Гений среди растений (СИ)

— Питомник находится в черте города, понимаешь? К нему нет подземных коммуникаций, нет прямого подхода. Допустим, дез отловил и придавил «тройку», получил документы на вход в город. Но сколько он шагов сделает, прежде чем попадёт в поле сканера? Не говоря уже об обязательном освидетельствовании ещё на КПП.
— Сканеры можно обойти.
— Хорошо хоть не обмануть, — фыркнул начальник. — Но и тут сделаем допущение — как-то же от тебя «Экзюпери» бегают. Дальше что? Дез пробрался через агломерацию к питомнику, и?..
— Там есть пара мест.
Сам он — что во время работы агентом, что после становления «чистовиком» — в самоволку не ходил — сначала не было времени, потом желания, а после смерти дяди — смысла. Но, похоже, у других курсантов оставались потребности, и из комнат общежития порой слышались пьяные песни, тянуло табачком и чем позабористее, кое-кто не приходил ночевать…
— Уверяю тебя, — вдруг развеселился Юр Сёмыч, — все ваши «дырки» давным-давно учтены и существуют лишь потому, что им позволяют. На деле каждая из них перекрёстно контролируется как людьми, так и техникой.
— Ну, тогда…
— Хантер, мальчишка исчез из помещений, понимаешь? То есть, из внутреннего контура.
— …буду думать, — он закончил мысль и поднялся. — По сигналу дело открыто?
— Не наша юрисдикция. Исчезновение людей — это к другим отделам. — Начальник подмигнул с намёком — и твоё, если захочешь. Но только в свободное время. — Иди работать. К концу рабочего дня мне нужно хоть что-то по нашим правдорубам.
Кивнув, старик вышел из «аквариума». Не бывает непогрешимых людей, кто-то где-то что-то всегда слышал или видел, следы остаются, а уворованный компромат не сам себя выкладывает в сеть — значит, остаётся человеческий фактор. Нужно лишь как следует копнуть.
Слова шефа о возможной связи между пропажей мальчика и смертью агента в безрайоне не давали покоя, мешали сосредоточиться, странно отдавались ассоциациями. Вызывало удивление даже то, что привычные механизмы концентрации начали сбоить вдруг, не давали переключаться на выполнение служебных обязанностей.
Неспроста. Это всегда значило только одно — пропускающая целые звенья в цепочке логических рассуждений интуиция что-то нашла и увязала между собой. Что-то, о чём бестолковому человеку ещё лишь предстояло догадаться.
Пропажа будущего агента из местной версии Форт Нокс. Ощутимый щелчок по носу зазвездившимся чинушам и силовикам.
Смерть настоящего агента из привитых третьего поколения в безрайоне, где живут те, кто не жаждет внимания своих повёрнутых на диктатуре соседей. Ресурсов — жаждет, возможностей — алкает. Но не внимания. Иначе придут злые чёрные призраки с приказом «пленных не брать».
«Экзюпери», над которым почему-то совершенно не работалось. Подумаешь, очередной слив личных переписок, не конец света. Работать надо, а не воровать, тогда никакое обнародование не страшно. Воззвания в духе «хочу рыбы с молоком» во взломанных социальных медиа — ребячество и баловство, хоть и проходит по статье.
Почему-то все три направления воспринимались единым блоком. Неужели есть какая-то связь?
В белом поле текстового документа с пулемётной скоростью появились символы: «Курсант-Гибель-Хакеры. Есть ли связь?» И — отпустило. Способность фокусироваться снова вернулась. Удовлетворённо кивнув, старик включил подогрев на кружке и потянулся за следующим документом по делу хактивистов.
В отличие от любого другого специалиста, у него в запасе гораздо больше времени на поиски и работу с материалами. Вот почему у любой другой, менее организованной шайки цифровых хулиганов, не было и шанса — скорость работы. Эх, если бы полная загрузка…
  
Неизвестный
 
Мы виновны в происходящем. Виновны в том, что слишком поспешили, не дали развиться всему необходимому, отвечающему за выживание. И превратились из любимых сыновей природы — в её пасынков. Животные подстраиваются, переводят фенотипы в генотипы, и уже третье, пятое, десятое поколение потомства в новых условиях вполне себе таскает более плотную шкуру, отращивает рога или клыки, наследует устойчивость к яду или засухе.
 
