Закон Уоффлинга (СИ)

Зря он напомнил о себе.
— Ты не виноват, Дэвид, — спокойно кивнул ему Том, и староста чуть не расплакался от облегчения.
Перед глазами всё стоял каменный пол, усеянный осколками льда, по которому медленно расползалась кровавая лужа.
«Это было так близко…»
Том стёр эту картинку из сознания. Он донес Гарри до комнаты и аккуратно устроил его на кровати.
Своей.
— Мистер Риддл, — следом зашел декан с чемоданчиком в руках и захлопнул за собой дверь. — Как вы могли допустить такое? Нельзя ему участвовать в дуэлях, я же всё рассказал вам, зачем… — его голос, казалось, дребезжал.
— А что я мог сделать? — Том и сам себя винил, чужое осуждение его только взбесило. — Весь зал смотрел на него, Флитвик просил, что я мог…
«Ты мог. Ты мог бы сказать «нет», и никто бы не стал спорить», — едко ответил внутренний голос.
Снейп промолчал, только разочарованно глянул на него. Он отвернулся от Тома и принялся колдовать над Гарри.
«Он не имеет права так с тобой поступать. Осуждать тебя!»
Том сел на кровать Гарри. Хотелось рвать и метать, хотелось разорвать Снейпа на куски, хотелось…
Мерлин, он был идиотом.
— Я не хотел, чтобы остальные смеялись над ним, — холодным голосом вдруг сказал он вслух. — Он очень переживает из-за того, что никто не воспринимает его всерьез. Я… уступил ему. Снова. Но такого больше не повторится.
Декан закончил колдовать над Гарри, но не обернулся, даже плечом не повёл.
— Я знаю, как сложно бывает ему отказать, — тихо сказал он, собирая обратно в чемодан свои склянки с зельями. Его волосы свисали по бокам паклей, прикрывая лицо. — Но вы должны научиться противостоять его жалобному взгляду, ради его же блага. Только мы с вами знаем, чем ему грозит на первый взгляд невинное желание поучаствовать в демонстративной дуэли. Только мы с вами, мистер Риддл.
Том кивнул, неотрывно глядя на умиротворённое лицо Гарри. Обморок, кажется, перешёл в глубокий сон, он перевернулся на бок самостоятельно и зарылся носом в подушку Тома.
— Это иногда кажется невозможным, — тихо признался он. Ему хотелось поделиться этим хоть с кем-то, а декан понимал его, как никто другой.
— Знаю, — Снейп прошёл к двери, так и не посмотрев на него. — Мы с его матерью так и не смогли этого сделать, но, может, у вас получится лучше. Берегите его.
Он захлопнул за собой дверь, оставив Тома наедине с грызущими его мыслями.
«Он просит от тебя то, чего не смог сделать сам. Да почему вообще он решил, что может о чём-то тебя просить?» — возмутился голос разума.
В глубине души Том знал ответ на этот вопрос.
Декан понял, что Тому дорог Гарри. И он взвалил на него эту ответственность, переложил на чужие плечи то, чего не смог сделать сам.
«Он — слабак».
Том снова посмотрел на свою кровать: Гарри сладко спал, зарывшись абсолютно целой головой в одеяло. Чувство вины снова вгрызлось в него острыми зубами.
Осознание произошедшего вдруг навалилось на него свинцовой плитой. Он не уследил, не защитил. Ещё бы полсекунды — и всё: похороны, пышные венки и вечная тянущая боль в сердце.
«Почему это произошло именно со мной? Почему именно он? — гневно подумал он.— Почему Снейп так поступил со мной? Почему я не могу… Даже понимая всё, не могу от него отказаться?»
Ярость зародилась в груди.
 Он накинул на кровать Поттера заглушающие чары, закрыл полог, и перевернул столик у камина. А потом и кресла. Он крушил мебель в комнате молча, выплёскивая всю свою ярость: на Дэвида, на Снейпа, на себя и на тёмную магию.
Всего на секунду он представил, что Гарри умрёт, и от этого все внутренности свело судорогой. Он не хотел, но всё равно представлял, и неотвратимость смерти заставляла его истекать ядом и биться головой о стену от бессилия.
Это была его слабость — боязнь смерти. Он сам панически боялся умереть, а теперь вот боялся, что умрёт Поттер и оставит его одного.
Он не хотел ТАК.
