Бремя крови

Бессвязные выкрики продолжались, пока вперед не вышел невысокий жилистый мужчина. Его лицо, худое, с высокими скулами, с острым подбородком и вытянутым носом, словно у хищной птицы, выражало решимость и уверенность в своих действиях.
– Милейший, я понимаю, что вам может не нравиться ваша работа,– начал длинноносый,– поймите и моих людей – все мы переживаем не лучшие времена, мы боремся за наши права, за то, чтобы наша еда не уходила на бесполезных шарлатанов, чтобы наши налоги, что мы отдаем Его Величеству, против которого мы не выступаем ни в коем разе, не тратили на шелковые наряды и бравых коней эти обманщики!
– Я люблю свою работу, мой отец, отец моего отца и многие мои предки занимались тем же самым. Мои дети займут мое место, когда придет время. Вы считаете, что боретесь против шарлатанов, но это не так – вы портите жизнь Его Величеству, вы устраиваете смуту и убиваете ни в чем неповинных людей. Откуда знать вам, что менестрели, чьи тела не так давно нашли недалеко от стен города – обманщики? Они жулики? Они лишь шли петь и зарабатывать этим на жизнь, они не отбирали денег и лишь просили оценить их талант. Вы убили трюкачей и бродячих гимнастов, шутов и жонглеров, но зачем? Они и впрямь злые ничтожества, что отбирали ваши монеты? Своим усердием и мастерством они хотели развеселить народ и, конечно же, получить за свой труд плату. А лекари… К кому побежите вы, когда будет рожать ваша жена? А если ваш ребенок упадет и сломает ногу? А если случится эпидемия? Да, быть может Цитадель, ее верхушка и отбирает себе часть ваших налогов, но они обучают нам тех, кто будет спасать наши жизни, приключись какая-нибудь невзгода.
– Вы живете в идеальном мире, милейший, вы верите только в то, что вам рассказывают. Среди менестрелей и трюкачей, до того, как их стали поддерживать, талантов было много меньше, а вот теперь каждый десятый вдруг научился петь и умело веселить народ. Но да, вы правы, убивать артистов глупо, мы вовсе не собирались этого делать и не делаем, быть может это сделали те, кто желает присоединиться к нам, быть может те, кто решил совершать преступления и прикрываться нами. Мы всего лишь мирные люди, что желают справедливости.
– Я бы посоветовал вам отправиться на прием к Его Величеству и поговорить с ним и Его Высочеством регентом. Выскажите, против чего вы боретесь, чем вас не устраивают те, кто притворяется не собой, дабы получать золото, что отбирают у вас.– младший из сыновей отпустил рукав Кайруса, а Ларс взял брата за руку,– Это лучше, чем устраивать бестолковые бунты, в которых умирают и ваши люди, и стоящие на страже порядка и те, кто вовсе не поддерживает ни одну из сторон.
– О, мы пытались. Многие из нас пытались донести до Его Величества свое негодование, но регент, что сейчас помогает ему править, не услышал нас или не захотел. Уверен, он вовсе не со зла – его разум одурманили шарлатаны и теперь он исключительно на их стороне и оправдывает их.
– Ваша речь удивительно хороша даже для горожанина, – Кайрус понял, что разговаривать с упертыми людьми, что не готовы прислушаться к чьим бы то ни было словам бесполезно. Если сменить тему, появится шанс поговорить подольше, вскоре стража пройдет здесь с очередным патрулем, да и узнать врага получше не помешает.
– Я сын лорда Голдрэта, Ивтад.
– Незаконнорожденный, как я понимаю?
– Вы правы, – лицо бастарда Голдрэта скривилось.
Кайрус редко бывал на приемах, куда реже на рыцарских турнирах, но лицо вдруг показалось знакомым – один из бастардов Голдрэта около пяти лет назад приезжал на турнир, его талант заметили и пригласили в оруженосцы, не дожидаясь ежегодных испытаний. Помнится, тот бастард согласился; окрыленный, он отучился чуть более трех лет, но случился конфликт. Бастард Голдрэта покинул своего учителя и пропал. Зато теперь он появился вновь.
– Но не имеет значения кто я такой, милейший Кайрус, мы хотели предложить вам сотрудничество. Вы, как один из доверенных людей короля, его тайный советник и человек, что имеет доступ к темницам, нам бы очень пригодились. Многих наших командующих, наших незаменимых предводителей уже казнили, многих наших людей пленили, но наша цель еще не достигнута.
 
