Накануне (СИ)

"Быстро, однако, вошёл в курс дела бывший директор завода боеприпасов, глаза красные – учится видно по ночам".
– Какие мысли по двигателю? – Одобрительно прищуривается Сталин.
– Главный кандидат – это дизель Чаромского АН-1… – быстро отвечает нарком. – Хотя и мотор, и турбокомпрессор ещё не прошли государственных испытаний и возможно потребуют доводки.
– Это совсем другое дело, – Сталин чиркает спичкой. – что вы думаете, товарищ Чкалов?
– С высотной да обогреваемой кабиной жить можно, – расцветает он. – это тебе не в меховом комбинзоне с резиновой маской на морде. А если ещё и с автопилотом – вообще курорт!
– Дальний разведчик – дело нужное, – подкручивает ус Будённый. – высоко сижу – далеко гляжу.
– Я двумя руками за, – улыбается Киров. – идеалогическая роль такого события ничуть не меньше, чем военная.
– Американцы запрашивают у нас пролёт с посадками в Москве и Хабаровске, – замечает Ворошилов, оставляя в покое галстук. – не плохо бы и нам ответить: повторить их маршрут только без посадок.
– Дело хорошое, – Молотов водружает пенсне на нос. – но вы, товарищ Хруничев, на дополнительные средства не расчитывайте. У вас есть фонды на опытное самолётостроение – ими и обходитесь.
– Тогда решено, – вождь пыхает трубкой. – готовьте подробные предложения, будем обсуждать их с привлечением главных конструкторов. Что-то ещё?
– Да, товарищ Сталин, – краснеет нарком. – конструктор Чижевский с бригадой сейчас находится в подчинении у товарища Чаганова, а нам бы хотелось собрать все силы под своим началом.
– Это как такое случилось? – Вождь переводит взгляд на меня.
– В наследство от Остехбюро получил, – поднимаюсь со стула. – в настоящее время конструктор Чижевский и его бригада задействованы в работе по установке радиоприцела и радиоуловителя на самолёт ДБ-3, имеются также мысли по расширению тематики.
– Это форменное безобразие, – сверкает стёклами пенсне Молотов. – финансирует Бюро Особых Конструкций наркомат Авиационной Промышленности, руководит работами Чаганов, а отвечать за результат его работы будет Хруничев, так что ли?
"Интересно, когда это НКАП, которому без году неделя, успел уже что-то профинансировать? Надо будет проверить в бухгалтерии…, а вот то, что зарплату Чижевский и его команда получает в СКБ я знаю точно. И вообще, что за наезд, когда работами много лет руководил Бекаури, глава организации с неопределённым статусом, а оплачивал всё наркомат Тяжёлой Промышленности, он почему-то так не возмущался… Что это Киров предостерегающе смотрит на меня? Не маленький, начинать перепалку с Предсовнаркома не собираюсь, но молчать нельзя".
– Прошу понять меня правильно, – обвожу взглядом собравшихся. – то что сейчас я скажу не есть попытка вмешательства в вопросы финансирования или организации работ по подготовке к перелёту. Я просто хочу напомнить, что ваше возможное решение может задержать или даже остановить другие важные работы. Почти все здесь присутствующие являются депутатами Верховного Совета и, конечно, все мы помним яркое выступление товарища Молотова на совместном заседании обеих палат о том, что "у могучей Советской державы должен быть соответствующий её интересам, достойный нашего великого дела, морской и океанский флот" и дальше "с соответствующей достоинству советского флота морской авиацией"…
– Нельзя ли покороче, товарищ Чаганов, – сдвигает брови Молотов. – здесь не митинг и нет нужды пересказывать мою речь, тем более что вы все её слышали.
– Перехожу к основному, – покладисто киваю я. – в те же дни новый нарком ВМФ товарищ Петров приезжал к нам в СКБ, на аэродром в Подлипках, где осмотрел радиоприцел и попросил ускорить работы по его принятию на вооружение морской авиации. Наш коллектив дал обязательсва подать самолёт ДБ-3 с радиоприцелом на полигонные испытания к первому июня этого года. Если мы потеряем бригаду авиаконструкторов и аэродром, то заводские испытания будут точно сорваны. Кроме того, будут сорваны испытания авиационных морских мин, сбрасываемых с самолёта и важные эксперименты по теплоулавливанию.
 
