Хагалаз. Восхождение (СИ)

В небе ярко сияла луна. Прокравшиеся к воротам люди уже облили их маслом, разбрызгали остатки на стену. Скоро всё начнётся. Харон задумалась, стоит ли помолиться кому-то, ведь боги в её сознании давно умерли. «Вот в такие минуты мы становимся подобны людям, испытываем страх, надеемся на то, что кто-то придёт на выручку», — думала девушка, пытаясь представить Иннун по ту сторону стены. Скоро и их обуяет страх.
Впереди блеснул огонь. «Началось», — поняла Харон и невольно напряглась. Как только пламя охватило ворота, Родриго скомандовал «пли!», и в небо взмыла волна огненных стрел. За первой лавиной грянула вторая. Выстроенные в ряды колья начали стремительно поджигать. Загорелись верхушки деревянных строений. Последовал третий залп, затем четвёртый. «Они и правда хотят сжечь город». В ночи вспыхнуло яркое зарево. Несколько минут ничего не происходило, затем в отдалении послышался грохот. «Стреляют из катапульт, — поняла девушка, — неужели план работает? Маги бегут к реке?»
Она не могла видеть, что происходит на той стороне города, и только вслушивалась в доносившийся шум. Ютру охватил пожар.
— Приготовиться! — крикнул Родриго Миран. — Как только попытаются выйти, стрелять!
Харон пристально вглядывалась в полыхающие ворота. Какой отчаянный рискнёт прорваться через них? Наверняка Иннун бегут к реке, а уж там их поджидают.
Грохот продолжался ещё несколько минут, как вдруг всё стихло. Стоящие в поле воины напряглись. Ветер угрожающе пронёсся между замерших тел. Неужели всё кончено? Иннун так быстро перебили? Полыхающие крыши начали медленно затухать. Ворота, ещё мгновение назад охваченные огнём, будто оттолкнули от себя языки пламени, и те, рассыпавшись искрами, стремительно погасли. «Они здесь, — поняла Харон, — наверняка это санкхейн». Она рефлекторно шагнула назад, как раз в то время, как ворота распахнулись и в проёме показалось несколько фигур.
— Целься! — крикнул Родриго. Лучники наложили стрелы. Харон замешкалась, собираясь с силами и сконцентрировалась на первой стоящей фигуре, после чего выплеснула энергию, пытаясь поразить её сознание. Девушка не была уверена в том, что это сработает, однако стрела, выпущенная кем-то секундой позже, настигла цели и пронзила жертве горло. Изгнанник свалился наземь.
— Целься! — вновь скомандовал Родриго. — Не дайте им приблизиться! Мечи на изготовку!
Харон попыталась повторить трюк, однако сконцентрироваться больше, чем на одном маге за раз ей не удавалось. Следующий залп стрел врезался в невидимую преграду. «Должно быть кто-то из аэлудов создал щит».
— Командир! — закричали сзади. Харон обернулась и в ужасе обнаружила, что огонь охватил все воткнутые в землю колья, растянулся, словно живое существо и взял сражающихся в плотное кольцо. Лошади заржали, бросившись в стороны, некоторые двинулись прямо на врага. Лучники подались вперёд, избегая соприкосновения с ненасытным пламенем.
— Это ловушка! Они отрезали нам путь к отступлению! Всем на позиции, цельтесь!
Харон попыталась прощупать стоящую горсту магов, и определить, кто из них заправляет стихией. Санкхейн было трое — это сильно облегчало задачу в подчинение огня. Передняя часть города перестала полыхать, возможно, внутри были и другие представители клана, однако многие здания поодаль ещё были объяты огнём. Вычислив аэлуда в горсте стоящих, Харон напряглась, посылая в его сторону импульс. Каким бы плотным не был щит, он бессилен против ментальной атаки. Мужчина, на которого нацелилась Харон и впрямь согнулся от боли.
— Сейчас! — крикнула девушка.
— Пли!
Стрелы полетели в рассыпавшуюся горстку магов. Одному пробило голову, второму грудь, третьего задело лишь слегка, остальные отделались испугом. Доскакавшие до ворот латники попытались изрубить оставшихся мечом, но вдруг попадали с лошадей и больше не смогли подняться. Из-за ворот показалось ещё с десяток фигур. Харон вдруг почувствовала, как кто-то с силой сжимает ей голову. Боль пронзила столь резко, что девушка вскрикнула. Некто почувствовал её. Верры… неужели среди Иннун были люди и её клана?
 
