Одержимый (СИ)

Усмехаюсь. Глупость. Не бывает так, чтоб одним взглядом – и до самого нутра. Насквозь. Однозначно – бред.
Бросаю взгляд на сцену, чтобы убедиться, - просто показалось.
И, блядь, меня просто ошпаривает. Накрывает. Так, что ничего больше не вижу вокруг.
Ничего, кроме этого безумного видения.
Она, как Ангел, парит в воздухе.
Глаза прикрыты, но мне все равно, даже отсюда они светятся. Чем-то запредельным. Таким, от чего внутри все снова начинает исходить ненормальной, лихорадочной дрожью. Как конскую дозу адреналина вкололи, не иначе. Так во время боя, бывает, накрывает. Похоже. Но и то ни разу до такой степени! Блядь!
Вертится прямо в воздухе. Распахивается, как бабочка, выдергивая руки и ноги в стороны и закрывается. Перекатывается. Переворачивается. И распахивается снова.
А я как завороженный. Глаз оторвать не могу. Как будто ни хрена более красивого никогда в жизни не видел.
Каждый жест ее – будто по сердцу. И оно отдает ударами так сильно, что реально прямо в ребрах ломит.
Каждое движение, - будто по коже. И схватить хочется, а оно – ускользает.
Это пиздец.
Из реальности в миг выпадаю. Как будто Ангел этот – из другого мира.
И хочется приложить башкой о стол каждого, кто на нее сейчас таращится. И глаза им на хрен повыдергивать. И руки тоже. Чтобы не дрочили потом, вспоминая то, что видят сейчас. Ее соски, что пробиваются сквозь топ. Светятся, блядь, через тонкую ткань. Ее складочки, которые даже отсюда сквозь эластичные шортики видно. Особенно, когда в воздухе на шпагат ноги перед всеми распахивает.
Какое на хрен видение? – сам мысленно бью себя по башке. Обычная девка. Гибкая просто. Будто без костей.
Трахнуть ее просто надо. И все наваждение испарится. Как всегда.
Долго не думаю. Не жду, пока закончится музыка и ее танец. Не хрен остальным досматривать до конца. И так до хера и больше увидели.
Зачем ждать?
Я хочу ее. А я привык брать все, что хочу уже и сразу.
Поднимаюсь. Подхожу к сцене.
Дергаю ее, так и застывшую с распахнутыми ногами, на себя.
Как зверь одичавший, голодно вдыхаю ее запах.
Хрен знает, как ей удается. Но она пахнет так, что обостряет все инстинкты. В хищника настоящего превращает. Такой аромат источает, что хочется без всяких разговоров забросить на плечо и утащить. И трахать. До озверения. До зуда в каждом нерве. А еще лучше – прямо сейчас . Просто дернуть на себя. И вбиваться. Бесконечно и яростно.
Рычать начинаю. Жадно. Бешено. Когда членом в нее упираюсь и каждую складочку ее на своей голодной плоти чувствую.
Ощущение, что с женщиной не был никогда. Никогда так не выворачивало от желания. До красной пелены перед глазами.
Так хочу ее, что кожа вздувается. Ошалел. Будто с ума сошел. Одержимым стал. Только к ней приблизившись. Один запах ее вдохнул – и с катушек унесся на хрен.
В глазищах бездонных утонул. Опьянел до края.
Бешено хочу. Всегда беру все, что хочется! Да мне никто и не отказывает! Достаточно пальцами щелкнуть.
Сам не знаю, как отпустил. Что сыграло? Что сработало?
Взгляд.
Глаза эти ведьмачьи. Не от мира сего. Перепуганные. Как будто я ее расчленять, а не трахать собрался.
Отпустил.
Перемалывало от тяги дикой. Как с мясом отрывал, отпустил.
Не совсем, конечно. На время. Пусть девчонка переспит с этой мыслью. Пусть настроится. Чтоб в следующий раз, завтра, когда приду сюда, глазищами своими уже иначе на меня смотрела.
Хочу, что они помутнели от страсти, эти глазища. Увидеть, как распахнутся, когда я в нее вдолблюсь. На полную мощность. С звериным рычанием. Хочу видеть, как зрачки ее нереально огромными станут. Так же нереально закатятся, когда кончать и извиваться подо мной будет!
Блядь, потом прошибает. Насквозь.
Только думаю об этом, а словно наяву. Как будто чувствую кожей, как она подо мной стонет и дергается.
Сдуреть.
  
