Одержимый (СИ)

О, Боже. Неужели этот тот, вчерашний? Еще один маньяк озабоченный на мою голову???
  
23 Глава 23
 
Не сразу понимаю, что мы оказываемся рядом с « Алмазом».
В голове гудит. До сих пор крики и вспышками удары перед глазами. Мебель развороченная. И мерзкие липкие пальца на теле. До сих пор кожу жжет. Прямо саднит.
Молочу руками по мощной стальной спине, но тот, кто меня несет, будто пушинку, даже не дергает лопатками.
Мои кулаки для него, - мелочь. Он будто их и не ощущает.
Зато… Зато мы теперь в публичном месте!
Он ведь не сможет причинить мне никакого вреда! Не сможет же?
Удар ноги распахивает дверь входа в самый роскошный отель столицы.
Мамочки!
Прячу лицо, зарываясь головой в мощные плечи.
Хоть бы не узнали! Если меня узнают здесь, вот в таком виде и в такой позе… Ох… Даже не представляю, какой разнос устроит Бэлла! И мне и Нине, которая за меня попыталась вступиться!
Даже не знаю, чего я сейчас боюсь больше…
В любом случае меня ждет невероятный скандал!
А, может, оно и к лучшему?
Охрана сейчас его обезвредит. А меня уволят… Я избавлюсь, по крайней мере, от двух проблем!
Но никто не спешит преграждать путь нахалу.
Наоборот, перед нами все расступаются.
Он решительно огибает лифт, выходя на парадную широкую лестницу. Так и продолжая тащить меня на своем могучем плече и никак не реагируя на мои жалкие удары кулаками по его спине. Разве что легким порыкиванием, от которого все внутри холодеет еще сильнее.
Пытаюсь считать этажи, но на седьмом сбиваюсь.
В голове гул.
В ушах безумная пульсация.
Перед глазами все темнеет.
– Помогите! – жалко и довольно запоздало выдаю я, но получается лишь слабый писк, в ответ на который я получаю только легкое рычание этого неандертальца!
Голова кружится от бесконечных пролетов, которые он преодолевает с невероятной скоростью.
Чуть прихожу в себя, когда они заканчиваются. Потряхивая, он уже несет меня по коридору.
Удар ногой – и дверь номера распахивается.
Несколько шагов – и меня швыряют на огромную постель.
Монстр наклоняется надо мной.
Так, что не вырваться, ни шевельнуться.
Его огромные руки оказываются по обеим сторонам от меня. Так, что я будто зажата им в тиски! А лицо… С этими бешенными полыхающими черными глазами совсем рядом с моим…
Градов.
И как я раньше не сообразила, что на такое способен только он?
Внутри разрастается обреченность. В животе будто что-то разбивается на осколки и с грохотом опадает вниз. При этом больно царапая все внутренности. И обжигая так, что они начинают плавиться.
Не вырваться. Не сбежать. Вряд ли он снова меня отпустит и даст еще один шанс от него освободиться!
Но ведь он должен был уехать! У Градова же там важный бой намечался!
– Отпустите меня, - поднимаю на него затравленный взгляд. – Пожалуйста.
Это жалко и бессмысленно. Но хоть что-то же я должна сделать!
– Зачем вы так со мной? Зачем я… Вам?
– Ты – трофей, птичка, - хрипит своим оглушительным басом, резко дергая мои ноги на себя.
Так, что я просто въезжаю в его раскаленное каменное тело. В один миг его огромный член впечатывается прямо мне между ног. Больно ударяет. Сдавливает складочки. Обжигает даже через ткань моего белья и его джинсов.
Он у него что? Всегда в полной боевой готовности?
А еще говорят, что у спортсменов они маленькие и вялые, потому что вся сила в мышцы уходит!
Ничего подобного!
Тем, что у него там между ног, можно камни разбивать!
– А своих трофеев я не отдаю.
– Хотя… - его рука грубо скользит по моим губам, придавливая их, сминая. – Я уже не уверен в том, что мне такой трофей нравится. Судя по тому, сколько мужиков тебя перелапало за два дня… По тому, как от тебя разит алкоголем… Не знаю. Не уверен, что такое стоит пробовать. Прими душ, почисть зубы и приведи себя в порядок. А дальше я решу.
– Хорошо, - тихо шепчу, кивая.
Даже руку его не пытаюсь оттолкнуть. Все равно бесполезно.
 
