в горсть, и мелкими скачками! Точно ведь пять минут прошло из отведенных тебе пятнадцати.
— Все ждал, Теоретик, когда подобное произойдет, — негромко сказал он, чтобы Жамыхов его не услышал. — Понял, наконец-то, что добреньким можно быть, только когда детишек по голове гладишь? А не в тех ситуациях, где от любого твоего слова жизни людей зависят.
— Боря, может быть на себя все возьмешь? — хотел я того, или нет, но интонация получилась у меня просительной.
Он ответил сразу же, не задумываясь, как будто был давно готов.
— Нет, Теоретик. Дерзай, и у тебя все получится. Исполнитель я качественный, тут спору нет, но ты будешь на своем месте. Да и слова Грека я хорошо помню.
Вероятно, он ждал вопроса — какие именно? Но мне они были известны из других уст. Сладких таких, потому что принадлежали Валерии. Проблема в другом — Георгич не приказывал, призывал сделать меня старшим в том случае, если его не станет. Но ведь это касалось только нас! Тут же сотни четыре, не меньше. Откуда бы у меня опыт управления такой массой людей? А она для этого мира — именно масса. Да и по земным меркам — практически батальон.
— Мне отойти нужно, — сказал Жамыхов.
— Валяй, — Гудрон даже взглядом его не удостоил. — Сейчас, Игорь, я тебе полностью диспозицию проясню. Понимаешь, здесь не армия. Это в ней если у тебя три звёздочки на погонах, а у меня только две, ты будешь всегда прав, каким бы тупым не был твой приказ. Потому что умри, но его исполни. Ну а если остался жив, имеешь право обжаловать. В армии за тобой система, и трибунал. Схожесть только в том, что и тут, и там, все строится на авторитете. Но в армии тебе его дает одно уже только звание, а здесь он должен быть заслуженным.
 
— Ну и к чему ты мне все это говоришь?
— Да к тому, что только скажи любому — Теоретик, так он сразу же начнет всякие небылицы о тебе рассказывать. И как ты гвайзелов душил голыми руками, и на перквизиторов с одним ножом ходил, помимо того, что еще и эмоционал. Причем такой сильный, что даже вполовину тебе равных нет, но при этом в оплату не берешь ни пикселя. А что скажут о Гудроне? «Да, слышали, есть такой. Раньше при Греке был, а теперь рядом с Теоретиком трется». Мысль мою уяснил? — торопливо закончил он, потому что начали прибывать те, за которыми и посылали.
— Что случилось? — с ходу поинтересовался один из них, определенно из Светлого.
Он мне запомнился, слишком характерная у него внешность. Один только нос чего стоит, еще и разговаривает с легким кавказским акцентом. Люди у него по струнке не ходят, но дисциплина присутствует, у всех бы так.
— Да ничего собственно, — самым равнодушным голосом сказал Борис. — Разве что власть переменилась. Надоел Теоретику бардак, и решил он ее к своим рукам прибрать. Ну и, соответственно, пообщаться нужно. И определиться, кто и что будет делать дальше. Сейчас все соберутся, тогда и начнем.
После того как взгляды переместились на меня, только и оставалось, что кивнуть.
— И правильно, давно пора! — кивнул все тот же, из Светлого.
Как мне показалось, с каким-то даже удовлетворением. Кстати, совсем не смутившись того, что успел вернуться Жамыхов, и определенно его услышал.
  
Глава 8
 
Решение, как выразился Борис — взять власть в свои руки, возникло у меня спонтанно.
На Жамыхова я был зол. Даже не в связи с тем, что Карпышев угодил в ту ситуацию, в которой он сейчас находился. Хотя он был мне куда более симпатичен чем Жамыхов. За весь тот бардак, который творился вокруг. Вообще-то сейчас мы должны были уже отпраздновать победу на перквизиторами, и возвращаться домой. И что в итоге? Праздношатающиеся люди, и многие из них под градусом. Связью Карпышева не обеспечили, но запасы спиртного в здании бывшего Дома культуры подмели начисто.
«Связь, обязательно нужна связь, — уже в который раз приходил к такому выводу я. — И за подзарядкой батарей дело не встанет. Работающие от дров термогенераторы для выработки электроэнергии существовали еще век назад. Партизаны с успехом использовали их во время Великой Отечественной, обеспечивая себе связь с Большой землей. Готовых здесь не найти, хотя на Земле их свободно можно купить, и ими пользуются все, кто только имеет в них потребность — охотники, туристы, путешественники… Но ведь сюда попадает достаточно материала, чтобы изготавливать генераторы на месте!».
— Теоретик, — окликнул меня Гудрон. — Как будто бы все собрались, можно приступать.
Я обвел взглядом собравшихся людей, глядя им в глаза, но насмешки, чего так опасался, ни у кого не увидел. Они, конечно же, не остались стоять, найдя себе каждый место поудобнее. Пришлось подняться самому.
— Все меня знают?
Вероятно, и даже наверняка, разговор необходимо было начать с чего-то другого, но это было единственным, что пришло в голову
 
— Да чего уж там, наслышаны, — ответил кто-то. — Можешь приступать сразу к делу.
Я посмотрел на Жамыхова, как он? И увидел на его лице облегчение. Собственно, да — лидером он стал волей случая. Ну а в том, что народ поднялся, чтобы покончить с перквизиторами, нет ни малейшей его заслуги. Все получилось стихийно, после их визита в какое-то поселение, сопровождавшееся, как и обычно зверствами.