– Это что ещё за зверь? – Встрепенулся Будённый.
– А это вот представьте себе, Семён Михайлович, – краем глаза замечаю погрустневшее лицо Хруничева. – ночь, наш самолёт летит территорией противника, не видно ни зги, под фюзеляжем у него объектив кинокамеры, которая записывает на плёнку не свет, а тепло. Пролетел над горячим танком, на плёнке отразилось светлое пятно, над лошадью – серое, её температура ниже. Холодная вода даст чёрный фон, а труба корабля – ярко-белую точку.
– Нужная вещь, – замечает маршал. – ночью ходить в разведку сподручнее, а летать – и того лучше. Ты вот что, Алексей, не затягивай с этим теплоуловителем… Все дружно рассмеялись.
– Поступим так…. товарищ Хруничев, – головы повернулись на голос Сталина. – вы забираете Чижеского с бригадой, но прежде предоставляете взамен конструкторов, способных выполнять необходимую Чаганову работу… Аэродром с лётчиками, техниками и самолётами остаётся за НКВД. Товарищи авиаторы, вы свободны, до свидания…
– Ну что летим к пингвинам, Жора! – Чкалов весело хлопает Байдукова по плечу, тот делает страшные глаза, мол, нашёл место для игр.
– Алексей, позвони Свешникову… – Кричит мне Киров через стол.
"Сергей Миронович, похоже, решил продолжить политико-воспитательные занятия, прервавшиеся из-за моей командировки в Америку".
– Разрешите вопрос, товарищ Сталин, я коротко… – Голованов подходит к вождю.
– Что у вас?
– Я по поводу того немецкого конструктора, которого в Испании в плен взяли… – замначальника управления ВВС хватает меня за рукав. – он сейчас находится на этом самом аэродроме в Подлипках, работает консультантом. А, как вы знаете, товарищ Поликарпов начал новый проект по теме "тяжёлого истребителя сопровождения"…
"И ты, Брут".
– …Так вот из показаний этого Луссера следует, что он был главным конструктором двухмоторного истребителя, который по характеристикам схож с ТИСом. Я подумал, неплохо было бы перевести германца в КБ к Поликарпову для помощи.
– Нет, переводить не будем, – отвечает Сталин после недолгого раздумья. – учтите, о нём никто не должен знать среди конструкторов, предупредите об этом бригаду Чижевского строго-настрого. Луссер находится у нас по факту на положении военнопленного, а войны между нами с Германией – нет. Пусть даёт свои предложения и отзывы анонимно. А вообще мысль хорошая, если удастся использовать какие-то немецкие наработки, то это здорово может ускорить работу Поликарпова.
– Ты не обижайся, Алексей, – вместе с Головановым выходим из приёмной в коридор сталкиваемся с Кагановичем и Берией, последний обжигает меня подозрительным взглядом. – не успел с тобой раньше переговорить…
Внизу нас поджидает Хруничев с виноватым видом.
– Ладно забудьте, не обижаюсь я, – под нашими ногами звонко поскрипывает снежок. – но а вы, Михаил Васильевич, помогите мне в подборе хороших конструкторов для моего отдела.
* * *
– Тогда такой вопрос, – отхлёбываю крепкий чай из стакана. – прочитал недавно статью профессора Баскина "Что такое коммунизм" и там говорилось: социализм – это когда орудия и средства производства находятся в общественной собственности, когда уничтожены эксплуататорские классы и эксплуатация человека человеком, так?
– Так. – Киров тянется за папиросой.
– То есть, именно то что произошло в нашей стране. А почему же и вы, и товарищ Сталин всё время повторяете, что социализм у нас построен только "в основном". Так победил у нас социализм окончательно или нет?
 
– Правильно ставишь вопрос, Алексей, – чиркает спичкой и прищуривает глаз от дыма Киров.-
тут всё дело в том, что вопрос о победе социализма имеет две стороны: внутреннюю и внешнюю. То, о чём ты сказал – это внутренняя проблема и она решена. Но живём мы, как говорил Ленин, "в системе государств" и поэтому окончательная победа социализма означает полную гарантию от попыток внешней интервенции и внутренней реставрации капитализма в нашей стране при поддержке международного капитала. Когда это произойдёт? Лишь после победы социализма в основных капиталистических странах. В условиях "кто кого?" речи об окончательной победе социализма в нашей стране не идёт.