А в голове роится миллион мыслей. Только сейчас начинаю соображать. Осмысливать все, что случилось за последний час. И… Одна безумная мысль закрадывается в голову.
– Давай, - резко отстраняется, наконец давая мне свободу. Впервые свободно вздыхаю. Кожу перестает опалять ненормальным жаром, исходящим от этого мужчины. И его звериным, терпким и таким безумно острым запахом, от которого кружится голова и пересыхает во рте.
Выскальзываю из кровати, чувствуя, как подгибаются ноги.
Осторожно, на цыпочках прохожу в душевую. Босоножки где-то потерялись по дороге, а я и не почувствовала.
Прикрываю за собой дверь, прижимаясь головой к холодному кафелю. Отчаянно прокручивая эту новую идею.
  
24. Глава 24
 
Роман
Снова захотелось захерачить кулаком о стену. Да так, чтоб со всей дури.
Когда увидел там ее, в ночном клубе – хрен знает, что произошло внутри.
Только к сцене шла, а глаза эти ее – огромные, небесно –голубые так прямо в душу и полыхнули. Как гребаный зонд вовнутрь ворвались. Цепко. Аж онемело все внутри. И сердце по ребрам громыхнуло так, что все мышцы, все тело, блядь, задрожало.
Замер.
А внутри – полыхает и не проходит.
Охренеть.
Сам не заметил, как стакан с водой в руке лопнул.
Никогда такой херни со мной еще в жизни не было!
Взгляд пониже перевел и чуть, блядь, не задохнулся.
Губы эти.
Пухлые. Не накачанные, не силикон долбаный, от которого давно уже воротит. Настоящие. Живые. Розово-перламутровые. Чуть приоткрытые.
Член дернулся так, что в глазах потемнело.
Даже свои губы облизал. Представляя, как по ее нежным губкам языком веду. Как каждую складочку на них на вкус пробую, ощущаю. Свежестью, сладостью запредельной опалило. Она точно такая на вкус. Не сомневаюсь.
Что-то в ней особенное.
Как идет. Каждый шаг. Невесомая будто.
Каждый поворот головы и эти глаза. Будто не из этого мира всего. Вовсе. Другая. Особенная.
Внутри все зарычало.
Уже тогда схватить в охапку захотелось до зуда в руках, внутри. Каждая мышца жаром налилась.
.
Никогда такого не ощущал.
Все клетки прям задрожали. Пробрало насквозь.
Отвернулся.
Щелкнул пальцами официанту.
Сказал, чтоб девку мне привели.
Даже в лицо не смотрел. И на все остальное.
Натянул резко, не глядя, чувствуя, что сейчас просто на хрен взорвусь.
Так иногда жрать до спазмов хочется. И заглатываешь все, что перед тобой, даже не глядя и не распробовав.
Отшвырнул ее в сторону, когда разрядка наступила.
А все равно внутри будто лихорадка.
Не поворачивался на сцену. Хватило мне и одного взгляда.
Ненормальная реакция. Дикая. Как наркота какая-то, на хрен.
А я уже знаю такую наркоту.
На друге своем, Стасе Санникове, хорошо увидел и рассмотрел.
Бывает такое. Когда одна баба – и вдруг как наркотик. Хуже любой дряни, любой химии. И ломка так выкручивает, что без мозгов и без костей на хрен остаешься.
И мне такой хрени даром не надо. Химии этой, от которой мозги в фарш превращаются. Похуже, чем их на боях отбивает. Дебилом полным стать можно. Всегда говорил. Бабы – для того, чтоб ими пользоваться. А не для того, чтобы позволять им на лопатки тебя укладывать.
Сделал несколько глотков из новой запотевшей бутылки. Плеснул ледяной водой в лицо, а после и остаток воды на головы вылил.
Не химия это. Ни хрена. Дергаю головой, сбрасывая остатки воды. Нет ни хера никакой химии. Перетренировался просто. Напряжение мышечное видно, так вдруг сказалось. Бой впереди важный. Нешуточный. Видимо, таки перенагряг мышцы, пока готовлюсь.
Остыл.
Хоть поначалу даже показалось, что вода так и зашипела на раскаленной коже.