Бремя крови

Того, что поможет мне получить признание я щедро вознагражу, и часть награды он получит незамедлительно. Если согласится помочь.
Что ж, теперь понятно, почему его привели в замок на личную аудиенцию к регенту. Такие разговоры с Кайрусом уже вели – тогда он был совсем молод и имел всего двух детей. Гийер был куда менее прямолинейным и ему пришлось подводить к нужной мысли молодого палача не менее получаса.
– И виновный должен быть жив, чтобы признать свою вину, стоя на городской площади.
– О, Кайрус, – лицо регента теперь было куда более расслабленным, он понял, что палач не откажет ему, – Разумеется. Более того, пусть лорд и виновен, нельзя допустить, чтобы народ видел, как тяжело далось ему признание. Уверен, что его, как знатного, будут казнить в достойных одеяниях, добротных сапогах и перчатках, как и положено.
Это уточнение и впрямь было важным. Итак, значит, трогать лицо и шею лорда Хэйтхарта нельзя ни в коем случае, зато следы на его теле, руках и ногах будут надежно прикрыты одеждой. Подобные задания уже доставались ему. В первый раз все было сложнее – того лорда, почитателя черной магии и клятвоотступника, было необходимо раздевать по пояс и сжигать посередь площади. Тогда в распоряжении палача были лишь те части тела, что прикрывались штанами.
– А сколько времени милорд Хэйтхарт должен размышлять о своих преступлениях и готовиться к признанию?
– Чем скорее он решит признаться, тем большая награда ждет моего любезного помощника. Надеюсь, я могу рассчитывать, что о том, кто ждет королевского суда в темницах, Кайрус, никто не узнает?
– Разумеется! – такое подозрение возмутило палача, и он воскликнул это куда более громко и куда менее вежливо, из-за чего поспешно добавил, – Ваше Высочество, – и почтительно склонил голову.
– Сир Тордж, передайте шкатулку Кайрусу. Уверен, твои жена и дочери будут рады подарку. Я бы мог дать тебе письменные гарантии, но сам понимаешь, лишние бумаги в такой ситуации нам ни к чему.
– Не стоит, Ваше Высочество. Мой долг служить короне, и моя работа приносит мне щедрое вознаграждение…
– Верность короне похвальна и должна быть вознаграждена.
Отец учил его не спорить с лордами и тем более королем – что творится в головах у знати простолюдинам понять невозможно. Регент был почти королем, особенно, пока Его Величество не повзрослеет.
– Сир Тордж проводит тебя. Он знает дорогу.
Это дело и впрямь было срочным.
Онса будет кричать и ругаться не хуже кузнеца. Может, шкатулка задобрит ее, когда Кайрус вернется домой под самый вечер. Если нет, то палача ждет нечто более ужасное, чем милорда Хэйтхарта.
 Рирз 
 
Разведчики доложили – в лесу, по которому сейчас пробирался отряд, ближе к западу, располагались несколько хижин. Заметить их удалось только из-за дыма от костров.
Вероятно, как и говорил Гевн, ночью и можно было застать врасплох местных жителей, но Рирз отказался от этой затеи. Воевать в темноте на своей территории, конечно, оправдано, но на незнакомой местности, с теми, кто совершенно не изучен – самоубийство. Прошлая их попытка успехом не увенчалась.
Когда люди бастарда пришли сюда в первый раз, они еще не знали где конкретно живут будущие рабы, но всё же им повезло наткнуться на группу дикарей. Их было не так много, они выглядели как обычные люди, разве что, больше походили на оборванцев из квартала умельцев, коих множество в городах Ферстленда, нежели на опасных врагов. У большинства дикарей было такое количество украшений из разноцветных камней, ракушек, дерева и глины, что рябило в глазах. Быть может, они использовали их заместо доспехов? И с ними был странный мужчина, невысокий, почти полностью седой, с бородой до пупка. Его наряд состоял из сплошных ветвей и листьев, в его длинные волосы были вплетены перья и цветы. Пусть после он и оказался могущественным противником, но при первой встрече у незаконнорожденного сына лорда Рогора и его войска он вызвал лишь смех.
Об этом смехе пожалели все.
 
