Синяя Рыба

Вата имела нежный ванильно-сливочный вкус, с тонким, едва уловимым ароматом миндаля. Шерри не преувеличивал: она действительно таяла во рту. Максим почувствовал, как странное щекочущее тепло разливается по всему телу. Это было весьма необычное, ни на что не похожее ощущение — с каждым мгновением все неприятности, проблемы и печали стирались, слабели, отступали на задний план, все дальше и дальше, чтобы скоро и вовсе слиться с иллюзиями и грезами, навеянными сладкими ароматами, витающими над сахарной Долиной.
Почему-то им обеим вдруг сильно захотелось спать. Даже не надо было ставить палатку — мягкие облака были просто созданы для отдыха.
— Кажется, мы должны были куда-то идти? — пробормотала Вика, с трудом шевеля губами: после девятнадцатой порции Ваты слова давались ей с трудом.
— Правда? — Максим рассмеялся. — Должно быть, тебе приснилось. Зачем нам отсюда уходить? Здесь же так хорошо!
— Здесь так хорошо, — повторила Вика, — Конечно, мне все приснилось…
— Надо же! А я видел во сне, что летел, летел, и упал, а до земли очень далеко, и я падаю с неба. Представляешь? С неба! Как такое возможно? — Мальчик лег на спину, закинув руки за голову, и закрыл глаза. По лицу разлилась блаженная улыбка.
Вика зевнула.
— Ты спишь? — пробормотала она, с трудом удерживая Максима в фокусе — глаза, как и голос, уже почти отказывались ей подчиняться.
Максим не ответил, только перевернулся во сне и зарылся в Вату, как в одеяло. Вика взбила сахарное облако, чтобы придать ему форму изголовья, откусив напоследок кусочек импровизированной подушки.
Меньше чем через минуту они крепко спали.
 Белый флаг 
В акварельно-голубом небе беззаботно кувыркались растрепанные клочки облаков, а их двойники кружили по гладкому зеркалу воды, повторяя каждое движение своих небесных братьев. Это была их излюбленная игра — традиция, которой они никогда не изменяли; в Абсолюте это знал каждый младенец, но более прагматичные жители мира Максима и Вики называли это отражением — явление хорошо изученное и поэтому малоинтересное. Увы, люди так устроены, что упрямо не хотят замечать чудеса даже там, где они действительно есть, стремясь всему найти объяснение с точки зрения науки и логики.
На землю упала лохматая тень, и вслед за ней на поляну, крадучись, вышел ее хозяин. Им оказался крупный белый кот. Он двигался абсолютно бесшумно, хотя вокруг не было ни души — только несколько пестрых бабочек лениво порхали над цветками лугового клевера, да упитанный толстощекий бурундук деловито обрабатывал только что найденный орех. Кот сделал шаг. Полосатый грызун поднял голову, но, увидев темный силуэт незнакомца, бросил недоеденный обед и с испуганным писком юркнул в свою норку.
Энергет вышел на середину поляны и напряженно втянул носом воздух. Кончик хвоста у него едва заметно подрагивал, выдавая его волнение. Удостоверившись, что опасности нет, он повернул голову и негромко мяукнул — это был условным сигналом для Кэтти.
— Ну, что там? — нетерпеливо прошептала она.
Что-то хрустнуло, упало и покатилось по земле. Энергет замер, прислушиваясь, но виновницей шума оказалась всего-навсего безобидная сосновая шишка.
— Все чисто, — ответил Флэйк, — Можно идти. Держись рядом со мной. Не отставай.
Кэтти огляделась. Река в этом месте делала петлю, огибая пологий холм, на котором, утопая в зелени, красовался старинный замок. Но сейчас в этом пейзаже, который она знала как свои пять пальцев и без труда могла нарисовать по памяти, было что-то новое. Что-то странное, зловещее, угрожающее. Было очень тихо, и на тревожные мысли наводила эта тишина.
— Страх… — прошептал Флэйк, — Страх разлит в воздухе. Все вокруг пропитано им — вода, небо, и даже песок под моими лапами. Страх и отчаяние.
— Ты тоже чувствуешь?
— Я вижу. Твои способности слабее моих, а я, к тому же еще и энергет, а энергеты особенно тонко ощущают эмоции и настроения. Здесь все отравлено страхом. Даже ты почувствовала, — он нахмурился и озабоченно продолжал, — Ужас. Боль. И жажда мести.
