Охотник на магов (СИ)

Конечно же при таком напоре я не раз падал. Кувыркался по земле, но тут же вскакивал и бежал дальше, не давая инерции погаснуть.
Все это время я бежал не один, рядом со мной несся ветер, что ради интереса решил на время стать моим соперником. Он, словно забавлялся со мной, то вырывался вперед, то замедлялся, позволяя мне на короткий период отвоевать лидерство. И в такие периоды я четко ощущал его легкое дыхание на своем затылке. Иногда ветер играл грязно — мощными порывами рвал мне одежду и пытался оттолкнуть с пути в сторону. Но я на него не злился, лишь громко смеялся от восторга. Мне, как и ему, тоже было весело.
Наконец я вымотался настолько, что уже просто не мог передвигать ногами и, рухнув на землю, остался лежать там же, где и упал. Сколько кругов мне для этого пришлось пробежать вокруг деревни, я не знал. Был слишком сосредоточен на том, чтобы переставлять ноги, при этом не упасть и хотя бы держаться наравне со своим быстрым оппонентом. Но не только подсчет кругов, все остальные мысли и проблемы, что заполняли собой мою голову, отошли на второй план. Моя задумка удалась, и теперь я лежал на холодной осенней земле, не чувствуя этого от жара собственного тела, и наслаждался легкостью и чистотой, поселившейся у меня в голове. Это было похоже на ощущение от проветренной комнаты, которая до этого представляла из себя затхлое и пыльное помещение.
Тело постепенно успокаивалось, сбрасывая обороты, органы подстраивались под его нормальную работу. Я лежал и смотрел в черное небо, усыпанное серебряными крошками, пытаясь не только взглядом, но и сознанием, объять все это бесконечное пространство. Были только звезды, небо и я, практически полностью растворившийся в нем.
Полностью исчезнуть в небесном пространстве мне не дал посторонний шум. Что-то царапнуло по краю сознания, и в следующий момент я уже снова полностью осознавал, кто я, и где нахожусь.
Где-то прокричала ночная птица, но не этот шум вывел меня из состояния прострации. Он гармонично вписывался в букет ночных звуков. Рядом сновал мой бывший соперник — ветерок. Потеряв в моем лице оппонента в соревнованиях по скорости бега, он принялся носиться по полю в одиночестве, гоняясь за тенями и играя травой. Только вот где-то, на грани слуха, шелест травы отличался от того мягкого и равномерного шума, что создавал ветер. Он был рваным и повторяющимся. Это был звук чьих-то шагов, и, судя по нарастающему звуку, они приближались.
Вряд ли это по мою душу, все же я покинул трактир довольно незаметно. Да и если бы кто-то обнаружил, что в номере меня нет, не думаю, что он стал бы в поисках бродить по округе или даже бить тревогу. Мало ли по какой причине мне понадобилось выйти наружу. Кухня подобных заведений иногда проделывает с желудком неприятные вещи. И последний довод к моей непричастности к этим шагам. Обычно люди, когда кого-то ищут, кричат и шумят, стремясь привлечь к себе внимание. Тот же, кто шагал, конечно не крался, но лишнего шума тоже старался избегать. Легкий шепот, который я услышал, после того как шаги немного приблизились, еще больше убедил меня в этом предположении.
Наверное, услышав чужое присутствие, мне самому следовало как-то обозначить себя. По крайней мере этого требовали правила приличия. Но тело было слишком расслабленно, чтобы тут же вскочить. А потом было уже поздно.
— Все-таки не стоило тебе, Кемат, так рисковать из-за меня. — шепот хоть и скрадывал глубину и тембр голоса, но было понятно, что говорит женщина.
— Как же это не стоило, Ялика? — также тихо возмутился обладатель мужского голоса. — Я ведь только тебе обязан в том, что мой ребенок и жена живы. Это ты помогла ей разродиться. Да и многим в деревне есть за что тебя благодарить. Так что не пререкайся, пришла наша очередь тебе добром отплатить. Святошам мы тебя точно не сдадим. А если ты переживаешь из-за Тамалы или других сплетниц, то не стоит. Тамалу муж ее, Тешек, в сарае запер, а другим любительницам почесать языком я пригрозил, что, если увижу их на улице, пока не уедут инквизиторы, натравлю на них своих собак.
