Закон Уоффлинга (СИ)

— Я тебя не презираю, не говори глупости, — Том крепко обхватил рукой его подбородок и, не сдержавшись, быстро чмокнул в щёку. — Ты прошел через настоящий ад, я даже представить не мог, как ужасно это было для тебя. У тебя есть причины для слёз, это нормально, ревут не только дети, ты же знаешь. Так уж устроен наш организм, тут ничего не поделать. Просто попытайся поверить — декан вылечит тебя, он же самый гениальный зельевар за последние сто лет! Все будет хорошо. Ты можешь плакать, если тебе так легче.
— Я не хочу, чтобы и ты нянчился со мной! Я твой ровесник, Том! Я хочу быть таким, как ты! — в противоположность своим словам Гарри снова спрятал лицо у него на груди, крепко обняв его за шею. Это была попытка найти защиту, утешение, но никак не поведение ровесника Тома.
— Я знаю, куколка, я знаю. Но разве тебе плохо от того, что я хочу немного о тебе позаботиться?
— А я хочу быть как все. Сам решать, как жить, самостоятельно разбираться с проблемами, сам хочу быть для кого-то опорой. Я хочу, чтобы ты относился ко мне, как к равному, хочу быть сильным, а вместо этого сомневаюсь в дяде Северусе и реву, — шмыгнул он носом.
— Со временем так и будет. Ты повзрослеешь, наберёшься опыта, станешь очень сильным. Не переживай о таких вещах, у тебя впереди много времени, — губы растянула непрошенная нежная улыбка. — Ты уже опора, куколка. Для меня. Только тебе я доверил свои секреты.
«Гарри, Гарри, что же за магией он владеет?»
— Том. А мы… мы друзья? — очень робко, нерешительно спросил сосед, стиснув в кулаках отвороты риддловской мантии.
— Конечно, я твой друг. Ты можешь положиться на меня во всём, понял? — Том отстранил его от себя и внимательно, серьёзно заглянул в зелёные заплаканные глаза. Он был искренен, как никогда в жизни. Чёрт его знает, почему он так зациклился на Поттере, но это произошло, и теперь он мог точно сказать: защита Гарри от любых угроз стала его приоритетом.
«Ты просто потерял хватку. Раскис!»
Просто у него никогда ещё не было кого-то своего, кого-то родного и настолько нуждающегося в нём. Все люди, так или иначе, были самодостаточны, сами принимали решения, сами могли составить картину окружающего мира. А Гарри не мог. Ему нужны были помощь Тома, его забота и внимание, от этого хотелось орать во всё горло от переполняющего грудь чувства нужности, значимости.
Всю жизнь он не был нужен ни одной живой душе. Никто его не любил по-настоящему. Никто не говорил, что его искренняя улыбка очаровательна, никто не доверял всего себя. Его презирали везде и всегда. Магглы — за то, что он волшебник. Волшебники — за то, что он магглорожденный. Ему пришлось заставить их принять его, научить уважать. А Гарри, даже не раздумывая, вручил ему себя и радовался любому вниманию. Добровольно. Искренне.
— Я понял. Спасибо, Том. За всё! Ты не представляешь, как я мечтал о таком друге, как ты!
«Ох, какой же ты мерзкий. Он видит в тебе друга, а ты хочешь его выебать. Вот это настоящее лицемерие, Том Марволо Риддл».
«Не только это! Я ради него на всё готов! Где же тут лицемерие?» — возмутился Том.
«Ха! А в какую тогда категорию ты отнесёшь это «на всё готов»? Надо это срочно сортировать! Может, нужна новая категория?»
Категория, категория… «Вожделение», очевидно, была ошибочна. Тут бы больше подошла категория «хуй знает». Но Том не сдаётся так просто, никогда. Ему нужно время, чтобы всё осмыслить.
— Не благодари впустую, куколка. Я ещё ничего не сделал. Давай, выпутывайся из одеяла, будем мазать тебя мазью.
Гарри покорно вылез из своего кокона, сверкнув белыми трусами. Том всегда носил стандартные боксеры и никогда не представлял, что мужская задница может выглядеть так соблазнительно в обычных белых трусах. Сколько он их повидал? В общем душе в приюте, а потом и в школе? Плоские, квадратные или просто тощие задницы никак его не волновали. Даже внушали отвращение. Он старался находиться как можно дальше от любых тел в натуральном виде. Это отталкивало его. Раньше.
