Сломленная (ЛП)

— Моя милая Роуз, опусти руки, — выдохнул он.
Взгляд моего безымянного любовника прилип к моей груди, когда он снял расстегнутый лифчик с моего тела. Он с трудом ухмыльнулся, неровно дыша и держа бюстгальтер кончиками пальцев, а потом бросил его в груду моих вещей, которые бросал на пол.
Погладив руками мои плечи, опустился к локтям и проследовал ниже, и наши пальцы сплелись. Подняв мои руки, он сделал шаг назад. Я была обнажена, как в день своего рождения, но уже сформирована намного больше, чем в тот день, когда меня лишили невинности. Он наклонил голову, рассматривая меня. Впервые в жизни мужчина смотрел на меня как на женщину, которой я должна была быть, а не как на существо, которым я стала. Его внимание заставляло мое сердце еще больше колотиться в груди. Воздух в комнате овивал мое обнаженное тело; каждая клеточка была наполнена волнением, когда я сменила позу. В голове тикали часы, когда я увидела его взгляд, впивающийся в мою обнаженную кожу. Он сделал еще один резкий вдох, прежде чем начал говорить те слова, из-за которых моя киска стала мокрой от чистого сексуального желания.
— Ты идеальный шип ядовитого стебля, моя прекрасная цветущая Роза. Осторожно дожидающаяся, когда я вдохну твой аромат, сорву и вытащу из куста. — Его шепот превратился в грубый рык.
Каждая частичка моего тела таяла от его слов, колени ослабли, пульсация между ног участилась. В эту секунду мне было нужно, чтобы он трахнул меня. Меня не беспокоило, отдаст ли он мне гребаные деньги, этот мужчина пленил меня своими глазами, завладел мной своими словами. Неужели этот безымянный мужчина будет тем, кто, наконец, даст мне настоящую передышку, которую я искала всю жизнь? Исцеляясь словами, соскальзывающими с кончика его языка и без усилия проникающие в каждую фибру моего существа, я желала, чтобы он украл мое дыхание и убил моих демонов. Я была готова раствориться в любом предложении, которое он бы не сделал, и стала бессильна в своем намерении оставаться профессионалом. Это вдруг стало личным, очень личным. Я согнула руки в попытке коснуться его тела, нуждаясь почувствовать его губы, сливающиеся с моими, но он отступил на шаг назад. Мое сердце, подступившее к горлу, упало вниз.
— Ты не хочешь меня? — спросила я, неподвижная от его слов, чувствуя себя глупо из-за того, как легко я позволила себе сыграть в его игру.
— Я не говорил этого.
— Тебе и не нужно, твои действия говорят сами за себя, — произнесла я.
Я была эмоционально растерзанна. Я оттолкнула его и отвернулась, чтобы одеться; вдруг он прижался всем телом ко мне сзади. Его губы прижались к моему уху, голос приказывал. Он крепко прижался к моей спине, а рука обхватила грудь, накрыв ее ладонью. Другая рука легла между моих ног, длинными пальцами глубоко проникнув в мою киску.
— Не поворачивайся ко мне спиной Роуз. Ты согласилась быть здесь со мной, делая все, что я попрошу, — утверждал он. Его тело все еще нависало надо мной, пальцы неистово погружались все глубже и глубже, ритмично поглаживая большим пальцем мой трепещущий клитор.
— Да, согласилась… — выдохнула я слова, пока извивалась, отвечая на проникновения его пальцев. Я покачивала бедрами в такт его ровному ритму. Его дыхание воспламеняло мое тело, чего я не чувствовала ни с кем ранее. Только. От. Его. Прикосновений. Никто никогда не заставлял меня зайти так далеко. Проблема в том, что я не хотела кончить прежде, чем почувствую его член, наполняющий меня.
— Ты понятия не имеешь, чего я хочу. Может быть, я хочу причинить тебе боль. Может, хочу смотреть, как проходит дрожь по твоей безупречной коже, до тех пор, пока не сможешь больше вынести этого и начнешь умолять меня трахнуть тебя. — Он вытащил из меня свои пальцы, и в тот момент, когда прохладный воздух коснулся жаркой плоти моей киски, я превратилась в рабыню его желаний. — Я хочу, чтобы ты умоляла трахнуть тебя.
— Пожалуйста… Мистер… пожалуйста, трахни меня. — Он поглотил меня. Схватил, пленил и уничтожил.
Он развернул меня, впиваясь пальцами в плечи; притянул к себе, на расстояние нескольких сантиметров от своих губ.
 