А мы? Кто знает, кто знает, по какому пути мы могли бы пойти. Если бы использовали причитающиеся сто-двести тысяч лет не на размахивание дубинами, а на развитие, то, вполне возможно, отрастили бы себе «рога и клыки» нужного качества. Были бы это невероятные интеллектуальные способности, маскировка или нечто, не сильно отличающееся от магии — кто знает, кто знает…
Спасибо местным белкам, удалось разобраться не только с едой, но и с её качеством. Хоть и не слишком понятно было, чем руководствовались хвостатые обитатели теней, выбирая себе лакомство, а он старательно запоминал, как выглядит, звучит, пахнет правильный плод, и если он вдруг хоть чем-то отличался — даже руку не тянул.
Разлапистые листья этого же дерева удалось переплести этакой коробочкой-лукошком, где он и собрал немного орехов про запас. Её товарку удалось заполнить сухой, хорошо отстающей корой — на растопку. Главное, чтобы не порвались.
Еда есть. Вода есть. Огонь в потенциале… Машинально очистив ещё один плод, он забросил орех в рот и задумался, меланхолично покачивая головой и игнорируя осмелевших белок, скачущих уже чуть ли не по плечам.
Хоть и не получалось вытащить из памяти последнюю дату, всё же хронологию событий сознание держало цепко, позволяло анализировать. Перевалили через рубеж тысячелетий, не дождались очередного предрекаемого конца света — что по календарю Майя, что по календарям разнообразных сект. А дальше — обрыв. Что ж, это уже что-то.
— Двадцать первый век, значит, — раздумчиво констатировал он. — Плюс-минус.
Никакой практической пользы открытие не несло, даже наоборот. То есть вот совсем наоборот, блин! У зумера отняли айпын и туалетную бумагу, и теперь он ничем не отличается от человека, живущего десять, сто, пятьсот лет назад. Что, средневековый пейзанин не полез бы на дерево за орехами? Или древнегреческий патриций не разобрался бы в «волшебной рыбке» на стене? Да, конкретно он понимал механизмы добычи воды, но что это давало? Сбор и конденсация, очистка через испарение? Вах, бездна прогресса, но, помнится Робинзон Дефо эту тему закрыл лет так триста назад.
Мало, мало взяли времени на «отращивание» нужных органов и эволюцию, побежали впереди паровоза. В итоге, оказавшись перед лицом мачехи-природы, остаёмся сиры, скудны и наги. Плюс куча тараканов местного производства — ощущения от посиделок голыми ягодицами на ветке мало кто назвал бы приятными, хотелось срочно «вооружиться» хотя бы труселями.
— Как были обезьянами, так и остались, — он с силой стукнул по ветке под собой.
Замер — волной от удара разнеслась реакция. Листья скрутились, словно мимоза стыдливая.
— Эй? — насторожился он. — Я же не так сильно стукнул!
Белки спрятались по теням, и очевидно стало вдруг — дело вовсе не в нём или ударах. Похожая реакция в той или иной степени виделась повсеместно — даже на чёртовом анчаре листья скручивались в трубочку.
Над сельвой опустилась пугающе мрачная тишина.
— Ч… Тьфу!
Нежданным порывом ледяного ветра его чуть не сбросило с дерева, пальцы будто сами ухватились за ствол, удерживая тело в «вилке» меж ветвей. И, словно дождавшись конкретно этого момента, листья дерева начали медленно и плавно разворачиваться — почему-то блекло-серой вощёной стороной кверху.
— Что-то грядёт.
Должно быть, неизвестно как работающая тату на руке полностью согласилась с ним — «цветочек» плавно перетёк в огромную стрелку, указывающую в сторону пещеры.
— Намёк понял, пошёл.
Странный мир, странные правила, странные эндемики. За время, пока он карабкался вниз, тщательно выбирая ветки покрепче, небо посерело, потемнело, воздух налился странным запахом — будто комната, где давным-давно не проветривали.
Уже у самой земли его догнал ещё один порыв, в этот раз швырнувший в обнажённую спину целый ворох колючего, холодного до боли дождя. Заныли кости, лицо помимо воли перекосило, и он вприпрыжку кинулся в укрытие. Влетел в такую уютную, сухую пещеру и, перепрыгивая с ноги на ногу, начал растирать озябшие плечи свободной рукой — хоть и запаниковал, а добычу не бросил. И вовремя — несколько секунд спустя на улице сплошной стеной с неба встал дождь.