Раса значения не имеет (СИ)

Верхняя часть Заразы, та, что с головой, безвольно повисла. А нижняя завиляла хвостом.
У меня ноги подкосились, и я присела на кровать Гвоздика, заваленную его разноцветным барахлом.
Урфин деловито вытащил из Заразы несколько туго свернутых роликов пятитысячных купюр. Вот теперь я поняла, что значили его слова о том, что Зараза ему очень дорога. Это ж, блин, мобильный сейф!
Гном аккуратно выложил передо мной шесть мотушек денег.
— Теперь у тебя больше нет проблем с жильем, — торжественно проговорил гном.
— Ты что! Я не могу принять такую сумму! — замахала руками я.
— Я сказал — не отговаривай меня! — громыхнул Вандерштутель. — Тем более я это делаю для успокоения собственной совести. Хороший поступок за, кхм, сомнительный поступок.
— Насколько сомнительный? — спросила я.
Не хватало сейчас еще узнать, что и Вандерштутель замешан в чем-то жутком. Гном снова заходил по комнате. Заразу он уже собрал, и та, как ни в чем не бывало, улеглась спать на его чемодане.
— Пару месяцев назад я взял очень солидный заказ. Очень солидный, — заговорил гном, не глядя на меня, — считается, что артефактщик не отвечает за использование своего товара, если только речь не идет о големах.
— А речь шла не о големах? — спросила я, так как Вандерштутель надолго замолчал.
— Не о големах, — вздохнул Урфин, — но все же артефакт был очень персонализированным. Так что не догадаться о его назначении было бы весьма сложно.
— И что же это был за артефакт? — снова подтолкнула я замолчавшего гнома.
— Печать номер шесть по каталогу темных артефактов высшего ранга магии. В просторечии «приманка». На артефакте пишутся имена тех, кто должен оказаться рядом с печатью в определенное время. Так что я знал, против кого будет использовано мое изделие. И плюс пришлось делать очень мощный заряд. В качестве него была использована одна из самых старых реликвий зимнего народа, крайне могущественная штука. Другим способом защиту жертвы было не пробить, он с ног до головы увешан защитными побрякушками.
— Это что-то вроде любовной магии? — уточнила я.
Пока что все выглядело не так драматично.
— Я тоже так сначала подумал. Но теперь точно знаю, что нет. Я тут не просто так появился, совесть мучила. Печать была нужна, чтобы приманить и несколько дней удерживать жертву в определенном месте. Имен я тебе не назову, это совсем не по правилам. Думай и решай сама. И держи деньги, чтобы ты могла послушать свое сердце, ни на что не отвлекаясь, — закончил Урфин уж совсем как-то непонятно.
— Спасибо, — смущенно пробормотала я, понятия не имея, что обо всем этом думать.
— Эх, заболтался я с тобой. Все, пора мне уже, — Вандерштутель засунул Заразу в коробочку, обложил ее шариками из селикагеля, а коробочку завернул в небольшой плед и аккуратно сложил в свой чемодан. — Надоели все эти скитания. Вот остепенюсь, женюсь, заведу себе настоящую мастерскую с настоящей доменной печью, полным набором инструментов и гидроабразивным станком. А то ведь я сейчас даже пулю отлить не могу, приходится на коленке колхозить, наносить печати на уже готовое изделие, а это не мастерство, это кустарщина, — разразился гном очередной гневной тирадой.
Я не была уверена, стоит ли спрашивать, но все-таки задала интересовавший меня вопрос:
— Урфин, ты сделал ту пулю, потому что тебя Мария попросила?
Гном нахмурил брови.
— Я сделал ту пулю, потому что вляпался в плохую компанию. В вашу. Вы на меня отрицательно влияете.
— Я знаю, ты — добропорядочный гном, — рассмеялась я.
Вандерштутель махнул на меня рукой.
— Иди и скажи своему племяннику, что малое мясо уже давно пора выключить, — пробурчал он, — никакого у вас, людей, чувства меры и врожденного ощущения прекрасного.
Мы с Тики проводили гнома и долго смотрели в окно, даже когда Вандерштутель уже скрылся из вида.
— Пойдем и мы прогуляемся, что ли? — предложила я Тики.
— Пойдем. Мы с Марией строили крепость, но так и не закончили, — мальчик отвернулся, пряча слезы.
— Я тоже по ним уже скучаю, — я обняла Тики за плечи, — теперь придется самим как-то справляться. И с крепостью, и с готовкой, и вообще.
 
