Дать боссу (по носу) (СИ)

Внезапно где-то внизу я услышала шорох. Я прижалась к стене так близко, насколько могла, в надежде, что меня не заметят. Рука не только безумно болела от напряжения — она постепенно начинала скользить по металлу, и я вот-вот могла сорваться вниз.
Я вновь прислушалась. Все шумы стихли, но я не могла позволить себе расслабиться, изо всех сил пытаясь подняться. Руки больше не держали меня, и вот я почувствовала, как разжимаются уставшие пальцы, а затем я уже лечу вниз, прощаясь со своей ногой.
Но приземление оказалось куда более приятным, чем я думала. Теплые руки подхватили меня, не успела я коснуться земли. А потом чей-то голос нежно прошептал мне на ухо:
— Я надеялся, что поймал ангела с небес… Но это оказалась ты, Жизель.
Фернандо стоял рядом и крепко держал меня, пока я пыталась прийти в себя. Мне даже не было обидно от его слов, потому что его наверняка достало встречаться со мной подобным образом.
— Ты что? Пыталась залезть ко мне в дом? — спросил он, едва сдерживая смех.
— Ну я…
— Жизель, ты же понимаешь, что здесь везде камеры. Ты изрядно повеселила нашу охрану своей выходкой.
Я смущенно отвела взгляд, хотя понимала, что мои старания оправдали себя, раз он все-таки вышел.
— Я пришла поговорить с тобой, — сказала я серьезно, и мне самой стало страшно от себя. Не помню, чтобы я еще когда-нибудь так нервничала.
Фернандо недоверчиво посмотрел на меня. Разумеется, он понимал всю странность сложившейся ситуации, но старался не подавать виду.
— Что ж, тогда я, видимо, должен пригласить тебя в дом, — сказал он уверенно.
— Нет, не нужно, — тут же запротестовала я, — там Стелла, я не хочу ее смущать. Да и, честно говоря, у меня нет времени.
Фернандо удивленно поднял брови.
— А ты собираешься куда-то еще в половине двенадцатого ночи?
— Фернандо, правда, у меня нет времени. Я должна сказать тебе кое-что важное.
Я понимала: еще чуть-чуть и я перенервничаю так, что и двух слов связать не смогу, тогда визит откажется напрасным.
Фернандо вновь коснулся меня, на этот раз показывая, что нужно отойти в сторону. Почему каждый раз, когда он внезапно дотрагивался до меня, я напрочь забывала все, о чем собиралась говорить?
— Не хочу говорить под камерами, — сказал мужчина, — Стелла наверняка следит за нами.
— Ой, можно помахать? — спросила я иронично, но тут же нарвалась на осуждающий взгляд Фернандо.
— Итак, девушка моего брата приехала ко мне посреди ночи, чтобы поговорить. Совсем не странно. Ну что, Жизель, что такого важного ты хотела мне сказать?
Я репетировала эту речь, всю дорогу сюда, но теперь в голове был чистый лист. Это пугало еще больше и мешало сосредоточиться.
— Я, приехала, чтобы сказать тебе, что я уезжаю, — лишь по выражению лица мужчины я поняла, что это явно не то, с чего следовало начать разговор.
— Жизель, если ты хотела, чтобы я пожелал тебе приятной дороги…
— Нет… — перебила я Фернандо, — это вовсе не то, ради чего я приехала. Я хотела сказать тебе, в общем, это касается компании и Филиппа.
— Ты снова про Филиппа? Пожалуйста, не надо опять начинать. Мне кажется, ты сказала мне достаточно.
— Да нет же! — воскликнула я и схватила Фернандо за руку. Это заставило его на мгновение замереть и внимательно просмотреть на меня. Теплая гладкая кожа, проницательный взгляд — как же мне не хватало этих ощущений последнюю неделю. Он был для меня словно наркотик, и ради одной маленькой дозы я готова была ждать его сколько угодно.
— Филипп хочет забрать у тебя компанию, — наконец выдавила я, — на том приеме, когда он общался с Борисом, он узнал про их родство со Стеллой, вероятно теперь он может попытаться использовать это против тебя.
— Это не новость для меня. Я знал, что рано или поздно это произойдет, так что все в порядке, — сказал он спокойно. — Что-нибудь еще?