— Пли! — скомандовал Родриго. Стрелы вновь не достигли целей. Пламя вспыхнуло за спинами атакующих, схватив и мгновенно пожрав нескольких из них. Люди в ужасе завопили. Воздух насытился смрадом палёной человеческой плоти. Командующий выругался.
— Старайтесь держаться на расстоянии!
У Харон всё плыло перед глазами. Голова взрывалась от боли. Она попыталась дать отпор атакующему, но верр явно знал своё дело. Девушка рухнула на колени, чувствуя, как в висках с силой пульсирует кровь.
— Командир, стрел почти не осталось!
Родриго выругался.
— Харон, сними проклятый барьер! Слышишь? Что с тобой? Харон!
Девушка стиснула зубы. Она ничего не могла сделать в одиночку, Август был у других ворот.
— Они идут! Обнажите мечи!
Харон с трудом могла рассмотреть всё то, что происходило дальше. Огненная стена чуть спала, видимо, магам не хватило сил, чтобы долго удерживать её. Конные попытались отступить, и некоторые благополучно преодолели барьер, тем же, кто стоял на своих двоих, пришлось нелегко. Земля задрожала под ногами. Кто-то из подоспевших магов бросился на воинов с оружием. Они рубились, как чудовища. Мечи ломались, а то и плавились в руках обезумевших от страха вояк. Родриго был среди тех, кому не посчастливилось драться в ближнем бою. Мужчине перерубили ноги, а затем снесли голову. Боль слегка отступила, и Харон попыталась прийти в себя. Вдруг кто-то схватил её под руки. Девушка испугалась, что это враг, а то и сама смерть, но поблизости оказался Август. Находиться у западных ворот больше не было смысла, они проигрывали бой. Прибыли ещё несколько магов. Харон почувствовала, как её поднимают.
— Давай, сестрёнка, уходим… мы здесь больше не помощники.
Окинув взглядом кровавое побоище, Харон нашла в себе силы встать и поплестись за Августом. Мужчина разрешил ей опереться на себя, и в месте, где огонь уже совсем спал, верры без труда выскочили за пределы поля боя.
***
Наоми никак не удавалось уснуть. Из окна своей «темницы» она наблюдала за тем, как люди валили ко дворцу, сопровождали разодетую Хизер на торжественную церемонию по передачи власти, а после явились во дворец для празднования, танцевали и пили за здоровье новой правительницы. Ужасное событие, оскорбляющее её вселенскую скорбь. Предатели… все жители Ревердаса — предатели.
Глаза девушки практически не высыхали. То всхлипывая в полусне, то рыдая, сидя на кровати, она мучилась уже несколько дней. Лонгрен был мёртв. Человек, которого она считала сильным и бесстрашным, на которого надеялась, которого любила, был обезглавлен, осквернён, оклеветан. Презираемый советник склонил колено перед убийцей, тем самым признав её и отрёкшись от собственного племянника. Наоми лила слёзы, осознавая правоту своих ранних подозрений. Она не смогла уберечь мужа! Не смогла остановить его.
Теперь эта девушка насмехалась. Чувствуя власть, она решила сделать «доброе дело», но Наоми ненавидела её всей душой. Какая разница, где гнить? В тюрьме или в этой теперь уже чужой комнате?
Недаром ей снились дурные сны! Не зря дурное предчувствие не отпускало столько дней! Теперь всё стало на свои места. И дело было вовсе не в надвигающейся войне. Один несчастный миг отнял у неё и любимого, и титул, и дом. Что теперь унаследует их сын? Какая жизнь ждёт ребёнка, который должен был стать королём?
Совсем одна в жестоком государстве. Слабая, разбитая, несчастная. Её заклюют, растерзают и выкинут. Почему участь Наоми должна быть другой? Она, быть может, по собственной воле последовала бы за Лонгреном, покуда не сын, чьё сердце билось в такт с её собственным. Сын… вот, ради кого она должна жить. Он её последняя надежда и опора. Не решится ведь новая королева убить её беременной?
 
Размышления о вероятности сводили девушку с ума. Стоило ей закрыть глаза и образ Хизер, держащей за волосы отрубленную голову, всплывал перед мысленным взором. Наоми снова заходилась плачем. Она проклинала Геул за то, что тот отвернулся и позволил Лонгрену умереть. Можно ли назвать справедливым и милосердным бога, что, возвращая к жизни одну, отнимает жизнь у другого? Такой бог ей был не нужен!