Синяя Рыба

Туман постепенно начал редеть, показалось солнце, и скоро перед глазами ребят открылся весь пейзаж.
— По-моему, мы в саду Белого Слона, — пробормотал Максим.
— Спокойно, — ответила Вика, не разжимая губ.
Кусты зашевелились, и из зарослей, пыхтя, вылез хозяин сада.
— Это и есть Белый Слон? — изумленно воскликнул один из грифонов.
— Очевидно, да, — отозвался его напарник.
И оба расхохотались. От смеха они повалились на землю, и принялись кататься по влажной траве.
Э-э-э, — нерешительно протянула Вика. По правде говоря, она не знала, что и сказать. Видимо, и Максим чувствовал то же самое, потому что не говоря не слова, глядел на Слона.
«Чудовище» оказалось размером чуть больше барсука, но это, несомненно, был слон: об этом красноречиво говорили большие, как паруса, уши, длинный хобот и короткий хвостик. Его белую, как снег, шкуру покрывал нежный полупрозрачный пух. Он удерживал хоботом жестяную банку из-под чая, в которой что-то гремело.
— Привет, — Максим шагнул навстречу и протянул руку.
— Осторожнее! — предостерегающе крикнула Вика. — Не смотри на размер. Вспомни, пчелы предупреждали нас о нем.
— Тише ты! — шикнул Максим и медленно подошел к удивительному существу. — Ты не боишься меня?
Слоненок вытянул хобот и обнюхал его руку. Его прикосновение было щекочущим и теплым.
— Привет! — рот его растянулся в радостной улыбке.
— Я Максим, а девочку зовут Вика. Мы не враги. Мы не причиним тебе вреда, — проговорил Максим.
Слоненок, по всей видимости, воспринял эти слова с огромным удовольствием.
— Меня зовут Шаузен де Виллиард, но вы можете называть меня просто Шау.
— Ты — Белый слон?
— Да, — Шау вдруг погрустнел, улыбка мгновенно слетела с его мордочки. — Так меня прозвали за мой цвет. Вообще-то, слонам положено быть серыми, но я не виноват, что родился альбиносом — я такой, какой я есть, и не могу ничего с этим поделать. Мне часто бывает грустно, и, наверное, поэтому я никак не могу вырасти.
— Но ведь ты еще слоненок, — Максим попытался его утешить, — Ты вырастешь, вот увидишь, надо просто набраться терпения.
Он думал, что Шау улыбнется, но вместо этого слоненок всхлипнул и печально покачал лобастой головой.
— Не все так просто. В Абсолюте, чтобы вырасти, нужно быть любимым. Любовь — единственная сила, которая может повлиять на развитие чего бы то ни было. Меня никто не любит, и поэтому я никогда не вырасту. Я должен был стать взрослым слоном сто равноденствий назад!
Он вытер хоботом слезы.
Максим оглянулся на Вику, но она только пожала плечами, не зная, как отвлечь слоненка от невеселых мыслей.
— Что это у тебя? — наконец спросил мальчик, и поднял с земли жестянку.
— Что? Ах, это. Мое домино, — сказал Шау, и громко шмыгнул носом. — Давай сыграем!
— Э-э… Вообще-то, мы спешим, — пробормотал Максим, Вика энергично закивала, чтобы поддержать его, — Давай как-нибудь в другой раз.
Услышав это, Шау зарыдал еще громче прежнего.
— Вот так всегда! — причитал он. — Никто не хочет сыграть со мной! А все потому, что я лучше всех играю в домино, и всегда выи-и-игрываю! Ясное дело, никто не хочет проигрывать, и все отказываются!
— Но, — Максим запнулся, — Мы отказываемся, потому что у нас действительно мало времени. Мы и понятия не имели, что ты хорошо играешь в домино.
— Неправда! — крикнул Белый слон, — Вы только что это придумали, чтобы обмануть бедного Шау. Все так говорят! Все выдумывают какие-нибудь причины, все меня пытаются успокоить, утешить. Как мне опостылело все эти лицемерие! Никто не скажет правду: Шау, у тебя нет друзей, никто тебя не любит, и мы в том числе!
— Но это не так, — начал Максим, но их новый знакомый вдруг выхватил у него банку и вывалил на землю ее содержимое.
— Вы должны сыграть со мной партию! — умоляюще всхлипнул он, — Вы должны выиграть у меня, хоть один раз! Пожалуйста!