– Если вы поделитесь, Ивтад, своими идеями и намерениями, я подумаю о нашем сотрудничестве.
– О, все очень просто, Кайрус – мы, простой народ, желаем учредить свой Совет, который будет доносить о желаниях простого люда Его Величеству. Но в данный момент мы должны уничтожить оплот разврата, алчности, гордыни и чревоугодия – Цитадель и всех ее приспешников. А затем,– бастард Голдрэта шагнул вперед и его голос стал куда тише,– мы уничтожим Остров, отправим на костер всех посланников Бога мучений и все станет как когда-то – лишь сила и вера станут спутниками людей, молитвы вновь станут исцелять, Боги заметят нас и вернутся Первые!
– Так вы из этих…, – в груди Кайруса защемило от страха. Преданные вере в Первых готовы абсолютно на все, они верят в свои идеи настолько, что легко идут даже на собственную смерть, – Я не понимаю, чего вы хотите от меня. Я не молюсь Богам и не поддерживаю Цитадель. Я лишь карающая длань Его Величества и…
– Не стоит недооценивать свою значимость, Кайрус! Нам нужна самая малость – вы сможете выпустить тех, на кого я укажу, вы быстрее убьете, выдав за свою ошибку, тех, кого потребуется и будете сообщать нам полезную информацию. А чтобы вы не раздумывали, а поскорее согласились… Схватите мальчишку! Того, что поменьше. В ваших же руках жизнь вашего сына, сир палач.
– Нет! – чьи-то руки схватили Кайруса, мешая ему обороняться, – не смейте трогать моего сына!..
Ларс успел махнуть топором, одной рукой он держал брата за руку и не желал отпускать, из-за чего нормального замаха не получилось. Да, острое орудие распороло кому-то руку, но не более того.
Толпа наседала на детей палача, на него самого – он не видел ничего, кроме бесчисленных рук и голов, даже крики заглушало это столпотворение. Он не знал сколько продирался к детям; он бил, куда приходилось, топтался по кому-то, его вновь оттаскивали, он вновь дрался, не имея возможности даже выхватить меч в давке
Наконец, он нащупал руку сына, ухватился за нее и притянул к себе Ларса.
В один миг толпа вдруг расступилась и начала разбегаться в стороны, люди ускользали кто куда.
Палач крутился на месте, искал Рисса, но нигде видел сына. Вместе с Ларсом они обежали все ближайшие кварталы, расспрашивая людей, завернули в каждую улочку, зашли во все трактиры, постоялые дворы, постучались во многие двери, но Рисса не нашли. Его никто не видел.
Кайрус бегло осмотрел своего наследника – ничего серьезнее синяков и ссадин на том не оказалось.
– Отец, Рисс… Мы сделаем все, что сказал тот человек, да? Мы вернем Рисса?
– Ларс, – Кайрус обнял своего старшего сына и погладил по голове напуганного мальчика, – То, что желает бастард – преступление против короля и регента. А мы с тобой – верные слуги Его Величества, Ларс. Мы должны доложить обо всем, что сейчас произошло.
– Но ведь тогда они могут причинить Риссу вред! И они могут его избить или даже убить! Отец, пожалуйста…
– Я знаю, Ларс. Но я – верный слуга Его Величества.
 Клейс 
 
Регент был в ярости. Нахал из Хэйтхартов, мерзавец лорд Пилх решил применить информацию, которую, как оказалось, собирал и копил долгие годы. Он видел, как привозят настоящего короля к Вилстронгам, и, следовательно, мог стать угрозой для Аурона Старская, его советника и их общего с Гийером плана. Допустить такого Клейс не мог.
 
Кайрус, королевский палач, прекрасно выполнил свою работу, а лорд Форест не поскупился на оплату его услуг – теперь его дочери, хоть и были детьми палача, при желании могли найти себе прекрасных мужей даже среди торговцев и ремесленников. Жене Кайруса Клейс подарил дорогие браслеты из золота и отправил ей в помощь слугу.
Для мальчишки-сироты не нашлось работы в замке, он еще был слишком юн, чтобы выполнять тяжелую и грязную работу, да и недостатка в слугах у Его Величества не наблюдалось, зато теперь ребенок под постоянным присмотром, да и в доме палача, где уже повзрослели дочери, непосильной работы не наблюдалось. Все остались довольны.