У Гарри была небольшая, кругленькая, вздёрнутая кверху попка, так и просящаяся в ладонь. На правой ягодице красовался тонкий шрам, но это только притягивало взгляд. Ему бы хотелось провести по нему языком, чтобы стереть его оттуда навсегда.
 
— Мне так неловко. Ты не должен этого делать, я сам могу, — Гарри сильно покраснел и попытался выхватить плошку с мазью из рук Тома, но получил шлепок по оттопыренной заднице.
— Ложись, я намажу. Я хочу это сделать, ясно? Перестань волноваться по пустякам, разве я похож на человека, который будет делать то, что ему не хочется? — строго заметил он, изо всех сил скрывая свой похотливый взгляд.
Гарри был прекрасен. Том, конечно, тоже был далеко не уродом, ему говорили что он — эталон красоты, но всё же его мучили сомнения. Его привлекала мужественность Гарри, его угловатость, его длинные ноги и широкие плечи. Но что на счёт самого Гарри? Привлекала ли его мужская красота?
Должно быть он мечтал о какой-нибудь миленькой принцессе с большой грудью и длинными блондинистыми волосами, а не о парне с крепким прессом.
— Я готов сгореть со стыда, — пробурчал Гарри, послушно вытягивая ноги на колени Тома. — Знаешь, когда ты меня трогаешь, я весь мурашками покрываюсь. У тебя волшебные руки! Будто от пальцев эннервейтом бьёт постоянно.
«А может, не так уж ты ему противен! — развеселился Том-извращенец. — Давай проверим! Он всё равно не распознает эротического подтекста!»
  — Интересно, — вслух ухмыльнулся Риддл. — Эннервейтом, да? А что ты чувствуешь сейчас?
Он зачерпнул мазь и начал плавно втирать её в правое колено Гарри, намеренно двигая рукой медленно. Он вкрадчиво смотрел в зелёные глаза и то и дело царапал ногтем чувствительную кожу под коленкой.
— Я… — Гарри подавился воздухом. — Мне так… Это беспокойно. Как у тебя это получается?
— Я просто хочу доставить тебе… удовольствие. Так это и работает, — прошептал он, понимая всем своим гнилым разумом, что переступает черту своей нормальности. Он буквально видел эту черту: ярко-красная, она разделяла светлый редкий приветливый лес и тёмные воды бушующего океана. Он занёс над ней ногу.
— Мне нравится, — Поттер не понимал, как провоцирует своего безумного соседа. — У тебя такие чуткие пальцы, — он прогнулся в пояснице, и Том с бешеным восторгом заметил, как чётче проступил его член под тонкой хлопковой тканью трусов. Нога над чертой дрогнула.
Никогда ещё он не видел ничего более пошлого и откровенного. Рот тут же наполнился слюной, так захотелось припасть им к слегка натянувшей ткань головке члена и обхватить её губами. Гарри бы сначала ничего не понял, но потом просто бы не смог сопротивляться. А Том бы мог сделать с ним такое, о чём он даже не мечтал.
«Ты пидор, мерзкий, грязный пидор! Хочешь пососать его член? Серьёзно?!» — завопил голос разума.
 Мысли Тома смешались в голове в грандиозный коктейль, мигрень вернулась с новой силой.
— Я позже сделаю тебе массаж, и ты поймёшь, что ничего ещё не знаешь о моих пальцах, — прохрипел вслух Риддл, обмирая от своей неукротимой похоти.
Разве он такой на самом деле? Его никогда это не интересовало!
— О-о-о, Мерлин. То-о-ом… — Гарри застонал. — Я и так уже превратился в желе. Ах! Ты просто…
Том потряс головой, чтобы немного прийти в себя, и взялся за второе колено. Как же ему пережить это? Он слишком чувствителен по отношению к соседу. Член давно упёрся в ширинку брюк и неимоверно болел. Яйца просто звенели, губы горели от желания прикоснуться ими к губам Гарри.
«Кого ты обманываешь? Нельзя, чтобы его первый раз был с кем-то другим. Только ты сможешь сделать всё правильно. Только ты можешь его трахнуть. Гарри заслуживает только самого лучшего!» — проснулся Том-извращенец.
И он был чертовски прав! Том поклялся защищать его ото всех! Разве может он позволить Гарри попасть в чьи-то мерзкие руки? Том хотя бы ценил его, заботился о нём, а его первый любовник или любовница разве станут так о нём беспокоиться?