Синяя Рыба

— Держись! — успел крикнуть он, но его слова унесло ветром.
Вцепившись, как десантник в парашютные стропы, в хрупкие стебли цветов, Максим стиснул зубы, силясь собраться с мыслями.
— Шары! — сквозь свист ветра услышал он голос Вики, — Надо чем-то проткнуть их! Нас уносит не в ту сторону!
Как выяснилось, сказать это было намного проще, чем сделать. Викина идея, без сомнений, была блестящей — хотя бы потому, что это — единственное, что могло помочь им опуститься вниз, так, чтобы не сломать при этом шею. Стебли перепутались, как рыболовная леска, поэтому просто отпустить часть Летунчиков было невозможно, а перерезать или разорвать их было не легче, чем разорвать стальной канат — прочности стеблей можно было только завидовать.
Но ни один из вариантов аварийного приземления так и не был воплощен в жизнь, — просто потому, что шары лопнули сами: то ли оттого, что, Шерри, несмотря на весь свой опыт, все-таки выбрал перезрелые цветы, то ли это было побочным действием ветра, чья магическая природа не вызывала сомнений: сам по себе такой ветер подняться не мог даже в Абсолюте. И, конечно, как только лопнул последний шар-летунчик, дети стали падать вниз.
— Час от часу не легче! — подумал он. Перспектива разбиться о скалы ему совсем не улыбалась.
— Парашют! — завопил Максим, выхватывая Жезл. — Парашют! Пара…
— Тогда уж сразу «Боинг»! — съехидничала Вика, — У тебя не получится создать парашют из ничего. Ты хоть представляешь себе, как он выглядит? Воображаю, сколько на него истратится энергии. А энергии мало. Ты бы еще целую эскадрилью заказал — знаешь, такое почетное сопровождение. Попробуй что-нибудь попроще, например, замедлить падение!
— Ч-что?
— Живо!
Максим послушно поднял Жезл, но внезапно порывом ветра артефакт выбило из рук. Он рванулся к нему, но закоченевшие от холода пальцы плохо слушались, и Магический Жезл, кувыркаясь в воздухе, начал медленно падать вниз, и вскоре исчез из виду, а с ним исчезла и единственная надежда на спасение.
— Не-е-ет!
— А-а-а! — отчаянно закричала Вика, — Разбудите меня, пожалуйста, если я сплю! Максим, сделай же что-нибудь!
— Что? — крикнул Максим, с ужасом осознавая, что если они сейчас же не найдут выход, это будет конец, и конец плачевный. Как бы высоко они не были, падение не может продолжаться вечно. Он пытался собраться, но в голове вертелись только избитые стишки про многострадального маленького мальчика, гулявшего по крыше.
— Если мы сейчас же ничего не придумаем, — заметила Вика, словно подслушав его мысли. — то расшибемся в лепешки! На радость Эриусу и Скорпиусу…
Вика не договорила, потому что в эту секунду она почувствовала, что с головой погрузилась во что-то мягкое, как поролон. По легкому толчку и приглушенному звуку она поняла, что Максим приземлился рядом.
Работая руками, девочка поползла наверх, и скоро смогла высунуть голову наружу и оглядеться. Рядом барахтался Максим, с головы до пят в белой пене, подозрительно похожей на… Вика посмотрела по сторонам. Сомнений не было — они упали аккурат в злополучную Долину Сахарных облаков.
Ей показалось, что она сидит в огромном торте. Вокруг, куда ни глянь, расстилались бескрайние просторы самого огромного десерта в мире — последствия печально известной аварии на кондитерской фабрике. Вика прищурилась — белоснежные облака ваты ослепительно сверкали на солнце. В воздухе стоял приторно-сладкий аромат ванили, такой крепкий, что впору было надевать противогаз.
«Те, кому удалось вернуться, забыли даже свое имя», — всплыли в памяти слова Шерри.
— Да, на этот раз мы вляпались по полной программе, — протянула Вика, — Во всех, что называется, смыслах.
После нескольких безуспешных попыток ей все же удалось выбраться на поверхность, которая, вопреки ожиданиям, оказалась гораздо более плотной, чем казалась на первый взгляд. Ходить по ней, правда, было сложно — ноги как в сугробы, по колено проваливались в ватные облака.
