Накануне (СИ)
Московская область,
Софринский артиллерийский полигон.
3 марта 1938 года, 10:00.
– Старшие ко мне! – начальник Главного Артиллерийского Управления командарм второго ранга Григорий Кулик (лет пятидесяти, большое красное лицо, усы щёточкой) заходит в палатку и недовольно зыркает на бригаду из Ленинграда, столпившуюся и галдящую над своим регистрирующим прибором своей звукометрической станции. – кто старшие? Молчать! Я вам здесь командарм или где?
Два техника из моей команды отрываются от монтажа ик-дальномеров и вопросительно смотрят на меня.
– Люба, проверишь у них сборку и включай установки на прогрев. – Шепчу ей через плечо и спешу к Кулику, с другой стороны седовласый пожилой мужчина с военной выправкой.
– Старший инженер завода имени Кулакова Николай Альбертович Бенуа. – Чётко рапортует мой соперник.
– Чаганов, московский радиозавод "Темп".
– Ставлю задачу, – командарм пожимает нам руки. – три орудия по очереди произведут по шесть выстрелов холостыми: три и три выстрела с перерывом в десять минут. Вы должны будете определить координаты и отметить их на карте. Вопросы?
– Нам недостаточно десяти минут чтобы расшифровать осциллограммы. – Бенуа встревожен. – Прошу дать нам хотя бы 15 минут.
"Нам достаточно пары минут: две рядом расположенные станции, расстояние между ними (база) известно, обе ищут направление на точку, излучающую инфракрасные лучи. Отсчитываем по лимбу два угла, прилежащие к базе и по простой формуле определяем расстояние до цели".
– Да неплохо бы… – из чувства солидарности поддерживаю своего соперника.
– Десять и не минутой больше, – отрезает Кулик и резко поворачивается на каблуках. – на поле боя у вас и этого времени не будет. Начало испытаний через сорок минут.
– Как вы тут? – Возвращаюсь к своим.
– Первая тренога готова! – Откликается Юра, улыбчивый молодой парень.
– Отлично, несём её на позицию, Люба, вы здесь продолжаешь отладку второй.
Ребята подхватывают на плечи треногу, в руках у одного аккумулятор, у второго – блок управления, я едва успеваю за ними хотя держу легкое, но большое и неудобное параболическое зеркало от морского теплопеленгатора БТП-36 диаметром полтора метра, которые были получены в ВЭИ (БТП-36 были разработаны в лаборатории у Архангельского, там оставались старые зеркала и треноги от первых моделей). На заранее выбранном бугорке разворачиваем измерительный пост.
Электрическая начинка нашего дальномера радикально отличается от морского пеленгатора: нет больше платинового болометра (его чувствительность и быстродействие нам не подходит) – его место заняла эбонитовая пластинка с крошечной площадкой из сернистого свинца (чувствительность лучше на три порядка, на столько же быстрее, работает без охлаждения, но и откликается лишь на температуру не ниже 90 градусов Цельсия); электронно-лучевую трубку мы заменили стрелочным вольтметром; у усилителя фототока подняли коэфициент усиления и ввели термокомпенсацию.
Оператор крутит ручки теплопеленгатора, перемещая зеркало по азимуту и углу места, совсем как антенну локатора и следит за показаниями стрелки вольтметра: дёрнется она – значит сигнал от нагретого объект попал в фокус. Тогда стоп машина – показания с теодолитного лимба передаются по радио вычислителю, сегодня это – я, а радио – "Моторола SCR-300" УКВ диапазона с дальностью связи – до 5 километров, вернее её ранний прообраз, два комплекта которого были мною куплены в Америке за 1000 долларов – весом 18 килограмм, носимая в рюкзаке.
Юра быстро смотался за столиком и стулом для меня и вдвоём с напарником умчался оборудовать второй пост в трёхстах метрах от этого в пределах прямой видимости.
* * *"Блин, после первой серии из девяти выстрелов успеваем обнаружить только одну пушку из трёх… Стоп, а какая нам разница, стреляет пушка в данный момент или нет, её ствол сейчас всё ещё разогрет. Это ведь при окружающей температуре +25 градусов сернистый свинец "видит" температуру ствола не ниже ста, сейчас же на дворе минус десять (его график чувствительности от длины волны ик-излучения сдвигается вправо на пару микрометров), поэтому вполне сможет "разглядеть" и более низкую температуру".
– Люба, не останавливаемся, – жму на тангету рации. – продолжайте искать дальше, чувствительности приёмника должно хватить. Приём.
Пытаюсь разглядеть что-нибудь в направлении, на которое указывает зеркало.
"Бесполезно, даже с моим зрением… а по условиям испытаний пользоваться биноклями запрещено".
– Юра, ты тоже не тормози… Вот смотри, чуть-чуть стрелка отклонилась, давай координаты… Так крути дальше… Вот кажется ещё немного отклонилась… Записываю.
"Показания вольтметра надо записывать! Чем выше температура объекта, тем позже стреляло орудие, без этих показаний легко можно перепутать пушки".
* * *– Что ж, посмотрим что у нас тут получилось…. – командарм получает из рук порученца карту испещрённую множеством разноцветных значков. – и где тут что?
В тесном блиндаже стоит стол, освещённый яркой электрической лампой с железным абажуром-воронкой, за котором восседает начальник ГАУ и полдюжины стульев. С одного из них в ту же секунду подскакивает майор-артиллерист и занимает позицию за спиной Кулика.
– Чёрным обозначены реальные позиции пушек, – карандаш майора заскользил по карте, останавливаясь на секунду на условных значках. – красным – предполагаемые позиции пушек, по показаниям улучшенной звукометрической станции завода имени Кулакова, синим – по показаниям прибора завода "Темп".
Командарм склоняет голову ниже, напрягая зрение, но через минуту досадливо вздыхает и выпрямляется. Мы с Бенуа вытягиваем шеи, чтобы разглядеть карту.
– Ваши выводы, майор.
– Оба прибора справились с заданием, – неторопливо продолжает тот. – правильно обнаружили по две пушки, те что находились от НП на расстоянии 6 и 8 километров. Точность определения местоположения пушек прибором завода "Темп" значительно выше, чем у его соперника: около пяти метров по дальности и десяти угловых минут по азимуту и углу места. Погрешность показаний станции звуковой станции соответственно – 50 метров и один градус. Третью пушку не смогли обнаружить оба прибора…
– А это та, что мы за горку поставили… – Довольно хмыкает Кулик.
"Как за горку? По условиям испытаний все пушки должны быть в прямой видимости"…
– … точно так, товарищ командарм. Но установка завода "Темп" смогла правильно определить её азимут и угол места….
"Понятно, моя тренога зацепила пушку, а с любиной – она была не видна".
– …в то время как её соперник – дал огромную ошибку по всем параметрам. Расстроенный Бенуа берёт себя в руки и протягивает мне руку, признавая своё поражение.
* * *– Так мы победили, да? Ура! – Люба с разбегу бросается мне на шею.
"Как жаром обдало… как никак первая любовь Чаганова… только не начинай, у меня уже есть девушка… по крайней мере не сейчас… о деле надо думать… товарищ Сталин не шутит… вон даже конкурс по пушкам отменил… ну хотя бы пушку Дегтярёва не запретил и на том спасибо… так руки в ноги и в Архангельск"…
Люба что-то почувствовав, смотрит на меня немигающим взглядом своих огромных зелёных глаз.
Конец четвёртой книги.