— Если бы ты только знала, как сильно я хочу трахнуть тебя, провести кончиком языка по каждому сантиметру твоего тела, вкусить каждую каплю твоих сладких соков, — прошептал он, кончиком носа проводя от щеки к изгибу моей шеи. Он вдохнул мой запах. Я изнывала от желания поцеловать его, он выдыхал слова, которые проникали в мою душу.
— Я хочу заставить тебя кончить так сильно, что ты никогда не забудешь, кто я и как осквернил твою киску для других мужчин. Теперь одевайся.
Все во мне словно остановилось. Я не чувствовала биения сердца в груди. Мои легкие опустели, и, внезапно, я не смогла уловить себя на том, что, вообще, дышала. Волна, проходящая через мои соски, превратилась в озноб. Я обмякла, когда он лишил меня возможности спорить, я была обнажена и полностью уязвима для него.
— Какого черта? Ты не можешь довести меня до края и оставить подобным образом.
— Я только что сделал это, — отрезал он, подняв мою одежду с пола и отдав ее мне. — И после сегодняшнего вечера, не надевай это, когда ты со мной. — Он сощурил глаза. Губы вытянулись в линию, лицо побледнело, кончики его ушей пылали алым.
— В чем ты рассчитываешь меня увидеть? — быстро парировала я.
Я собрала свою одежду, держа ее в слишком сильно дрожащих руках.
— Одежду, которую я выберу для тебя. — Проведя костяшками пальцев по моей щеке, он развернулся и пошел к лифту. Паника горячей волной нахлынула на меня. Маленькая девочка, скрывающаяся глубоко внутри меня, боялась раскрыться ему, показать, что была напугана. Но женщина, боец, которая защищала себя от всех, кто пытался войти в ее жизнь, хотела того, что он предлагал ей. Я хотела вкусить его, отдать ему часть энергии, которая кружила под моей кожей, и жаждала завершения того, что он начал.
Я бросила несоответствующий наряд на кровать, вытаскивая кружевной черный бюстгальтер; я держала его перед своей грудью, отчаянно пытаясь остановить его уход.
— Так ты не хочешь, чтобы я носила… это?
Он остановился, повернувшись ко мне. Кончик его языка медленно скользнул по верхней губе, когда в его серебристо-голубых глазах зажглась искорка вожделения.
— Нет. Никакого бюстгальтера. — Он покачал головой, нажимая кнопку лифта.
— Уверен?
— Моя благоухающая Роза, я ни в чем в жизни никогда не был так уверен. Надень эту презренную одежду еще раз и встретимся внизу, — скомандовал он.
Я было раскрыла рот, пытаясь упрекнуть его в грубости, но не успела. Он шагнул в ждущий лифт. Сукин сын, он заставил меня потерять дар речи и ушел. Какого черта это было, и что, вообще, происходит? Никто не смел, говорить со мной таким образом.
Я застегнула лифчик, надела презренную одежду в последний раз. Он понятия не имел, что его ждет. Если этот мужчина, не называющий своего имени, думал, что я собиралась позволить ему доводить меня до края и оставлять с ноющей болью, он сильно ошибался. Я схватила сумочку с огромного круглого гранитного стола у входа и нажала кнопку вызова лифта на стене. Спустя минуту двери открылись, внутри не было лифтера, который должен был ожидать меня. Я шагнула в пустое пространство и нажала на кнопку с ярко голубой звездой.
Дверь позади меня закрылась с глухим звуком, от которого сжало внутренности, и на долю секунды это заставило меня глубже вдохнуть воздух, успокаивая дыхание; осознание произошедшего с трудом проникало в каждую клеточку моего тела… Этот ублюдок, который даже не удосужился сказать своего имени, поимел меня. Он завладел мной, моим разумом и телом. Он — единственный мужчина, который заставлял меня просить об оргазме… и требовать одновременно.
  
ГЛАВА 9
 
Мои воспоминания прервала суматоха людей вокруг и шум стиральных машин. Я сунула журнал в сумочку, достала вещи из сушилки и засунула их в мешок для белья. От воспоминаний о первой ночи с Мистером Ч меня затошнило. Я знала о нашей договоренности. Ее суть заключалась в том, что он просто «снял» меня на пару дней, без обязательств. Восемь тысяч долларов наличными и восемь нарядов. Черт, да я была высокооплачиваемой. Стоило ли оно того? Финансово — однозначно, но эмоционально — нет. Несмотря на это, все было кончено… что было, то было… Это напоминало о том, что прекрасного принца в моем мире не существовало, потому что никто не был готов дать мне что-то большее, чем деньги за секс. Я была достаточно наивна в свои девятнадцать, когда желала лучшего. Я думала, что хотела, чтобы у меня был человек, который бы заботился обо мне, сделал меня своей, обнял бы и снова научил меня жить.