Опричник (СИ)

— Сделаю, — кивнул мой ватажник, и моментально исчез из виду. Я же обратился к явно переживающему за своих людей, Евтихову.
— Андрей Вячеславович, пока нас с Георгием не будет, за командира на базе остаётся Гдовицкой. Со всеми административными вопросами обращайтесь к нему. С вопросами по технике вам поможет Ольга Валентиновна. А с дележом трофеев будем разбираться по моему возвращению.
— Понял, — лицо Толстого чуть расслабилось, и я обернулся к Гдовицкому.
— Владимир Александрович, мы с девочками вам подарок принесли. В «тройке» валяется. Я очень вас прошу, не «срывайте обёртку» до моего возвращения. Лучше займитесь пока рядовыми. Стандартный допрос, ничего особенного… да, кому я объясняю-то? Сами всё понимаете.
— Договорились… а ты куда собрался? — осведомился Самурай, до того безмолвно наблюдавший за происходящим.
— Вы же слышали, повезу раненых в госпиталь, — недоумённо ответил я.
— Да понимаю, что не в парк развлечений, — отмахнулся тот. — Куда именно?
— В Москву, конечно, к знакомому врачу, — развёл я руками.
— С ума сошёл?! — изумился Гдовицкой. — Не успеете же! На аэродине туда лететь не меньше четырёх часов!
— А в любой другой клинике центральных воеводств, на нас обязательно настучат полиции. Доказывай потом, что не верблюд!
— Ну да, — чуть подумав, кивнул Самурай. — И в клинику ЦС их не определишь. Не при наших нынешних отношениях с этой структурой. Убить не убьют, конечно, но нервы помотают. М-да… Но всё же, Кирилл, вопрос времени твои доводы не снимают.
— Ничего, мы с Георгием угол срежем, — усмехнулся я.
— Кирилл, ты уверен? — напряглась Ольга, как и Гдовицкой, моментально поняв, что я имею в виду.
— Других вариантов нет, — развёл я руками. — До Брянска — аэродином, а там я открою «окно» напрямую в госпиталь. Осипа Михайловича я ещё вечером предупредил о возможном визите, он не против. Остаётся только известить его о точном времени прибытия и дать информацию по характеру ранений пациентов.
— Осип Михайлович? — непонимающе нахмурилась Оля.
— Полковник медицинской службы Нулин, глава госпиталя Московского бронеходного полка, — пояснил я. — У нас с ним давнее знакомство, и в помощи он точно не откажет. Собственно, уже не отказал.
— А почему не отправить бойцов в медкрыло нашего имения? — спросила невеста.
— Время, милая, время. Кострома куда дальше Москвы, боюсь, мы просто не успеем туда добраться, даже с учётом моих способностей. Всё же, даже прыжок от Брянска до Москвы — это уже почти на пределе моих возможностей. А делать после него ещё один такой же… сомневаюсь, что у меня это получится, тем более с грузом.
— Атаман, аэродин готов, — неожиданно прорезался в коммуникаторе голос Рогова. А следом за ним в канале появилась Посадская.
— Мы грузимся, Кирилл. Ты где?
Поцеловав на прощание Олю, я открыл «окно» и, успокаивающе кивнув напряжённому, словно струна, майору нашего охранного отряда, шагнул к Елизавете, деловито командующей полудюжиной его бойцов, затаскивающих в брюхо шлюпа каталки с ранеными.
— Здесь я, здесь, не нервничай так, Лиза, — просквозив мимо ученицы и мимоходом погладив её по плечу, я глянул, как бойцы Толстого крепят своих раненых коллег в салоне аэродина, и двинулся в кабину, где уже шуршал Георгий.
Я только успел устроиться на месте второго пилота, когда по внутренней связи прилетел доклад Посадской о готовности.
— Взлетаем, Жор.
— Есть, атаман, — Георгий довольно улыбнулся, и тяжёлая машина с нарастающим свистом, практически без разгона, взмыла в небо. — Поехали!
— Осторожнее, Гагарин, — фыркнул я, покачав головой. — Мы торопимся в госпиталь, а не в могилу.
— Кхм, — Рогов аж поперхнулся, но, глянув на меня, всё же умерил свой энтузиазм. Что, правда, не помешало ему сходу вывести аэродин на максимальную скорость. Эх, ладно, чем бы дитя не тешилось…
До Брянска, шлюп добрался за рекордные полтора часа. Тысяча километров без малого! Для нашего аэродина это действительно серьёзное достижение.
