Морской эмир (СИ)

— Что, забавно тебе, да? — подумала я, глядя только в эти резко поумневшие глаза.
И тут же у меня в голове щекотно забулькало. Вот только бульканье вполне реально сложилось в слова:
— Не забавно. В песок хочу. Но эмир приказал проводить, я повинуюсь.
Я даже замерла на миг, перестав плыть.
— Так ты послушный рыб? — немного отойдя от первого шока, спросила я снова мысленно.
И теперь казалось, что и я тоже булькаю во время этого разговора. Тиррес, кстати, помнится, разговаривая с акулой, не знал, что я понимаю его слова. Но, несмотря на все мои странные способности, повторить его речь в тот момент я бы не смогла. А сейчас у меня все получалось будто по волшебству. И скорее всего, именно в этом заключался дар, который я переняла от него во время нашего поцелуя.
«Неужели я теперь смогу общаться с любой морской рыбиной?..»
— Сможешь, — ответил мне вдруг палтус. Видимо, я слишком громко «булькала». — Если начнешь слушать не только себя. Человечина.
— Человечина? — ахнула я.
— Ну если я рыбина, то ты тогда кто?..
Блестящие глаза палтуса казались все более умными. Даже как-то неловко стало.
— Прости, у тебя есть имя? — спросила я, краснея.
— Есть. Но оно непроизносимо для тебя. Мы общаемся между собой не так, как люди, — ответил мой проводник. — Речь, которой ты пользуешься, создана Великой Айреморой только для связи между морскими созданиями и людьми.
— Как же мне тебя звать?
Если бы рыб мог пожать плавниками, наверное он бы это сделал.
— Тогда я сама выберу, если ты не против, хорошо?
Разговор с палтусом пошел неплохо, и я немного расслабилась, снова плывя вперед, по мере возможностей лавируя между водорослями и разноцветными морскими растениями, которых здесь было несчетное количество. То и дело вслед за мной увязывалась стайка маленьких желтых рыбок-клоунов, но, как только я оборачивалась, они разбрасывались в стороны. Казалось, они играют.
Это было так дико и забавно, что я невольно улыбнулась.
В Айреморе мне уже почти нравилось.
— Буду звать тебя Бро, — повернулась я к своему проводнику, ухмыляясь.
Палтус пожал плавниками.
Вряд ли он уловил смысл прозвища, но ему все равно, а мне приятно.
— Итак, Бро, может, расскажешь мне для начала, почему ты такой недовольный? Впервые вижу такого недовольного палтуса! — улыбаясь, проговорила я, разгребая руками очередной куст длиннющих водорослей, в которых было легко запутаться. Неплохо было бы обогнуть их сверху, но мне нравилось быть недалеко от земли. Привычка!
— Будешь тут довольным, — пробулькало в ответ. — Я должен проводить до дворца человечину, а она уже битую четверть часа плывет не в ту сторону!
Я замерла, от неожиданности запутавшись в длинном зеленом стебле.
— Так что ж ты раньше-то не сказал, Бро! — ахнула я, выбираясь из захвата растения и выплывая на поляну восхитительных маленьких растений, напоминающих мох в форме крошечных бокальчиков. Дивная красота!
Вот только у меня вся кровь от лица отлила, и сердце, кажется, перестало биться.
Потому что прямо посреди этого волшебного пейзажа лежала белая, как смерть, русалка. И ни кровинки не было в ее замершем в неподвижности лице…
Я так резко отшатнулась назад, что, потеряв равновесие, едва не перевернулась вверх тормашками. Водоросли обвили ноги, утаскивая куда-то в свои темные зеленые недра. И я начала впадать в панику.
— Не шуми, — пробулькал палтус, и через несколько мгновений я поняла, что он откусил стебельки обвивших меня растений.
Ничего не оставалось, как выплыть снова на поляну этого красивого подводного мха, оскверненного трупом. Меж тем Бро явно не обладал такой же щепетильностью, как у меня, и, освободив свою поднадзорную, легко приблизился к бледному телу.
— Она живая, — проговорил он вдруг, и меня будто прострелило.
— Правда?! — ахнула я, перебирая ладошками, чтобы подплыть поближе. Но вода проникала сквозь пальцы, не облегчая способностей к подводному передвижению.
