Синяя Рыба

— Это долгая история, — смутился Максим, — У нас, к сожалению, нет времени рассказывать вам ее. Просто будьте осторожны.
— Удачи вам! Да хранят вас Высшие силы! — Кантис сложила крылья в особенном прощальном жесте, подчеркивающем глубокое уважение и благодарность. Бэтти попытался повторить его, но запнулся о собственные лапы и смешно повалился в траву.
 Черная крепость 
В глубоком подземелье Черной Крепости было сыро и темно. Потолок, такой низкий, что до него можно было дотянуться рукой, каменные стены, покрытые мелкими бусинками влаги, массивные дубовые двери, окованные железом. Источником света здесь служило крохотное, не больше листа бумаги из альбома, оконце, забранное решеткой. Но толку от него было немного — напротив окна на расстоянии нескольких метров была отвесная скала.
Подземелье, как и большая часть крепости, расположенная над землей, было вырублено в скале, и служило идеальной темницей: проникнуть сюда, равно как и сбежать отсюда без ведома и согласия хозяина было практически невозможно — все до единого входы и выходы находились под круглосуточным наблюдением, а главные ворота и подъемный мост охранялись драконами.
Несчастных, которым волею судьбы уготовано было стать узниками Черной крепости, ждала незавидная доля. Здесь, в угрюмой, бесчувственной тишине подземелий, не было места надежде и радости. Каждый миллиметр пространства был начинен темной магией, заставляющей ощущать лишь уныние и отчаяние, лишающей сил, подавляющей волю к жизни, а из всех чувств оставляющей лишь одиночество и смирение — смирение перед неизбежностью.
Мелани сидела на полу, обхватив колени руками. Ей было холодно, но она не обращала на это внимания, Даниту же, привыкший к ледяному ветру, постоянно дующему в верхних слоях атмосферы, холода не чувствовал вовсе.
Она молчала, размышляя над постигшим их несчастьем. Но мысли ходили по кругу, как фанерные лошадки ярмарочной карусели — круг замыкался, не позволяя отыскать выход.
— Что нам теперь делать? — устало пробормотал Даниту. Он лежал, сложив крылья и подогнув под себя ноги. Роскошная золотая грива потускнела и спуталась. Вопрос был риторическим — он говорил это уже, наверное, в сотый раз.
Мелани вздохнула. Она чувствовала себя виноватой за случившееся.
— Я волнуюсь, Дан. Я волнуюсь за Кэтти, — проговорила она вполголоса, — И за остальных. Пока мы здесь, мы бессильны помешать ему. А он, в свою очередь, не побрезгует использовать нас, как козырь для шантажа.
— Тогда нам тем более надо выбираться отсюда! — горячо воскликнул Даниту, — И чем быстрее, тем лучше. Время уходит. Мы даже не знаем, что там сейчас происходит! Мы отрезаны от мира, и сидим здесь, как сардины в консервной банке!
— Дан! — Мелани подняла голову и укоризненно посмотрела на товарища по несчастью, — Прошу тебя, не начинай опять. Разве мы не пытались?
— Должен быть какой-то способ, — упрямо повторил крылатый конь, — Должен, я знаю! Мелли, ты же лунная фея! Используй магию!
— Стены крепости не пропускают магию, — Мелани обреченно покачала головой, — Эриус все предусмотрел.
— Невозможно предусмотреть все! Что-то все равно он упустил, я уверен. Мы не должны сдаваться! Это часть магии, она подавляет волю! Надо сопротивляться, или мы останемся здесь навсегда!
— Я не сдаюсь. Но оптимизм нам не поможет — давай будем реально смотреть на вещи, Дан! Мы пленники.
— А если тебе превратиться в луну, и…
— Невозможно. Я пробовала. Заклинания трансформации тоже заблокированы. Эриус злодей, но не дурак.
— Постой! Ты можешь стать невидимой, прокрасться мимо стражи, и когда ты выйдешь отсюда, сможешь трансформироваться и будешь на свободе! Или магия амулетов тоже блокируется?
— Магия амулетов, может, и не блокируется. Но у меня больше нет амулета невидимости. Эриус отнял его у меня. Страшно подумать, сколько зла он может натворить с его помощью.
— Но ведь должен же быть какой-то выход!..
И разговор начинался сначала.