25 Глава 25
 
Нет. Такими  темпами времени до завтрашнего вечера ей слишком много! Пусть думает быстрее. Настраивается оперативнее. Иначе… Блядь, точно сорвусь!
 
Не возвращаюсь в гостиницу.
Не хочу трахать обученных давалок вместо нее. Оскомина на зубах при одной мысли о них.
От этой. Чем-то чистым, неземным мне веет. А от них скукота одна навевается.
Решил пройтись. Подышать воздухом. Остыть. Лучше уж так, чем как прыщавый малолетка закрываться в душе и передергивать, ее глаза и губы представляя. Отвлечься на хер от ее губ.
В зал бы пошел пар выбросить. Да только ни хера это не подействует. Только сильнее ее захочется. Знаю. Внутри знаю. Ничем этот голод не утолить.
Озверел напрочь, как заметил хмыря какого-то, что возле нее трется. Руки свои поганые ей под юбку запускает. Пеленой перед глазами все красной встало. В один прыжок оказался рядом. Сам удивляюсь, как насмерть не пришиб. С одного удара отправил учиться летать. Силы даже не чувствовал, не рассчитывал.
И за ней. В темноте. На расстоянии. Как на веревочку привязанный поплелся.
Провел до дома, сжимая и разжимая кулаки.
Еле сдерживаясь, чтоб не наброситься.
Таки в зал поехал сразу, как свет у нее в окнах погас.
Херачил грушу так, что весь песок на хер осыпался.
Вернулся под утро в гостиницу. Ни хера не остывший. Еще более разгоряченный.
Нагнул девчонку, горничную, - не глядя. Жестко. Со всполохами перед глазами.
А среди тех всполохов – глаза эти запредельные. Ноги распахнутые. Все ее тело нежное, в воздухе парящее. И губы. Нежный розовый перламутр. Невинность и сладость. Свежесть и  омут. Пиздец.
Потому что в омут этот я проваливаюсь. Проваливаюсь весь на хрен.
Отшвырнул девчонку, краем глаза замечая, как сползает по стенке.
Затрахал. Слишком жестко. Ничего. Чаевые окупят.
Даже хорошо, что под руку подвернулась.
Что первый пар на ней спустил.
С той, с другой, сильнее бы сорвался. Не просто сползла бы по стенке. На ноги встать бы пару дней не смогла.
Но с ней так нельзя.
Вот что-то внутри дергает. И орет о том, что с ней, голубоглазой и неземной, по-другому нужно. Нежно.
Хорошо, что сразу из клуба не уволок, хоть руки и чесались. Все бы испортил. Испугал бы девчонку.
Блядь, - вот откуда у меня эти мысли?
Как будто мне не все равно, - испугал или нет?
Мне ж с ней не под луной за ручки гулять!
Трахнуть просто хочу. Засела, как заноза. Вот чтоб вышла, для того и надо. Затрахать до искр из глаз. Какая мне разница, встанет на ноги потом или нет?
А все равно внутри что-то царапает.
Хочется, чтобы от наслаждения ее глаза замутились. Чтоб от ласки моей всхлипывала.
Пора.
Бросаю взгляд на часы.
Уже утро. Можно сказать, самый разгар.
Принять душ – и навестить голубоглазого Ангела. Целую ночь думала. Хватит. Достаточно времени ей дал.
От одной мысли, что ее увижу стояк такой, что кожу раздирает.
До посинения обливаюсь ледяной водой, а ни хрена не помогает.
Нет. Она не Ангел. Она ведьма. Одним взглядом бесовским сглазила и порчу навела. Невинным таким взглядом.
Девка не ушла, - понимаю, рассматривая выпяченную попку. На которую натыкаюсь сразу же, как выхожу из душа.
Напялить бы ее снова. Да только хочется уже не напряжение сбросить. Другую хочу.
И охреневаю, когда понимаю – передо мной она. Та самая.
Охреневаю дважды.
Я ведь с ней не так. Я ведь на завтрак ее пригласить собирался. Поговорить для начала. Может, даже прогуляться. А уже потом…
Сладко распробовать. Медленно смять нежные губы. Вкусом насыщаться.
Взгляд ее как гурман выпивать по капельке. Кожу изучить пальцами. Медленно. Каждый сантиметр.
Другой мне показалась. Почувствовалась. Ощутилась. Несмотря на желание, на похоть бешеную. Сдержался и дальше бы не набрасывался. Не рвал бы. Не торопил. Возможно, даже целый час бы не торопил.