Недруги кричали что-то на своем языке. Бастард начал понимать дикарей, но во время битвы с трудом разбирал знакомые слова.
Люди в перьях пытались пробить доспехи деревянными копьями, били его воинов тяжелыми молотами из камня и дерева, метали шишки, но через минуту, две или три после того как в их кожу и плоть вонзались дротики, становились более вялыми и вскоре засыпали – зелье Айдина и впрямь помогало.
Воины Рирза смогли оттащить больше двух десятков, пока путь им не преградил смешной старец с цветами в волосах. Он закричал что-то малопонятное, завыл, начал трясти своей головой, из-за чего вплетенные в его бороду ракушки и деревянные фигурки стали биться друг об друга. Воины смеялись, бастард вторил им и бой продолжался.
И вдруг этот умалишенный упал на колени у одного из деревьев и замычал глупую песню. Холдбист уж решил, что толку с него не будет, и стоит, из сострадания, отрубить ему голову, как случилось необъяснимое.
Лес как будто встал на защиту этого диковатого народца!
В войско и в самого Рирза начали лететь шишки и ветки, все птицы остервенело набрасывались на них, звери, обитавшие здесь, от маленькой мышки до больших и рогатых животных явились на зов старика и стали выступать на стороне дикарей. Деревья склонялись над захватчиками, ветви преграждали путь и, Рирз был готов поклясться, часть корней выступила из земли! За, как показалось бастарду, мгновение отряд потерял шестерых бойцов и был вынужден отступить под таким напором. Как бы ни хотелось сыну Рогора утверждать обратное, но это было больше похоже на бегство.
Их отступление было столь поспешным, что они не то, что не забрали хотя бы часть спящих врагов, но и пронеслись мимо своих тайников, где оставили пропитание и часть оружия на случай отступления или кровавой бойни.
В лагере их встречали.
Конечно же, все ждали их с победой или поражением, ждали раненных и убитых, ждали пленных. Но истории воинов о том, как их закидывали шишками и натравливали птиц, поначалу вызвали волну смеха. Однако, одного взгляда на бастарда хватило, чтобы понять – это не шутки.
Рирз не собирался отступать и планировал второй поход. Он был тогда уверен, что теперь-то уж точно справится. А для этого требовалось разузнать побольше. Затем он и отправился к Амфи.
Молодой морской житель уже достаточно освоил их язык, а Рирз вполне сносно понимал многие слова местного народа. Их разговор для большинства выглядел диковато – они использовали речь Ферстленда и Новых земель вперемешку.
– Амфи! – молодой будущий лорд постучал по стенке деревянного корыта, где обитал его друг. На стук и голос из воды появилась мокрая голова, за бортик схватились руки с длинными пальцами и перепонками между ними.
– Ри-и-ис! -протянуло существо и встало в полный рост. Он продемонстрировал все острые зубы, местные научили его улыбаться, однако в исполнении водного жителя это выглядело очень уж устрашающе, – Ты долго быть не здесь. Я грустить.
– Да, я тоже соскучился, мой дорогой друг. Тебя не обижали? Воду меняли?
– Гиэт приходить и говорить, твой братья менять вода. Гиэт говорить со мной и учить меня новым слова.
– Что ж, надо будет поблагодарить Герта. Амфи, скажи, ты ведь много общался с другими, что проживают здесь. Я со своими людьми решил попутешествовать и осмотреться, нам интересно, что здесь еще есть. Мы мирно вели себя, но тут на нас напали дикари – они были не очень сильны, у них не было таких доспехов и оружия, как у нас. Мы бы справились с ними и поехали дальше, но… Тут появился странный старик с цветами и ветками в волосах и бороде, он кричал на нас, падал на колени и вдруг на нас напал сам лес!
 
– Вы встретить Говорящий-с-духами. Говорящий-с-духами добрый, он не нападать просто так. Он испугаться вас и защищать семья.
– Говорящий-с-духами? Он очень силен?
– Он говорить с духами природа, с духами камень и с духом вода. Каждый из Говорящий-с-духами выбирать себе только немного дух. Если он выбирать больше, он уставать и не успевать благодарить много дух. Ты говорить, на вас напасть лес? Вы встретить один из очень сильный Говорящий-с-духами – Говорящий-с-природа. Живущие-на-земле рассказывать мой семья – такой Говорящий-с-духами есть один на много поселений. В каждом поселений есть свой Говорящий-с-духами, но Говорящий-с-природой – редкий дар, – Амфи поднялся по ступеням, которые ему сделали, чтобы он мог вылезать, затем спустился по деревянной лестнице вниз и уселся на нижней ступени.