— Иван тоже уедет?
— Да.
— Почему?
Я тяжело вздохнула.
— Тут все сложно. Я и сама пока еще не разобралась.
Позавтракав малым мясом, которое, стоит признать, получилось очень даже вкусным, мы с Тики вышли на улицу. Сапог пришлось застегивать скрепкой. Я, как могла, старалась шутить и веселить приунывшего Тики, но он улыбался через силу. А надевая подаренные Марией варежки, так вообще чуть не расплакался.
Крепость они с Марией построили знатную — высотой почти в два метра, с окнами и ступеньками.
— Вот это да! Даже на центральной площади такой нет! — восхитилась я.
Тики кивнул без особого энтузиазма.
— А что вы не достроили? — предприняла я еще одну попытку развеселить мальчика.
— Должны быть еще редут.
— Так давай его сделаем. Что это вообще такое? — мне очень хотелось втянуть Тики в какое-нибудь занятие, которое его отвлечет.
— Я не знаю. Мария знала.
Блин.
И тут в меня прилетел снежок, сбив набок шапку и запорошив все лицо снегом.
— Э-э-э! — возмутилась я и получила еще одним снежком в руку.
Гвоздик! В костюме рождественского эльфа и с каким-то яркими пакетом, который совершенно не мешал ему бросаться снежками.
Следующий снаряд полетел в Тики.
— Бей его! — крикнула я, пытаясь слепить снежок. Вышло у меня не очень хорошо. В Одуванчикова я даже не попала. Тики справился чуть лучше, но ненамного. Фейк с огромным преимуществом забросал нас обоих, а когда один из снежков Тики все-таки достиг цели, театрально повалился в сугроб.
Я была вся в снегу, щеки горели от холода, волосы под съехавшей шапкой растрепались, но я была бесконечно благодарна Гвоздику, потому что Тики смеялся.
— Пойдем откапывать этого симулянта, — я направилась к торчащим из сугроба ногам фейка.
— Я замерз! — простонал Одуванчиков, когда я приблизилась, и добавил тише, чтобы не услышал слегка отставший Тики. — И меня спасет только горячий поцелуй красавицы.
Я замерла в нерешительности. Стоит ведь разобраться в своих чувствах, прежде чем раздавать горячие поцелуи. Честно ответить себе, что я чувствую к Ивану, что к Гвоздику. Или эта моя нерешительность — и есть ответ?
Гвоздик приподнялся, глядя на меня с грустной улыбкой.
— Сдаюсь! Сдаюсь! — фейк поднял руки, переведя взгляд на подоспевшего Тики. — И у меня для тебя подарок!
Одуванчиков вскочил и вытащил из кармана своего несуразного эльфийского кафтана какой-то тощий буклет.
— Абонемент в тир. Будем учиться стрелять из лука, — подмигнул Одуванчиков, — я ведь все-таки теперь лучший эльф Портграда!
Тики завизжал от восторга.
— Ты все-таки сделал это? — расхохоталась я. — Выиграл тот конкурс?
— А разве кто-то во мне сомневался? Я, конечно, мало что могу, мы, фейки вообще не самая одаренная раса, но паясничать мы умеем.
Он правда сказал это с горечью, или мне показалось?
— Это тебе, — Гвоздик выудил из сугроба свой пакет, в котором оказалась большая ярко-красная коробка, — Паби говорит, что диве нужны платья.
— Прям уж диве, — смутилась я.
И не только из-за того, что меня наградили таким громким званием, но и потому, что Гвоздик заботился и о Тики, и обо мне, а я не решилась его поцеловать.
— Пойдем домой, у нас тут столько всего приключилось. Урфин и Мария съехали, — мне захотелось поскорее рассказать Гвоздику обо всем, что было вчера.
Но он совершенно не удивился.
— Правильно сделали. Орки будут их искать.
— А откуда ты знаешь, что это они? — не поняла я.
 
Фейк закатил глаза.
— Если бы из того эльфийского ублюдка торчала стрела, я бы точно знал, что это Иван. А так как шамана продырявили пулей снайпера, то точно уверен, что Мария. Тут без вариантов, других таких сумасшедших в Портграде нет, я проверял.