Последний раз Максим играл в домино еще в детском садике, и напрочь позабыл правила этой настольной игры.
— Послушай, я не гроссмейстер, — он еще разок попытался вразумить Шау, но, встретившись с ним взглядом и увидев глаза, в которых, казалось, отражалось горе всех миров, он понял, что не сможет отказаться.
 
— Ладно, — Максим сел на траву, скрестив ноги. — Но только один раз.
Вика примостилась рядом — прямо посередине поляны был круглый пятачок голой, плотно утрамбованной земли, на котором не росла ни одна травинка. Наверное, каждый день расчищает ее для своего домино, подумала она.
Шау проворно перевернул фишки изнанкой вверх, тщательно перемешал и разделил на две одинаковые кучки.
Грифоны тактично держались в стороне, чтобы не напугать чрезмерно чувствительного слоненка.
— Посмотри-ка на его ауру, — шепнул один другому, — Он же боится проиграть!
— Погоди, погоди! — засуетился его напарник, — Он же вроде бы сказал, что хочет проиграть?
— Нет, ты гляди! — перебил его первый. — В самом деле, боится! Но как можно одновременно хотеть чего-либо и бояться этого?..
— Заткнись ты, телепат, — толкнул его в бок второй. — Еще услышит, чего доброго.
Максим озабоченно перебирал свои фишки. Он был так поглощен этим занятием, что не поднимал головы и не приглядывался к ауре Шау.
Единственное, что он помнил про домино, это то, что надо было вовремя крикнуть «Рыба!». «Рыб» — фишек без точек, у него было целых две. Но несмотря на это, он почти сразу истратил их, и очень скоро понял, что проигрывает. У него каким-то удивительным образом остались именно те фишки, которые некуда было подставить. Все-таки Шаузен действительно очень хорошо играл в домино. Или ему невероятно везло.
«Помоги мне, Синяя Рыба», — прошептал Максим. Но не успел он договорить, как внезапно на него словно снизошло озарение: он вдруг увидел, что может выиграть всего лишь в один ход. Максим со стуком ударил фишкой по земле и радостно воскликнул:
— Партия!
Вика ожидала, что Шау обрадуется, но вместо этого он стал еще печальнее и убитым голосом выдавил:
— Поздравляю. Ты обыграл бедного Шау.
Его уши безвольно обвисли, он плюхнулся на землю, слезы градом хлынули из его глаз.
— Знаешь, по-моему, мы бессильны что-либо сделать, — сказала Вика вполголоса, чтобы Шау ее не услышал, — У него просто ядерный пессимизм.
— Что с тобой, Шау? Ты же этого хотел! — Максим обошел вокруг Белого слона и остановился напротив него.
— Почему ты опять расстроился?
— Ты выиграл, — рассеянно повторил он, словно не веря своим словам.
— Знаешь, мне кажется, твоя беда в том, что ты просто не умеешь проигрывать.
— Я никогда не проигрывал! — отозвался Шаузен.
— Вот видишь, значит, ты сам все понимаешь. Ты действительно очень хорошо играешь в домино, но даже чемпионы иногда терпят поражение Нельзя достичь абсолютного совершенства. На то оно и совершенство, что к нему мы можем только стремиться. Тебе нужно научиться проигрывать, и не расстраиваться из-за этого. Посмотри, ведь солнце, и небо, и земля — все это осталось на месте. И это никуда не денется. Мир прекрасен сам по себе, и он был, есть и будет всегда, а победы и поражения — мимолетны, как ветер. Ты еще тысячу раз выиграешь, Шау, поверь мне. Просто будь увереннее в себе, и все.
— Правда? — с надеждой прошептал он.
— Правда.
Шау огляделся по сторонам, так, словно видел все впервые в жизни: он смотрел на мир по-новому, и наконец-то был счастлив. И тут случилось неожиданное: маленький слоненок вдруг стал расти, постепенно увеличиваясь, пока не стал размером со взрослого слона, каким он и должен был стать давным-давно.
Не веря собственным глазам, он восхищенно ощупывал себя хоботом с ног до головы. Когда же убедился, что это не плод больного воображения, Шау подпрыгнул вверх, и, встав на задние лапы, громко протрубил в хобот фирменные слоновие позывные, звук которых разнесся далеко вокруг.
— Я большой! Я вырос! Я действительно вырос! Вы спасли меня! — Слон был вне себя от счастья. — И теперь у меня наконец-то появились друзья!