Хагалаз. Восхождение (СИ)

Если Лонгрен избавится от неё, то и побег не станет спасением. «Неприятное положение дел, — подумала женщина, — никак нельзя лишиться удобного места. Наоми скоро родит — это возвысил её в глазах мужа. Если Хаара победит… нет, невозможно. Пусть кто угодно, только не она. О, Геул, не дай этой девушке разрушить мою жизнь».
  
Глава 25 Каждый не сам за себя
 
Минуло пять дней с тех пор, как Хаара в последний раз выходила на арену. Человек по имени Эфей и впрямь приложил все усилия для того, чтобы её рана быстрее затянулась, и пусть та по-прежнему ныла и саднила, Хаара почти радовалась этой уже незначительной травме. Будет напоминать ей о невнимательности и последствиях. Больше нельзя допускать подобных ошибок, риск слишком велик. Соперников становилось всё меньше, и сегодня лишь восемь человек собралось в пристанище смерти для очередной жеребьёвки.
Хаара знала, что их должно было быть девять, но случилось так, что в одном из боёв, победитель скончался от полученных травм. На мгновение девушка представила себя на его месте и ужаснулась. Она нашла глазами Блэйра: тот по обыкновению стоял около смугловатого коротко стриженного мужчины, с недоверием косящегося на всех вокруг. Девушка чувствовала, что должна подойти к нему, несмотря ни на что, ведь только по его просьбе тот дотошный лорд соизволил помочь ей. В иное время это мог бы сделать Леоссар, и, к собственному удивлению, Хаара обнаружила, что каторжник в некотором роде заменил ей мага, стал новым отстранённым заступником. Этот факт смутил её, и, стараясь сохранить лицо нейтральным, девушка приблизилась к Блэйру, сразу же обратив на себя его внимание. По лицу велара было сложно определить его эмоции или чувства. Если таковые вообще были, Блэйр отлично их скрывал.
— Можем поговорить?
— Конечно.
Она взглянула на Канутуса, который от любопытства развесил уши, и тот, поняв, что девушка ждёт его удаления, пусть и нехотя, соизволил отойти в сторону. Хаара встретилась глазами с Блэйром. Мужчина выглядел спокойным и сосредоточенным, как будто терпеливо ждал каких-то объяснений.
— Я хотела поблагодарить.
— За что?
— За лекаря. Твой лорд мне всё рассказал.
То ли смутившись, то ли разозлившись, Блэйр на мгновение отвёл взгляд в сторону.
— Я благодарна, хотя нахожу твой поступок нелогичным. Не переусердствуй с благородством, если хочешь увеличить собственные шансы на выживание. Здесь все враги, и только одному из нас удастся сохранить жизнь.
— Отчего же? Преступники могут только убивать, и всё человеческое им чуждо? Думаешь, иногда не хочется кому-то помочь? Просто… чтобы не захлебнуться в собственной желчи. Даже зная то, что до завтра большинство не доживёт, думаешь, не стоит пытаться продлить чьи-то секунды жизни? Из человеческих побуждений, а не руководствуясь инстинктом зверя. Я давно научился воспринимать смерть, как неизбежное и естественное, но мне вовсе не хочется быть её рабом.
Хаара выдержала паузу.
— Ты добр. Это похвально, но губительно в нашей стране.
— Не переживай. Я достаточно добр, чтобы сидеть в тюрьме и убивать людей на арене, поэтому до сих пор и дышу. — Хааре показалось, что она слышит в голосе мужчины упрёк. — Никогда не думала, что мы прокляты собственным богом? Ведь за место в царстве вечного блаженства он заставляет нас лить кровь, мучить, истязать, губить.
— Рассуждаешь, как еретик. Не каждое убийство благородно, необходимо и простительно.
— Если в убийстве есть благородство, то я ничего не понимаю в этой жизни.
— Ты местный? Просто… мне странно слышать это от человека, выросшего в Ревердасе. — Хаара задумалась о том, что ещё не так давно сама противилась убийству, страдала от вида крови, сдалась, бежала, скрылась. Ей до последнего не хотелось окунуться в мир грязи и насилия, даже взяв в руки меч и впервые убив, она не почувствовала себя его частью, а теперь стоит и осуждает человека, спасшего ей жизнь. Совсем не эти слова должны были срываться с её уст, но признать правоту Блэйра — значит отвергнуть устои, законы и традиции, предать веру, которой дышит здешний народ, и ту цель, за которой она сюда явилась. Согласиться — значит вновь обременить себя чувством вины, позволить призракам убитых мучить себя ночами, начать сомневаться. А сомнения порождают слабость, с ними невозможно дойти до конца.
 
