Закон Уоффлинга (СИ)

Он как раз вспомнил о рунной вязи, которую составил сам, благодаря которой никто не мог зайти в комнату, если желал причинить вред её хозяину. Даже декан был восхищен ею, а это уже определенный уровень. Том гордился собой.
Но его любимое занятие — самовосхваление — прервал стук в дверь. Том встрепенулся и взглянул на часы: половина девятого.
— Мы заболтались, — улыбнулся ему Гарри с сожалением.
— Точно, — растерянно моргнул Том. Время пролетело как-то очень быстро, он и не заметил, как успел рассказать Поттеру о школе, о факультете, объяснил ему основные правила поведения и даже умудрился растолковать принцип действия рунических парных связок. Поттер своими вопросами совершенно его заморочил, будто в транс ввёл. Дежавю всё ещё бродило где-то на задворках сознания, и ему пришлось пару раз тряхнуть головой, чтобы скинуть с себя морок.
— Том! Все только тебя и ждут, ты скоро? — раздался голос Малфоя с той стороны двери, и Том досадливо цыкнул. Вечеринка в честь нового учебного года! Он так заговорился, что совсем про неё забыл. Возвращение в реальность заставило его поморщиться: он не хотел видеть однокурсников до зубовного скрежета.
— Идём со мной на вечеринку, я познакомлю тебя с нашими сокурсниками, — резко поднимаясь, приказал он мальчишке.
— Настоящая вечеринка? — тот подскочил на месте, громко хлопнув в ладоши, даже не подумав противиться. — А что мне надеть?
Том окинул придирчивым взглядом его нелепый светлый свитер с гиппогрифами, место которому было на помойке, а не на вечеринке самых популярных учеников школы, обычные черные брюки и мысленно покивал головой сам себе.
— Эта одежда подходит, — вынес он вердикт.
Чем меньше людей заинтересуются Поттером, тем лучше. Он был новой зверушкой в его коллекции, а Том жутко не любил делиться.
Он распахнул дверь, поприветствовал Малфоя и представил ему своего соседа.
— Поттер твой сосед? — Драко презрительно скривил губы, окинув Гарри брезгливым взглядом с ног в лёгких замшевых ботинках до лохматой черноволосой макушки, и Тому почему-то очень сильно захотелось разбить ему его тонкие губы. — Потомственный грифф в самом сердце Слизерина! Что он тут забыл? — Малфой даже не проявил вежливость, обращаясь лично к Поттеру. Он смотрел только на своего старосту.
«И почему его тощее горло каждый раз хочется сжать до хруста?»
Драко Малфой входил в самую обширную категорию Тома — «Марионетки». У него их была целая армия, и он не позволял им вести себя так, как им самим хотелось. Они годились только для исполнения его воли, и ни на что больше. Особенно Малфой — избалованный, взбалмошный ребенок богатого папочки.
— Он был распределён на Слизерин и будет жить в этой комнате. И я хочу, — угрожающе понизил голос Том, пристально сверля Малфоя темными глазами, — чтобы ты проявил уважение к своему сокурснику и моему новому соседу. Это понятно?
Малфой тяжело сглотнул и кивнул, растягивая губы в лицемерно-дружелюбной улыбке.
— Добро пожаловать на факультет Слизерин, Гарри, — приторным голосом произнёс он.
Том кинул взгляд на мальчишку и заметил, как тот враждебно уставился на Драко.
— Спасибо, Драко. Как там тётя Нарцисса поживает? — Поттер старался быть вежливым, но весь его вид говорил о неприязни.
— Отлично. А как там дядя Сириус? — вернул ему острый взгляд Малфой.
— Чудесно, — процедил Поттер.
Тому понравилось наблюдать, как он искренне злится. Мальчишка, должно быть, не умел скрывать свои эмоции и даже не понимал, зачем это нужно делать.
— Так вы родственники? — поинтересовался он.
— Очень дальние кузены, — невесело улыбнулся Поттер. — У нас общая прабабушка.
— Чудно, — Том махнул рукой, приказывая ему следовать за собой.
