Закон Уоффлинга (СИ)

В комнате словно стало холоднее, и Северусу показалось, что волосы на затылке встали дыбом от смутного страха и беспокойства. Как будто он оказался один тёмной ночью в запретном лесу и услышал еле уловимое дыхание прямо позади себя.
— Вы говорите… Тень? — тихо, боясь спугнуть это чувство облегчения и одновременно ужаса, переспросил он.
Риддл впился в него цепким взглядом, и Северус увидел, как расширяются его зрачки.
— Вы её видели? — так же тихо спросил он.
В оглушающей тишине кабинета было отчётливо слышно, как ускоряется его дыхание.
— Видел, — выдохнул Северус. В груди сильно кольнуло, и он слегка съехал на левый бок по спинке кресла. — Но я думал… Я думал, мне мерещится. Я был пьян.
Это было ужасно. Гарри тогда только-только начал учиться ходить заново, и Северус безвылазно торчал в доме Поттеров. У Гарри плохо получалось, он расстраивался, а вместе с ним расстраивались и Лили с Северусом. Олень вновь сбежал в командировку, предоставив им самим возиться с больным ребёнком. В тот вечер они с Лили прилично набрались эля.
После полуночи они пошли спать и вместе зашли в комнату Гарри, чтобы проверить его. И стоило только двери распахнуться, как Северус увидел ЭТО. Тень на стене прямо перед кроватью мальчика, чернее чёрной ночи, ужасно высокая, с тонкими ногами и длинными паучьими пальцами.
Он выхватил палочку и толкнул Лили за свою спину, пытаясь понять, где стоит монстр, ведь источников света было несколько — ночник на тумбочке, напольная лампа и лунный свет, но комната была пуста, а тень на стене вдруг повернулась к нему, поднесла уродливую конечность к чёрному провалу лица и просто растворилась.
Лили тогда сказала, что он перебрал с элем. Она ничего не видела. А Северусу после этого стали сниться кошмары, от которых он просыпался в три часа ночи.
Отчего-то он знал, что та тварь улыбалась и подносила паучий палец к губам как символ молчания. Он не видел этого, но знал. С той поры бессонница, тревога и страх стали постоянными его спутниками. Он глушил это всё алкоголем, старался избегать темноты и погружался в работу всё больше и больше.
— Значит, я прав! — с триумфом воскликнул Риддл. — Не могут у нас троих быть одинаковые галлюцинации! Дело не в печати темной магии, не в проклятии, дело в самом Гарри! Эта тень пытается его извести, она прилипла к нему, преследует! Он — главная цель! Я был прав!
Надежда, робко поднимающая голову, вдруг исчезла.
— Это не меняет сути дела, — с горечью заметил он, возвращаясь с небес на землю. — Что-то пытается стереть его из этого мира, он нарушает равновесие. Что мы можем поделать с этим? Тень, которую видим только мы трое — это что-то неосязаемое, потустороннее. Вдруг это и есть судьба? А может, это сама смерть?
— Много чего можно сделать! Я чувствую, что мы напали на верный след, профессор, — на бледном лице Риддла появился лихорадочный румянец. — Мое чутьё редко меня подводит. Будь это судьба, смерть или какая-нибудь другая неведомая хрень, если у неё есть форма и сознание — её можно убить!
«Безумен, — вдруг подумал Северус. — Он безумен».
Тёмные глаза светились сумасшествием, бешеным фанатичным экстазом, какой бывает у душевнобольных. Он не просто верил, что можно убить саму смерть, он собирался этим заняться на полном серьёзе.
Северус вдруг осознал, что его увлекли теории шестнадцатилетнего мальчишки. Они звучали так разумно, так желанно… Он давно уже потерял всякую надежду, поэтому на несколько минут позволил себе увлечься этим бредом.
Он просто отчаявшийся идиот, поверивший психически больному школьнику. Ну какой баланс? Риддл – просто жестокий мальчишка, какие разрушения миру он может принести? Даже если он поубивает под сотню волшебников – это слишком незначительное колебание в контексте судеб мира.
Какого чёрта он творит?! Вместо того, чтобы сдать Риддла папаше Гарри, он потакает ему и его теориям! Северус столько лет исследовал Гарри, не было никаких физических доказательств тени, кроме галлюцинаций.
