Явь (СИ)

— Но исчезнуть можно, убежать?
— Можно конечно, но не на сто процентов надежно. Если Варя ценности для них не имеет, то конечно выискивать не будут, не столь тяжкий грех, защитить себя в трудную минуту.
Варя потухшими глазами заглядывает в окно, почти неслышно устало вздыхает. Давление ударяет в висок, она слегка касается его, хмурит брови. Адель присаживается ближе к ней, кладет ухоженную белую руку на мягкую теплую рубашку на плече.
— Мне очень жаль, милая, — произносит сочувственно, — если ты не готова закончить дело, ты имеешь на это право. Если хочешь уехать в город, сбежать, никто тебя не осудит.
— Нет. Я хочу. Я уже решила стать ведьмой. Как вы говорили, не бояться себя? Вот я больше и не боюсь. Если мне придется встретить охотников, я встречу. Бежать мне некуда. Если моя жизнь принесет пользу, то лучше встретить охотников.
— Уф-ф-ф, кого-то ты мне сильно напоминаешь! — произносит Адель, поглаживая по спине Варю.
Паша тяжело вздыхает, хмуро рассматривает двух ведьм, опираясь локтями на спинку деревянного стула. Внутри него бушует слишком много всего, но он этого не покажет.
— Мне нужно на работу. Приглядите за ней?
— Конечно, можешь не волноваться, — деловито отвечает ведьма.
— Что ж, тогда начнем? — скромно улыбаясь, лепечет Варя.
— Уже несу книги! — слегка даже радостно произносит Адель.
Паша, взъерошив волнистые волосы на голове Вари, уходит, не сказав больше ни слова. Она тоже молчит, не желая прощаться первой.
До появления звезд на небе Варя и Адель разбирают книги, учат слова планируют ритуал. Аделина Васильевна кропотливо отвечает на вопросы, объясняет новый материал, помогает с освоением сложных приемов. Когда глаза Вари слипаются, а ее учитель начинает говорить медленнее и теряет мысль, они решают закончить.
— И последнее на сегодня. Очень важный момент! Ты читала о ритуальных ножах?
— Да, но ножей много, какой нужен нам?
— Далеко ходить не будем. Атаме тебе подойдет.
— И где же мы его достанем? Его либо ковать самому, чтобы ни одна другая рука его не касалась, либо покупать у ведьмовского кузнеца, каких здесь нет, скорее всего. Да и нож нужно заклинать, только на ожидании растущей луны сколько времени мы потеряем. У нас его столько просто нет.
— Ты права. Пока что возьмешь мой, дело неприятное, рисковое, но все же стоит попробовать.
— Но ведь это его осквернит, разве нет? Да и будет ли толк от такого использования.
— Ну, у меня есть знания и опыт больше, чем в книге. Иногда приходится рисковать, и для таких случаев бывает заговор на смертный долг.
— То есть, вы хотите заключить договор с клинком, в котором свяжете нас обеих смертным обещанием перед друг другом? А если что-то пойдет не так?
— Только истинное предательство заставит нож обернуться против предателя. Если кто-то из нас погибнет, долг будет прощен. В любом случае, я выступаю тебе наставницей, обучая тебя ремеслу, связываю нас узами долга. Таким образом, никаких правил не нарушено.
— Хитро. Тогда с чего мы начнем? — протирая глаза, живо спрашивает Варя.
— Мне нужны твои волосы и не много крови. Сейчас принесу все необходимое.
Адель уходит в свою комнату, возвращается со свертком из темных тканей в руках. Кладет сверток на стол перед ученицей. Ткань бережно укутывающая клинок исписана серебренными знаками, что отражаются от луны в окне.
— Это руны?
— Да, лунные. Удобнее всего хранить клинок именно в них, так не портится клинок, не затупляется, и не дает ему ночью забирать лишние силы.
— Мне придется спать с ним под подушкой. Это ведь не слишком удобно?
— Привыкнешь. Поднимай волосы наверх.
Варя небрежно поднимает наверх вьющиеся темные легкие волосы, часть выпадет из копны и ложатся на бледные острые шейные позвонки. Адель ловким движением руки разворачивает черный клинок из ткани, он ложится к ней в руки как будто сам по себе и движется к волосам с молниеносной скоростью, срезает мягкую прядь.