Вечеринка проходила в общей спальне парней-шестикурсников. Отдельные апартаменты полагались только старостам, так что остальные делили комнату на пятерых. Они сдвинули кровати к стенам, а посередине трансфигурировали маленькие диванчики и столики. Девчонки привезли из дома кучу закусок, а парни запаслись медовухой и виски. Тому никогда не нравилось, как пафосно и стильно старались обставить свои вечеринки его приятели. Они все были чистокровками из древних семей и гордились этим необоснованно сильно. На эту вечеринку мечтала попасть половина факультета, которой не повезло родиться в «правильной» семье. Том был полукровкой, к тому же из приюта, но магическая сила, харизма, ум и родство со Слизерином ставили его намного выше всего этого аристократического кружка зажравшихся идиотов, так что он чувствовал себя королем, вынужденным одаривать своих глупых придворных вниманием. Так было не всегда, конечно. На первом курсе все эти люди травили его с особым воодушевлением, но он заставил их уважать и бояться себя.
 
Из колдорадио тихо лилась приятная музыка, за столом у окна кучка четверокурсников азартно играла в карты, остальные, разбившись по интересам, спокойно обменивались новостями. Такие сборища были Тому поперёк горла. Ему вообще вечеринки не нравились, но эта раздражала особенно сильно. Богатенькие детки, подражая своим родителям, чинно перемещались по комнате, потягивая напитки, и общались друг с другом на давно всем надоевшие темы, порой грязно сплетничая. В этом году сюда допустили новеньких третьекурсников, которые теперь с восторгом взирали на старших и во всём пытались им подражать, в то время как прошлогодние третьекурсники смотрели на них свысока и всем своим видом пытались показать, как им забавно наблюдать за новичками.
Парад циклического дебилизма — так это называл Том, который год подряд наблюдая одну и ту же картину.
— Позвольте представить вам нашего нового однокурсника — Гарри Поттера, — при появлении Тома все замолкли, и он решил сразу обозначить всем свою позицию по отношению к мальчишке. — Надеюсь, каждый из вас проявит дружелюбие и гостеприимство.
Конец прозвучал так зловеще, что некоторые вздрогнули.
Поттер прижался к его плечу и мертвой хваткой вцепился в рукав мантии. Ему, очевидно, было неуютно в такой большой компании. Юные аристократы смотрели на него недобро, и Тому пришлось бросить пару гневных взглядов, чтобы они натянули на лица улыбки.
— Приятно познакомиться, — пролепетал Поттер смущенно, и зачем-то в конце добавил: — меня зовут Гарри.
Все в комнате прыснули со смеху, некоторые даже попытались скрыть это, замаскировав кашлем.
— Это мы уже поняли, — протянул Нотт стервозно. — А фамилию свою не повторишь, а то мы забыли?
 Том заметил, что глаза мальчишки словно потухли, щёки порозовели, плечи опустились, и он больше не пылал энтузиазмом от своей первой в жизни вечеринки. Он весь сжался и чуть не полностью спрятался за Томом.
«Он не знает, как вести себя со сверстниками», — напомнил внутренний голос.
Тому своеволие марионеток пришлось не по душе. Если он сам привёл новенького в эту комнату, то им следовало бы проявить побольше рвения понравиться ему. До юных аристократов никак не доходило, что нужно проявлять лояльность к самым разным слоям общества, чтобы в будущем иметь возможность заручиться их поддержкой. Вот поэтому он так презирал эту категорию — никто из них не умел и не хотел думать головой.
— Если ты меня не расслышал, Теодор, его фамилия — Поттер. И если кто-то не знает, отец Гарри — Джеймс Поттер — является старшим следователем по особо важным делам, а также заместителем нынешнего главы аврората Грозного Глаза Грюма, — вкрадчиво проговорил Том, не повышая голоса. Гарри успел похвастаться должностью своего отца, и игнорировать это было сущим безумием. Заместитель Грозного Глаза — это не шутки.
В повисшей тишине его голос прозвучал громом.
— Вот как, — буднично кивнул Теодор. — Очень интересно.
Неопытные младшекурсники опустили глаза в пол, испугавшись, старшие сделали вид, что всё так и должно быть, и продолжили свои разговоры.
В самом углу Том приметил Блейза Забини, скучающе пускающего пузыри в стакан с дорогущим вином, и подтолкнул Поттера в его сторону. Блейз был умным, но очень странным, скрытным, тяжелым по характеру человеком, не имеющим никаких амбиций, поэтому Тому он был неинтересен. Забини ни за что бы не пришел на эту вечеринку, не проводись она прямо в его собственной комнате. Но несмотря ни на что, он вполне мог поднять Поттеру настроение, пока Том выскажет всё своё недовольство Малфою и Нотту — самым приближенным к нему марионеткам. Ему нравилось возиться и дурачиться с детьми.