Когда наконец получилось приблизиться к несчастной, стало возможным разглядеть ее получше. У нее и впрямь было синюшно-белое лицо и руки, но сейчас я была более склонна признать, что этот цвет вполне мог оказаться нормальным и здоровым для русалки. Жители Айремора вообще в большинстве своем славились светлой кожей.
 
Вот только девушка, казалось, не дышала, и ее жабры не шевелились. Хвост с короткими изумрудно-голубыми плавниками бессильно обвис и лежал на коротеньких водорослях-бокальчиках.
Бро проплыл вокруг русалки, пару раз коснувшись ртом ее руки и груди, затянутой в красивый травяной корсет, открывающий плоский живот. Корсет был вышит ракушками и мелкими жемчужинками.
— Она в каком-то трансе. Полностью нет сознания, — проговорил мой рыб.
— Что же делать? Может, поплывем во дворец, позовем кого-нибудь? — предложила я, чувствуя себя просто ужасно.
Одна посреди чужого, недружелюбного моря. И рядом только недовольный палтус да девушка, которая явно потеряла сознание не по своей воле…
— Мне, в общем-то, все равно. Но в таком виде ее могут съесть, — прокомментировал Бро. — Ну что, плывем в Жемчужный дворец?
Повернул ко мне свою блестящую морду и выпустил пузырек воздуха. Тот заблестел в редких лучах солнца, что чудом проникало сквозь громадную толщу воды, и полетел к поверхности, сверкая боками.
— Нет, придется взять ее с собой, — нехотя ответила, представив, как тащу русалку на своей спине. Я и сама-то как пловец не очень, а уж с такой ношей… — Чует мое сердце, добираться до дома придется долго, — выдохнула я и наклонилась к незнакомке.
Что-то внутри меня екнуло, горло сдавило. Но я попыталась искоренить это чувство, приняв его за страх. Протянула руку к русалке, пальцы коснулись ее щеки.
А затем я оглушительно закричала.
Меня будто ударило током, и этот ток прошел по каждой косточке, каждому нерву, выбираясь с кончиков пальцев, оставляя на подушечках жжение боли.
Вот только это была мелочь по сравнению с тем, что эта странная сила с моих пальцев проникла в русалку, заставив ее также задрожать и широко раскрыть громадные синевато-зеленые глаза. Она взглянула на меня, открывая и закрывая рот так, словно ей не хватало воздуха, и, подавшись вперёд, вцепилась в мои запястья.
Время словно замедлилось. Странное болезненное ощущение не проходило, усиливалось, а затем в какой-то момент, когда я уже думала, что вот-вот потеряю сознание, на лбу русалки загорелся яркий неоново-голубой символ. Он сверкал, словно фосфорный, словно внутри черепа несчастной его кто-то подсвечивал. А потом внезапно так же неожиданно исчез.
Вокруг снова все было спокойно, русалка меня отпустила, а я перестала кричать. Не потому, что страх ушел, а потому, что горло, похоже, охрипло.
— Ты кто? — проговорила девушка, и ее лицо постепенно приобретало адекватное выражение. Разве что чрезмерно удивлённое.
Впрочем, в ее состоянии это, наверное, нормально.
— Меня зовут Саша, — сипло ответила я и попыталась улыбнуться. — Не переживай, все в порядке…
Наверное.
— А я кто? — спросила она тогда, и вот это было уже явно ненормально.
Поискав взглядом своего палтуса, я обнаружила его рядом, он спокойно выпучивал свои большие круглые глаза, словно происходящее его ни капли не трогало.
— Ты… русалка… — проговорила я неуверенно, вернув внимание девушке.
Та посмотрела на свой хвост и покивала.
— Ну да… Это и так понятно. А ты моя… сестра? Или подруга? — продолжала она, чем повергала меня во все большее недоумение.
— Потеряла память? — спросила я у своего провожатого.
Бро пожал плавниками.
— Я говорил, что сознания в ней не было. Нет его и сейчас.
Холодные лапки страха снова прошлись по моим нервам, пытаясь наиграть там знакомую мелодию паники.
Это что же должно было случиться с девчонкой, что она теперь в таком состоянии? А вдруг тот, кто это с ней сделал, рядом?..