— Если это неверный след, мы потеряем кучу времени, — Северус устало потёр переносицу. Сознание уплывало, ему необходимы были отдых и сон. Умозаключения Риддла, несмотря ни на что, пленили его отголосками надежды. Он так устал… Если это не проклятие тёмной магии, как он всегда думал, это бы объяснило тщетность всех попыток избавить от него Гарри. Так хотелось поверить в весь этот бред…
 
Однако предположить, что Гарри преследует сама смерть, было безумием. У смерти, как и судьбы, нет физической оболочки. Это просто явления, термины, описывающие естественный ход вещей.
Баланс магии в мире, предназначение, будущее — это такие сложные для понимания субстанции, о которых не дело размышлять школяру и депрессивному алкоголику. Уоффлинг был сумасшедшим стариком, в его теории о балансе магии не верил никто в серьёзном научном мире. Он смог доказать парочку законов, построил блестящую карьеру теоретика магии, но к старости слетел с катушек и начал говорить совсем уж странные вещи, доказать которые невозможно.
— Другого у нас нет, — жестко ответил Риддл. — Ваше проклятие не перекинулось на Гарри, это факт, никто до сих пор не смог его обнаружить на нём. Гарри не должен был появиться на свет, это факт. Теперь уже трое видели эту тень — это факт! Сколь бы безумно ни звучало мое предположение, я чувствую, что копать надо в этом направлении! Я не утверждаю, что все мои теории правдивы, но в этом должна быть крупица правды! Вы же учёный! Вы должны понимать, что из вороха гипотез одна может подтвердиться, пусть и частично, и даже совсем не так, как вы думали. Но проверять нужно все!
Давно отмерший за ненадобностью азарт вяло коснулся разума Северуса.
А чем кентавр не шутит, вдруг и правда в этом что-то есть?
В дверь заколотили, и они оба вздрогнули.
— Гарри надоело ждать, — Риддл улыбнулся так нежно, что Северус поспешил отвести взгляд, словно стал случайным свидетелем чего-то очень интимного. Придушить гадёныша захотелось с новой силой.
— Я свяжусь с одним человеком, разбирающимся в темных тварях, — быстро сказал он, не дав себе передумать, и взмахнул палочкой, снимая все заклинания. — Заходи! — добавил уже громче.
— Что так долго? Что вы тут задумали? — Гарри ворвался в комнату вихрем и тут же споткнулся о ковер.
Риддл среагировал молниеносно. Он подхватил Гарри заклинанием у самого пола, тот даже носом не успел коснуться ковра. Такая скорость реакции впечатляла.
— Осторожнее! — хором воскликнули они с Риддлом и переглянулись.
— Мордредова задница, — проворчал Гарри, поднимаясь. — Вот это рефлексы.
— Пошли спать, авроры уже должны были закончить, — Риддл по-хозяйски поправил перекосившийся галстук Гарри, подхватил его за руку и потянул к выходу.
— Но. — тот оглянулся на Северуса. — О чем вы тут говорили?
— Тебя это не касается, — с лёгкостью соврал Северус. Гарри всегда чутко улавливал, когда лучше не задавать ненужных вопросов, и не стал больше спорить. — Отправляйтесь в большой зал, скоро отбой. Не путайтесь в ногах у авроров, будьте как все.
— Дядя Сев, ты в порядке? — Гарри забуксовал посреди комнаты, не давая Риддлу себя увести. — Тебе уже лучше?
Сердце всё ещё покалывало, он чувствовал, что вот-вот отключится, но всё же изобразил строгий взгляд.
— Я сам варил это зелье, ты что, сомневаешься в моих способностях?
Гарри округлил глаза и заискивающе улыбнулся.
— Нет конечно, Мерлин всемогущий, на такое я не способен! Доброй ночи, завтра зайду.
— Беги. Доброй ночи.
Когда за ними захлопнулась дверь, Северус без сил повалился на бок. Чертов инфаркт застал не вовремя, зелье помогло лишь частично, а впереди было столько работы… Лишь бы сил хватило.
Риддл умудрился взбодрить его, вырвать из болота, в котором Северус пребывал уже несколько лет. Пускай всё это бред, пускай они потеряют время, но…
Он испробовал всё, что только мог. Глупо было повторять одни и те же действия, надеясь на иной результат.