Приземлились мы в пригороде, на небольшой, давно облюбованной Георгием для таких вот промежуточных посадок, лесной полянке. Шлюп ещё не успел коснуться посадочными опорами земли, когда я отстегнул ремни и рванул в салон, где меж двух каталок, положив ладони на головы пациентов, замерла Елизавета. Поддержание мощной целительской техники, явно отнимало у неё немало сил. Лиза была бледна, как снег, руки дрожали, а на лбу выступила испарина. Да и пациенты её, выглядели не ахти.
 
Терять время на возню с крепежом каталок я не стал. Зачем, если можно просто разрезать ремни ножом. Кхукри хищно блеснул красными отсветами от тревожных алых ламп аварийной подсветки, и отправился в ножны.
— Лиза, я открываю окно, — предупредил я открывшую глаза девушку. Та кивнула, но с места не сдвинулась. Рано.
Протащить четырёх человек на добрых четыре сотни километров через «окно»… скажем так, это было легче, чем скрыть отводом глаз спасплатформу на Москве-реке. Но если бы Елизавета не поддерживала раненых своей зубодродительной техникой, чёрта с два бы я рискнул на такое действо. Боюсь, без её помощи, до госпиталя Московского бронеходного, вместо пациентов, добрались бы лишь два трупа. А так… получилось неплохо.
Стоило нам оказаться в приёмном покое госпиталя, как рядом нарисовался сам Осип Михайлович в сопровождении целой команды «белохалатников».
Окинув беглым взглядом нашу компанию, Нулин мимоходом ободряюще улыбнулся Лизе, и тут же сосредоточил всё внимание на раненых бойцах. Эфир вздрогнул от целого каскада техник, обрушившихся на пациентов, а через пару секунд полковник разразился пулемётной очередью приказов, которую его помощники тут же принялись исполнять. Нас с Георгием моментально оттеснили от каталок, а следом, к нам присоединилась и Елизавета.
— Сильна, девочка, сильна, хороший целитель выйдет, — произнёс Осип Михайлович, с интересом взглянув на Посадскую, но тут же встрепенулся и обратился к ней напрямую. — Всё, милая, отпускай их, Дальше мы сами, слышишь?
— Слышу, — тихо ответила та и, глубоко вздохнув, распустила до сих пор удерживаемую её технику. Нулин одобрительно кивнул и, похлопав мою ученицу по плечу, устремился вслед за ватагой своих подчинённых, уже потащивших каталки с ранеными в сторону операционного крыла.
— Ну, вот и всё, — с зевком потянувшись, произнёс я. — Нам здесь делать больше нечего. Предлагаю пообедать и выдвигаться в обратный путь. Возражения?
— Возражений нет, — переглянувшись, в унисон заявили Рогов с Посадской, и мы отправились на выход. Искать кафе… зачем? Ещё одно «окно», и мы вышли на Замоскворецкой стороне, в глухом закутке одного из здешних проходных дворов.
— Где это мы? — покрутив головой, с явным любопытством в голосе поинтересовался Георгий.
— Недалеко от моего наследства, — протянул я и, подхватив под руку покачнувшуюся от усталости ученицу, направился к распахнутым настежь воротам, стараясь при этом удержать строго вертикальное положение. Всё же, открытие столь дальнего «окна» не прошло для меня даром, и устал я, пожалуй, не меньше Лизы.
— В смысле? — не понял Георгий.
— За углом находится завещанный мне родителями дом, — лениво пояснил я, не забыв смерить укоризненным взглядом говорливого и, просто-таки, преступно свежего ватажника. — А на первом этаже этого дома расположено кафе, где подают очень неплохие обеды. По крайней мере, местные не жалуются. А раз им здешняя кухня по вкусу, то и нам грех нос воротить. Угу?
— Понял.
Дара у Георгия, конечно, нет. Но читать эмоции, он каким-то образом, всё же, научился. Или просто интуиция подсказала? Как бы то ни было, больше никакими вопросами он не доставал ни меня, ни Посадскую до самого возвращения на аэродин. А там… там нам с Елизаветой уже было на всё плевать. Едва добравшись до удобных и мягких кресел в салоне, мы пристегнулись и… вырубились напрочь. Правда, если я, к моменту возвращения на базу, проснулся самостоятельно и даже чувствовал себя довольно бодро, то сказать то же самое о Посадской было никак нельзя. Долгая работа по поддержанию сложнейшей целительской техники, уровня мастера Эфира, между прочим, вымотала девушку так, что даже добрых два часа сна не избавили её от усталости. Да что там! Она и просыпаться ни в какую не желала. Пришлось брать ученицу на руки, и нести в медмодуль.