 
— Кемат!
— Ничего, посидят маленько дома, языки хоть отдохнут от работы.
— Вот и я бы дома посидела. Милкаш ведь сказал, что господа инквизиторы посетили нашу деревню проездом, а не в поисках магов и ворожей. Зачем тащиться посреди ночи куда-то в лес.
— Затем, что как говорится, береженого Высший бережет. Тот же трактирщик сказал, что у них в отряде и экзорцист и даже охотник на магов имеется. А вдруг почует чего? Нет уж, лучше ты в охотничьем домике пересидишь. Спокойнее как-то…
Что неизвестный мне Кемат еще говорил женщине, я не услышал. Прохожие миновали меня в считанных метрах и удалились в противоположную от деревни сторону. Вскоре за ними скрылись и звуки их шагов.
Торопиться вскакивать я не стал, так и продолжал лежать, несмотря на то, что осенний холод, идущий от земли, уже ощутимо стал цепляться за остывшее тело. Во-первых, следовало дать время ночным путникам, чтобы еще больше отдалиться от меня, а во-вторых, хорошенько подумать над всей ситуацией. Впрочем, что тут думать-то? И так понятно, что селяне прячут от нас свою знахарку. Другой вопрос: что мне с этим знанием делать?
С одной стороны, я — орденский чин, и должен докладывать о подобных открытиях своему начальству, которым на данный момент является старший инквизитор Огюст. С другой стороны, я — охотник на магов, чьим основным призванием является выслеживание и уничтожение опасных колдунов. Какой-то деревенский лекарь явно не попадает в мое поле деятельности. Ими в основном занимаются инквизиторы, или вон те же экзорцисты. Мое дело — чародеи, способные силой мысли и по щелчку пальцев уничтожить целую деревню, эта же девушка, судя по подслушанному мной разговору, по мере своих сил этому поселению помогает. Да и не знаю я наверняка, владеет она магическими силами или нет. Вполне может статься, что она просто хорошо разбирается в лечебных травах и настоях.
Незнакомый мне Кемат по незнанию слишком перестраховался. Наверняка отличить мага от обычного человека, просто взглянув на него, у меня вряд ли получится. Если только, конечно, он не будет творить свои заклинания у меня под носом. Все что я могу — это находить следы относительно недавней ворожбы. Правда, чем слабее была задействованная магия, тем менее четкий она оставляет след. К тому же, чтобы увидеть магический отпечаток, мне нужно определенным образом сконцентрироваться. Это не мгновенное действие.
Другими словами, я вряд ли бы почуял в деревенской знахарке магические силы, если у нее таковые вообще имеются. А вот мерам предосторожности Кемата касательно распространения слухов, я мысленно аплодировал. Действительно, львиная часть выявления колдунов орденом происходит благодаря доносам, и лишь небольшой процент по другим причинам. Когда волшебники обнаруживают себя сами, или мы случайно натыкаются на них.
Со вздохом я поднялся на ноги и задумчиво побрел в сторону деревни. Вот так всегда. Захотел отчистить свой разум от ненужных мыслей и отдохнуть от проблем, и тут же получил новую дилемму. А поломать голову было над чем. Само собой, не хотелось бы навлекать на совершенно незнакомую женщину, возможно даже незаслуженно, внимание ордена. Оно бывает очень неприятным. С другой стороны, магия — это скверна, и кто знает, во что однажды превратиться человек зараженный ею?
Спящая деревня встретила меня не так эмоционально, как провожала. Я вел себя тихо, и местные псы тоже не стали поднимать шум. Луна забралась чуть выше по небосводу и теперь, сидя там на верху, немного лучше рассеивала мрак ночи. Так что блукать мне не пришлось, до таверны я добрался легко, тем более что она, будучи единственным освещенным строением в деревне в это время суток, походила на маяк, окруженный со всех сторон океаном тьмы.
В общем зале уже никого не было, если не считать пары наших солдат, один из которых громогласно храпел, положив голову на стол, а второй, из последних сил хватаясь за явь, что-то пьяно рассказывал первому. Трактирщик, облокотившись на стойку, смотрел на этих двоих устало, но философски. Пока клиент того желает — заведение работает. Одно из самых распространенных правил подобных мест.