— Отлично, теперь нам нужно развести огонь. Пока ничего не трогай! Лучше расскажи, что ты видишь в этом ноже? — говорит Адель и кладет клинок острием по направлению к луне. Заворачивает прядь волос к себе на палец и уходит на кухню.
 
— Он обсидиановый, то есть из вулканического стекла. Трехгранный, рукоять наборная, скорее всего из волчьих позвонков. Почти не видны синие руны на лезвие, здесь написано, — Варя придвигается ближе к клинку, и вдруг ее охватывает страх, сердце и голову слегка сдавливает тревога, — «Ил потерра дататти спирита сарариетта», что переводится как: «Силой всех духов наполнится». Не редкая гравировка.
— Ты делаешь большие успехи! Выходи во двор.
Кострище в уютном дворе надежно спрятано от посторонних глаз в тени деревьев, укрыто серым полотном. Адель с немалым удовольствием и упоением скидывает его подальше. Ставит несколько заготовленных ей бревен и веток в нужное положение. Сидя на коленях, в свете уже поднявшейся луны, она вглядывается в дерево, и оно вспыхивает ярким рыжим огнем, повелеваясь ее взгляду. Негромко выговаривает сложные слова навьего языка, завивая из них целые предложения загадочных заклинаний. Перевязывает волосы со своего пальца на рукоять и лезвие, подогревает его от горящего пламени, и прядь испаряется, исчезает в желто-синих языках.
Варя ощущает в районе солнечного сплетения жжение. Она тихо стонет, стараясь не отвлекать рыжую ведьму. Адель одним взглядом просит Варю подать свою руку, и та ей подчиняется бессознательно. В глазах темнеет, и лишь яркий кровавый свет заставляет ее находиться в сознании. Она чувствует как игла пронзает ее тонкий палец, как капли стекают по лезвию, как он впитывает ее, становится неотрывной связанной частью. Адель продолжает запивать сложные складные предложения. И Варя легко улавливает их смысл.
«Воля закалит железо крепко-накрепко, железо острое, железо сильное, что в земле лежало не перележало, что в огне горело, не перегорело, в воде бегучей не расточалось — силой наполнялось, Ветрами на разносилось — силой полнилось, сила по силе, сила и вышла, и в высоте и в глубине, и все превозможет, и там и здесь и везде, будь остро как слово, будь быстро как молния, куда ведьма скажет туда пойдешь, то и посечешь, чтобы не было ничего лишнего, ничего иншего, все по ее слову, все в ее воле».
Лишь с окончанием слов Варе становится легче, снова являются краски, виднеется рыжее пламя. Она видит в нем свое отражение, оно западает и остается в душе, как зеркале, в собственной тьме. Громкий вдох, зрачки расширяются, чувства обостряются. Адель встает со своего места и, раскинув руки, заставляет огонь потухнуть. Ночь его поглощает, пламя теряет свой пыл, становится маленьким и жалким, а затем и совсем исчезает.
Со спины слышится знакомый голос.
— Чем занимаетесь?
Варя невольно улыбается. Она уже думала, он не приедет и не заберет ее обратно.
— Мы заклинаем нож. Нам пригодится. Я тебе все расскажу по дороге.
— Погодите, я вам пирожков соберу. Вечер уже поздний, где вы еду найдете?
Адель быстро застилает кострище и скрывается где-то во тьме. Паша и Варя медленно идут к машине.
— Как успехи? Не передумала?
— Нет. Уже поздно что-то менять. Теперь у меня есть это, — Варя приподнимает сверток с черным ножом, трясет им в воздухе.
— Что это?
— Нож.
— Оружие? Неплохо, сможешь защититься.
Шаги рыжей ведьмы по крыльцу раздаются громко. Ребята умолкают на минуту.
— Вот растяпа! Сумочку свою не забыла?
— Ах да, точно, — виновато произносит Варя.
Адель протягивает ей рюкзак и не малый пакет с выпечкой.
— Давайте, аккуратнее на дороге! И чтобы все съели. Варя, не забывай учить новые слова и почаще тренируй силы. Все, езжайте, у меня еще дел полно.
— Хорошо, нам пора. Спасибо вам, — вкрадчиво произносит Паша.
— Не за что, милый!
Первые звезды уже отражаются в синих глазах, сосредоточенных на дороге. И Варя невольно заглядывает в них, стараясь не привлекать внимания. Паша в свою очередь подлавливает ее на этом моменте, получается дурацкая игра. Темные ночные поля тоже играют, наблюдают за путниками, прячут свои дикие взгляды.