Я замялась. Не знала, как сказать ему главную новость, которая точно бы стала для него неприятным сюрпризом.
— Он хочет получить эту компанию не для того, чтобы ей управлять. Он хочет ее продать.
 
— Мало ли что он хочет. Он не получит ее.
— Ты не понял. Филипп встречался с Борисом не для того, чтобы узнать про Стеллу. Он убеждал его перейти на свою сторону. И, судя по всему, у него это получилось. Он не называл мне точные условия сделки, но то, что я услышала, звучало правдоподобно, — произнесла я, чувствуя, как твердый ком становится поперек горла от одного лишь воспоминания о Филиппе.
— Это невозможно. Герасимов всегда был на стороне отца в вопросах компании, да и вряд ли Стелла обрадуется, если узнает, как ее отец поступил с ее женихом.
— Фернандо, я сказала тебе все, что я знаю. Может быть Герасимов просто решил провести Филиппа, но зная, какой Борис человек, я бы не стала сбрасывать со счетов версию, в которой он просто решил обогатиться.
Фернандо молчал. Было видно, что он ошарашен такой новостью. Но я не знала, что еще сказать, чтобы как-то сгладить эффект, оказанный моим рассказом.
— Он поэтому и решил уехать. Пока у Герасимова есть работа, Филипп здесь и не нужен.
Он до сих пор молчал, глядя куда-то в гору, и неспешно что-то обдумывал.
— Почему ты рассказала мне об этом? — вдруг спросил мужчина, вперив в меня взгляд. На этот раз я знала, что избежать допроса не получится.
В конце концов, я уже все равно сделала столько ошибок, что меня ничего бы не спасло от гнева Филиппа. И следующие несколько недель я бы провела в заключении, как собака на поводке, иногда совершая с ним прогулку в свет. А потом меня бы сдали Герасимову.
— Потому что ты должен знать правду.
— Но Филипп твой парень, ты же понимаешь, что, рассказывая мне все это, ты предаешь его?
Я кивнула и внезапно почувствовала себя неудобно, понимая, как мои выходки выглядят в глазах Фернандо, поэтому тут же попыталась исправиться:
— Да, я знаю. Но Филиппу никто не давал права присваивать себе чужое, тем более теми методами, которые он использует.
— Я снова слышу в твоем голосе презрение, но больше не вижу смысла спрашивать, почему ты с ним. Ведь ответ всегда будет один?
— Фернандо…
— Да, я знаю, — он снова отступил на несколько шагов назад, словно я была ему неприятна.
— Ты ничего не знаешь, — со вздохом прошептала я, глядя, как он разворачивается, чтобы уйти.
— Так расскажи мне, — он спросил это без всякой надежды, словно уже давно смирился с тем, что я буду вечно твердить, что люблю его брата. И от этой безнадежности в его голосе мне стало так тоскливо, так больно. Меня бросало в дрожь при мысли, что он узнает о моем долге, о безумных условиях договора, о том, что дерзкая Жизель на годы привязана к сумасшедшему Ферретти или, если сделка все же состоится, к непонятному русскому олигарху.
Было страшно и за себя. Что сделает со мной Филипп, если узнает, что я рассказала его злейшему врагу о договоре? Да и не окажется ли Фернандо таким же, как его брат? Может, он тоже будет шантажировать меня моим секретом?
— Я не могу, прости, я не могу, — я пыталась сдержать слезы, но с каждой секундой становилось все труднее. Все, что я пережила сегодня, выходило наружу.
Я больше не могла вынести такой вопиющей несправедливости. Я так хотела рассказать ему все, потому что он был единственным, кто заслужил это!
Фернандо смотрел на меня также проницательно, как и неделю назад, когда мы стояли у морского побережья, и он просил меня во всем признаться. Только теперь мы были в горах около его дома, где в теплой постели его ждала невеста. Меня же ждал самолет, в который я должна была сесть с человеком, которого ненавижу.
— Почему ты просто не расскажешь мне все? Чтобы это ни было, я смогу понять, — он нежно коснулся моей руки, не давая мне смахнуть очередную слезу.
— Потому что…
Он сделал шаг ближе. Теперь перед собой я видела лишь его огромные черные глаза, в которых сиял едва различимый проблеск надежды на то, что я смогу выбраться из этого ада.