Памятуя о предупреждении Шерри, Вика старательно вытерла губы, стараясь, чтобы ни капли лакомства не попало в рот, после чего, на всякий случай спросив себя, как ее зовут и, получив правильный ответ, на четвереньках поползла к Максиму.
 
Он сидел, глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, снимал с рукавов куртки клочки Сахарной Ваты и скатывал их в комок.
— Максим? — позвала Вика.
Мальчик медленно повернул голову, словно не сразу понял, что к нему обращаются.
— Все нормально?
Он отрешенно кивнул.
— Мы должны выбираться отсюда! — Вика настойчиво потянула его за рукав, — Здесь опасно: нас неоднократно предупреждали об этом.
Максим снова кивнул.
— Да, — проговорил он тихо.
— Что с тобой? — Вика нетерпеливо вскочила на ноги, и тут же провалилась по пояс. Когда она выбралась, то увидела, что Максим сидит все в той же позе, и, похоже, вообще не понимает, что происходит.
— Да что с тобой? — сердито проговорила Вика, — Молчишь, словно воды в рот набрал. Нам нельзя здесь оставаться, понимаешь ты это?
— Да, — заплетающимся языком пробормотал он, — Но я… я уронил Жезл. Его надо найти.
Вика покрутила головой и, неожиданно для себя, увидела его совсем рядом — Магический Жезл, упав, воткнулся в облако ваты. Она вытащила артефакт, и, отряхнув от сладкой облачной пены, протянула Максиму. Тот рассеянно засунул его в карман.
Густой ванильный аромат усыплял бдительность, затуманивал сознание, затягивал, как в пучину, в свои обманчиво-ласковые объятия. Вика внезапно поняла, что чувствует себя ужасно усталой и разбитой. Усилием воли она стряхнула наваливавшуюся дремоту, хотя все на свете она сейчас бы отдала за уютное кресло у камина с шерстяным пледом и чашку горячего шоколада.
— Максим, идем!
— Давай немного отдохнем, — умоляюще пролепетал Максим, — Я не могу. Не знаю, что со мной происходит.
— Нам нельзя здесь оставаться, ты же знаешь! — запротестовала Вика, впрочем, довольно вяло. Идея отдыха не пришлась ей по душе, но ее тело, очевидно, было целиком и полностью «за». Какой-то частью сознания Вика понимала, что они совершают чудовищную ошибку, но девочка беспечно отбросила эту мысль подальше.
— Знаешь, я думаю, все эти слухи сильно преувеличены, — проговорила она, удобно усаживаясь на белую перину облаков, — Если бы здесь было что-то действительно опасное, мы бы уже встретились с этим.
— Ты права, — закивал Максим, — Здесь же был не завод по производству ядерного оружия, а кондитерская фабрика. Добрая кондитерская фабрика, которая выпускала добрые сладости.
— Добрые пряники, — улыбнулась Вика.
— Добрый шоколад…
— Добрые конфеты…
— Добрую Сахарную Вату!
Повисло напряженное молчание. Вика испытующе посмотрела на Максима.
— Ты уверен, что она добрая? — спросила она как бы невзначай.
Молочно-белые сугробы мешали сосредоточиться, не позволяя думать ни о чем другом. Максим колебался: здравый смысл отчаянно боролся с искушением, но в конце концов искушение все же победило. Не победить оно не могло: Вата была заколдована так, что любой, кто увидит ее, не сможет удержаться от соблазна, и попробует ее — когда фабрика была еще цела, и вата выпускалась небольшими порциями, от такой магии никому не было вреда. Но то, что полезно в малых количествах, при передозировке может оказаться вредным и даже опасным — да, одна порция Ваты могла поднять настроение даже хроническому пессимисту, но тонны ее могли отнять самое ценное, что есть у каждого — цель жизни, рассудок и память, причем постепенно, так, что несчастная жертва совершенно не замечала метаморфозы.
Желудок Максима громко высказал свое мнение. Его хозяин тряхнул головой, отгоняя последние мысли об осторожности, и решительно поддержал его:
— Вата добрая!
— А что она делает?
— Она лежит.
— А что она хочет?
— Она хочет, чтобы мы ее съели.
— Ты уверен? А, ладно!.. — не в силах больше сопротивляться, Вика оторвала солидный шматок Сахарной Ваты и стала жевать.