 
— Мести? — воскликнула Кэтти, — Это может быть только Эриус! Никто из наших никогда не решится на месть, потому что никто не способен испытывать такие низкие чувства.
— Пойдем скорее, — сказал Флэйк.
— Ты думаешь, Эриус напал на Белый Дворец? — взволновалась Кэтти.
— Нет. Ни Эриусом, ни Тенями здесь не пахнет. Это-то меня и беспокоит больше всего.
Скоро они вышли на мощеную дорогу; нагретый солнцем камень обжигал босые ноги, и Кэтти пришлось свернуть на обочину, солнечный кот же пошел прямо по дороге. Девочка брела по пыльной колючей траве, сокрушаясь, что в спешке позабыла надеть туфли и втайне завидуя энергету, которого его родная стихия наделила такими силами, которые позволяли ему ходить даже по раскаленным углям.
— Странно, что мы до сих пор не встретили никого из Высших, — задумчиво мяукнул Флэйк, — Где же они?
— Точнее, мы не встретили вообще никого, — поправила его Кэтти. — Интересно, почему?
— Мне это не нравится, — энергет пошевелил усами.
Впереди показалась кованая ограда парка. Ворота были заперты, что само по себе было удивительно — прежде их никогда не запирали, даже ночью. Ворота Белого Дворца всегда оставались открытыми в знак того, что всякий, пришедший сюда, будет желанным гостем, и получит убежище и помощь. Кэтти остановилась, растерянно глядя на огромный чугунный засов.
— Эй! — крикнула она. — Откройте! — она обернулась к Флэйку, — Почему ворота закрыты?
— Не знаю, — ответил он. — Сейчас попробую открыть.
Он встал на задние лапы, сосредоточился. Через несколько секунд его шерсть, накопив солидный заряд энергии, вспыхнула и затрещала, и прутья решетки лизнули языки пламени. Заряда плазмы хватило бы, чтобы расплавить даже камень, Кэтти отпрянула в сторону и закрыла лицо руками, боясь, что брызги металла попадут на кожу. Но меры предосторожности оказались излишними — железный замок даже не нагрелся.
— Бесполезно. Моя магия здесь бессильна, — проурчал энерегет, тяжело дыша, — Заклинание, запирающее Ворота, ставил Высший маг, и, видимо, не один. Это мне не по зубам.
— Что же нам делать? — огорченно воскликнула Кэтти. Флэйк хотел ответить, и уже открыл рот, как внезапно на него налетел какой-то огромный зверь и прижал к земле, сбив дыхание. Краем глаза он успел заметить, что второй зверь прижимает к земле Кэтти.
— Кто такие? Чего вам нужно? — рявкнул первый, тот, который держал Флэйка.
— Э-э! Так нечестно! Это я хотел спросить! Мы же договорились, сейчас моя очередь! — обиженно заскулил второй.
— Что значит «нечестно»? — первый изобразил искреннее удивление, — Тормозить не надо. Кто успел, тот и съел!
— Послушайте! — вмешалась Кэтти, — Не надо нас есть!
— Да-да, мы несъедобные! — поспешно закивал Флэйк, с трудом восстановив дыхание, — И невкусные! Даже ядовитые!
— Я сестра Мелани! Нам нужно поговорить с Ротсеном!
Грифоны — а это, конечно, были они, — озадаченно переглянулись.
— Кэтти? — недоверчиво протянул один из грифонов, — Мы тебя не узнали. Э-э-э… Извини, что напали на тебя. А это еще кто? — он сурово повернулся к солнечному коту.
— Это Флэйк, — Кэтти поспешила представить им своего спутника. — Он со мной.
— Флэйк? — прищурился грифон, — Странное какое-то у тебя имя. Ты что, энергет?
— Да, он солнечный энергет, — ответила за него Кэтти, — А что?
— Грифоны не любят энергетов, — Айн демонстративно сморщил нос, — Слишком они независимые. Всегда ходят поодиночке, живут в норах. С ними и поговорить-то нормально нельзя — будут нести тебе всякую философскую ахинею на тему «быть или не быть». Но если это твой друг, мы отпустим его, — он ослабил хватку, и Флэйк в ту же секунду вырвался из его лап, бросился к Кэтти и взлетел к ней на плечо, возмущенно шипя. Кэтти обняла кота и прижала к себе.
— Да не бойся ты, — зевнул Твин, обернувшись к Флэйку, — Мы на диете. А на кошек у меня вообще аллергия.