— Да пошло оно всё! — заорал он во всё горло, переворачивая письменный стол.
Он не позволит Гарри покинуть его. Не позволит умереть. Он будет стараться усерднее.
 
Начало ноября принесло в замок холод, и их с Гарри комната превратилась в морозилку. Том накладывал на неё заклинания тепла одно за другим, но их хватало всего на пару часов, даже в прошлом году тут не было так холодно. И он подозревал, что не последнюю роль в этом играет нахождение в комнате бедового Гарри.
Он быстро пришёл в себя после неудачной дуэли с Дэвидом, но потом успел переболеть простудой, полежать в больничном крыле с пневмонией и подвернуть на пробежке ногу. Два раза.
На занятиях по дуэлям Том был так осторожен, как только мог, и его старания не прошли даром: Гарри ни разу не пострадал, научился двигаться в бою и очень быстро осваивал заклинания.
Он был жаден до практических знаний. Ему хотелось скорее наверстать всё, что он упустил, и это заставляло сердце Тома болезненно сжиматься. Гарри стремительно менялся, осваивался в новом мире, учился вести себя, как и положено парню его возраста. Но было в этом что-то страшное, пугающее. Гарри торопился прожить свою жизнь, пока её у него не отняли, Том это чувствовал, но не мог успокоить его, как бы ни хотелось.
Том совсем заплутал в дебрях своей жизни и страхов. Он не высыпался, потерял аппетит, и что самое главное… Он потерял интерес к жизни без Гарри.
Ему вдруг стало плевать на домашние задания. Вместо них он штудировал книги из запретной секции по выданному Снейпом разрешению или в выручай-комнате. Он отчаянно искал хоть какую-то зацепку, лазейку, которая позволила бы спасти Гарри. Он вдоль и поперек изучил все записи декана и был неприятно поражён: Снейп действительно провёл колоссальную работу. Он обосновал реальность так называемой «печати темной магии» — никак не диагностирующейся темной силы, что отравляла нормальную жизнь Гарри, он провёл потрясающие исследования свойств его крови, его магии, его плоти, сделал всё возможное, чтобы хоть как-то улучшить его жизнь. То, что прочитал Том, могло бы кардинально изменить несколько областей нынешней колдомедицины, и будь он чуть более впечатлительным, он бы сдался, как и декан.
Но к счастью, Том впечатлительным никогда не был. Поэтому он дотошно вчитывался в косые строчки и размышлял, что там может быть не так. Его склад ума отличался от снейпова, как апельсин отличается от кувалды.
Сначала Том хотел доработать ритуал с разрывом души, который собирался использовать на себе в этом году, но потом понял, какая бредовая эта идея: Гарри будет умирать, и его постоянно придётся возвращать с помощью крестража. Тому даже снилось, как он возвращается в комнату, находит мёртвого Гарри на кровати и говорит: вот чёрт, опять придется воскрешать. Ну сколько раз я ему говорил — не спи под одеялом, укрывшись с головой. Или: не пей холодную воду большими глотками.
Абсурд.
Крестражи только усугубят его агонию: бессмертный парализованный Гарри будет умолять убить его. А если тёмная магия подкинет сюрпризов? Если ритуал подействует не так, как и все на Гарри? Его организм отличался невосприимчивостью к большинству зелий и заклинаний, или непредсказуемо искажал их действие.
— Том, ты уснул с книгой, — Риддл встрепенулся и обнаружил, что лежит на кровати в одежде, вцепившись в книгу по ритуалам древности. Гарри нависал над ним, и это живо напомнило о приснившемся кошмаре.
В этот раз он нашел Гарри мёртвым, с абсолютно чёрными глазами и застывшей на лице улыбкой, попытался оживить, но ничего не получилось. Крестраж рассыпался в его руках, а потом рассыпался и Гарри, оставив лишь чёрный пепел в его руках.
Даже проснувшись, Том чувствовал опустошение и бессилие.
— Тебе нужно больше спать, Том, — укоризненно прошептал Гарри. — У тебя все капилляры полопались! Выглядишь, как больной конъюнктивитом вампир. Завтра никакой пробежки! Будешь спать до обеда! Я скажу, что ты приболел.
«Ничего подобного, — возразил внутренний голос. — Некогда спать. Если ты не пойдёшь на занятия, то сможешь потратить на поиски пару лишних часов».