— Да, я всю жизнь провёл в Ревердасе и ненавидел это место, его правителей и проклятый закон, работающий в обратную сторону.
— Что ж, никто не заставляет тебя одобрять происходящее, однако мы на арене, и здесь для всех только один путь. Сейчас нас восемь, завтра — четыре, послезавтра — один. Ненависть, о которой ты говоришь, может стать инструментом. Ты должен о себе беспокоиться, а не о таких, как я, не думать о правильности происходящего.
— Хочешь облегчить мою участь? Убей кого-нибудь и убейся сама.
Хаара поджала губы и усмехнулась. Колкий ответ Блэйра ей не понравился. Она собиралась что-то сказать, но знакомый требовательный голос велел всем выстроиться в линию. Чувство недосказанности превратилось в осадок.
— Поздравляем всех выживших! Половина ваших мук позади. Третий этап начинается, и мы решили несколько изменить правила сражений. — От этих слов велары напряглись. Особенно часто забилось сердце Хаары, ведь любое изменение в правилах могло порушить её планы. — Теперь вы будете биться не один на один, а двое на двое. Те люди, кому достанутся одинакового цвета камни, составят пару. Белые против красных, зелёные против чёрных!
Жеребьёвка началась. Девушку бросило в холод. Она с опаской следила за тем, как руки мужчин ныряют в мешок. На ладони Блэйра оказался белый камень. Он тут же сжал его, как верный талисман. Хаара потянулась за жребием, и несколько секунд не решалась взять его. Медлит, но почему? Какая ей в целом разница с кем и против кого биться? Достав жребий, девушка опустила зажатую в кулак руку, боясь на него взглянуть. Что она хотела увидеть? В глубине души Хаара понимала, но признаться себе в этом не осмеливалась. Велары уже начали оглядываться в поисках напарников и соперников. Хаара сделала глубокий вдох и решилась посмотреть на то, что сжимал в руке.
Белый камень. С каким-то неописуемым облегчением она взглянула на Блэйра, но по его лицу не смогла прочитать, рад он такому союзу или нет. Считает ли он её слабой девчонкой?
— Элоф и Грегор против Власира и Ноака, Хаара и Блэйр против Лукерия и Канутуса.
Стоящие рядом мужчины переглянулись.
— Что же, — негромко сказал Канутус, обратившись к Блэйру, — это будет славный бой, но пощады не жди. Я твой противник.
Хааре показалась, что это был укор в её сторону. Почему мужчина сразу сосредоточился на Блэйре? Её до сих пор не воспринимают всерьёз?
— Замётано.
Велары разбрелись по парам, знакомясь со своими временными союзниками, как вдруг вновь послышался голос:
— Выйти с арены смогут двое или один! Но есть одно условие: убитая пара. Пока кто-то из противников жив, бой будет продолжаться, это понятно?
— Понятно, — отозвались мужчины хором.
— Не переживай, справимся, — заметив напряжённое лицо Хаары, сказал Блэйр. Девушка удивлённо взглянула на него.
— И ты туда же?
— Что?
— Не воспринимаешь меня как соперника.
— Пока что мы союзники.
— Мы соперники, Блэйр. Будем ими, пока мы на этой арене, но дело даже не в этом. Думаешь, я ничего не замечаю и не слышу? Все эти люди сомневаются во мне, считают меня слабым звеном, и ты в том числе. Разве не так? Ирга, Бран… они меня ни во что не ставили, и где они теперь? Сколько глоток мне нужно перерезать, чтобы на меня начали смотреть, как на равную, а не как на нелепую ошибку? Вот ответь, что доставило бы тебе большее расстройство: бой со мной или против меня?
 
— Против. Не потому, что я считаю тебя недостойным соперником, а потому что я не желаю тебе смерти.
Отчасти Блэйр покривил душой. Девушка усмехнулась.