Они не знали, сколько прошло времени — день, неделя, или, может быть, год. Минуты тянулись так медленно, что казалось, что время остановилось и топчется на месте, словно не решаясь возобновить свой ход. Ни еды, ни питья никто им не приносил, из-за дверей не доносилось ни единого звука, и сколько они не стучали, никто не услышал их — похоже было, что о них забыли.
 
У Мелани случайно в кармане платья оказалось несколько миндальных пряников. Она все отдала Даниту, наотрез отказавшись от еды.
— Я не голодна, и не спорь, пожалуйста, — твердо сказала Мелани, — Я могу долго обходиться без пищи, а вот на тебя мне страшно смотреть.
Даниту поднял на Мелани свои большие печальные глаза.
— Мелли, зачем ты так?
— Потому что ты — мой друг. И, если тебя это утешит, я не люблю миндальное печенье.
За время, проведенное в четырех стенах своей темницы, Мелани успела изучить каждый камень, каждый выступ стены в поисках хоть какой-то зацепки, которая давала бы шанс надеяться, что они смогут выбраться на свободу. Так утопающий хватается за соломинку. Но на этот раз соломинки не было — хотя ей было совестно признаваться в этом даже себе самой — она говорила Даниту, что выхода нет, и надеяться не на что, но она кривила душой, потому что надежда все еще жила в ее сердце — отчаянная, безумная надежда. И, очевидно, Даниту видел это в ее ауре, потому что так же, как и она, упрямо не желал смиряться с действительностью.
Наверху что-то громыхнуло, потолок мелко задрожал, послышался тяжелый топот нескольких пар ног, похоже, обутых в сапоги с железными набойками, и голоса, громко спорившие о чем-то. Мелани бросилась к Даниту и обняла за шею, как можно плотнее прижавшись к его теплому боку. Дан расправил крылья и несколько раз ударил копытом, высекая из камня длинные белые искры.
Дверь открылась, и внутрь грубо зашвырнули какое-то существо, которое, пролетев через всю комнату, ударилось о противоположную стену и мешком упало на пол, оставшись лежать без движения. Вновь щелкнул ключ, поворачиваясь в замке, и все стихло.
Удостоверившись, что тюремщики ушли, Мелани бросилась к несчастному существу, не подававшему никаких признаков жизни, Похоже, оно было без сознания. В темноте почти ничего невозможно было разглядеть, но существо почему-то показалось ей знакомым. Она протянула руку и нащупала длинный пушистый хвост. Существо чихнуло и зашевелилось.
— Где я?
Мелани изумленно ахнула.
— Ариса?
— Мелли?
Ариса вымученно улыбнулась и застонала, пытаясь встать.
— О нет! Ариса, что они с тобой сделали? — Мелани в ужасе прижала ладони ко рту, — За что?..
— За правду, — белка приподняла голову, но тут же обессилено рухнула на пол, — Как и ты, я угадала?
— Тебе стало что-то известно?
— Увы, мне стало известно слишком многое… слишком многое из того, что мне не положено было знать. Я искала тебя, чтобы рассказать, предупредить…
Белка замолчала, переводя дух.
— Предупредить меня? — мягко спросила Мелани.
— Мальчик… Избранный. Я встретила его в роще, недалеко от Великой Реки. Он угостил меня бутербродом сыром и печеньем. Он очень добрый. А потом… черная птица…
— Что? Эриус? Эриус в обличье орла? Он напал на вас?
— Нет… Он напал на Лунного зайчика. Мелли, скажи, ты создавала в последнее время Лунных зайчиков?
— Только одного. Он должен был найти Избранного и доставить ему перо Феникса.
— Да, — кивнула Ариса, — У него было Перо. Черная птица схватила его и улетела прочь. Мальчик спас твоего курьера, но перо Феникса досталось Эриусу. Я вызвалась найти тебя, вернуть Лунного зайчика и рассказать обо всем, но на полпути меня нагнали прислужники Эриуса.
— Тени? — прошептал Даниту, — Мне довелось столкнуться с ними. Правда, только раз. Черные такие, похожие на огромные куски холодца. На редкость мерзкие твари.
— Это отвратительные монстры. Но самое ужасное, что они хамелеоны. Они могут имитировать все, что угодно — могут стать деревом, как две капли воды похожим на сотни точно таких же деревьев, или камнем, неотличимым от настоящих камней. Так они меня и поймали.