Сердце Пустоты (СИ)

— Пока Тадаран делал свой нелегкий выбор, — как ни в чем ни бывало продолжила повествование сказочница, — принцесса подала голос:
«Пощади меня, о доблестный рыцарь, о великий герой! Ты достойно сражался и победил в честном бою. Проси все, что пожелаешь, любое желание исполню. Ты заслужил свою награду!»
Но не впечатлили героя ни льстивые речи принцессы-драконицы, ни ее пустые обещания. Хотя заслуги свои он не отрицал.
«Мне ничего от тебя не надо, трусливое существо, — презрительно бросил он. — Достаточно будет твоей смерти! Прими ее с достоинством!»
Казалось, зрители разделились на два лагеря: одни отреагировали бурными воплями, явно одобряющими, другие же — недовольным гудением и свистом.
Девушке пришлось повысить голос, чтобы их перекричать:
— Однако принцесса и не думала сдаваться!
«О тебе ходит великая слава, Тадаран Непобедимый, — вкрадчиво сказала она. — Она твердит, что ты силен и отважен, мудр и благороден, никогда не дашь в обиду женщину и сам не причинишь ей вреда…»
И правда, она ведь тоже женщина, пускай и не человек вовсе. Но глядя на нее такую растрепанную и беззащитную, со слезами, стекающими по румяным щекам, и отчаянной мольбой в глазах, Тадаран понял, что не сможет убить ее. И выбирая между казнью драконицы и спасением женщины, выбрал второе. Ольмия признала поражение и готова была сдаться, исполнив любое его желание, так значит, нужно воспользоваться этим шансом, решил он.
«Ты права, драконица, — сказал он ей. — Я заслужил свою награду, но ее я получу от твоего отца. От тебя же требую лишь убедить его не женить меня на тебе».
Ольмия согласно кивнула: «Да будет так, великий рыцарь!»
Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться на ноги. Принцесса приняла ее — и в ту же минуту героя охватило прожорливое пламя…
Зрители дружно заохали-заахали, хватаясь за головы, и даже Алекса слегка удивила такая развязка.
Но девушка еще не закончила:
— Черно-красный вихрь огня и дыма окутал непобедимого рыцаря с головы до ног, но тот не закричал, не испугался — он стойко выдержал этот подлый удар коварной драконицы, с ненавистью глядя в ее глаза, пока не рассыпался в прах и пепел. Когда последняя пылинка осела на пол, Ольмия торжествующе встряхнула головой и, обратившись в дракона, покинула башню, а после и королевство. И впредь не тревожила подданных своим видом — ни человеческим, ни драконьим.
Некоторое время на площади стояла недоуменная тишина, но вскоре со всех концов улицы раздались аплодисменты и похвалы несомненному таланту рассказчицы. Еще несколько последующих минут к ней подходили все подряд и благодарили за прекрасную, пусть и необычную, сказку.
Алекс стоял в стороне от толпы, наблюдая за тем, как девушка принимает поздравления, и раздумывал над только что услышанной историей. Признаться, эту сказку он слышал впервые, да и вообще у него были подозрения, что девушка сама ее выдумала, либо переделала какую-нибудь давно забытую, малоизвестную историю. В любом случае, счастливый финал здесь коснулся не главного героя, а его врага — если, конечно, Алекс верно его определил.
Что хотела сказать этой сказкой девушка? Какую мораль пыталась она донести до зрителей? Почему-то он был уверен, что сказка была рассказана не спроста.
Дождавшись, когда односельчане девушки-сказочницы разойдутся и вернутся к празднованию Диурниса, Алекс вышел вперед.
— Если драконы когда-то и существовали, то как они могли исчезнуть с лица земли, будучи таким хитрыми и коварными существами? — спросил он.
Алекс ожидал увидеть на ее лице озадаченное выражение, но девушка вдруг просияла радостной улыбкой.
— Вы задаете верные вопросы! — воскликнула она и поинтересовалась: — И каков же, по-вашему, вывод?
— Вероятно, они никуда и не исчезали, просто водили всех за нос.
Он сказал это, конечно, в шутку, ни на минуту не допуская возможности того, что драконы — не миф. Но девушка, казалось, была убеждена в обратном.
— Уж нам ли не знать! — заговорщицки подмигнула она, словно намекая на что-то, и представилась: — Меня зовут Фреля, кстати.
 
— Очень приятно. Меня — Алекс.
— Взаимно, — улыбнулась она так, будто знала о нем больше, чем он пытался скрыть.
Должно быть, Фреля без труда догадалась, кем он был на самом деле. От него не укрылось, как быстро она заприметила все то, что спрятать он был не в состоянии, и внимательно оглядывала его коня, осанку и выражение лица.
Алекс решил не придавать этому особого значения — если, конечно, она сама не станет болтать об этом направо и налево. Пусть даже правда о нем разнесется по всей деревне — большой погоды это не сделает, но праздник наверняка испортит.
— Что привело вас сюда, Алекс? — поинтересовалась она.
Он пожал плечами:
— Не хотел пропустить все веселье.
Фреля понятливо улыбнулась, и Алексу вдруг пришло на ум, что теперь знаком с человеком, у которого мимика не менее выразительная, чем у его сестры. За такими людьми очень интересно наблюдать, даже когда они ничего не говорят и не делают, а думают о чем-то своем. У Авроры обычно все написано на лице: мысли, эмоции, желания. Как бы она ни пыталась что-то скрыть, у нее никогда не получалось.
Фреля же, по мнению Алекса, относилась к другой категории людей. Он совершенно не знал ее, но успел понаблюдать за ней и понять: девушка — превосходная актриса. Такая без труда скроет то, что скрыть необходимо, и выдаст лишь то, что выдать можно. А еще соврет так, что ты никогда об этом не догадаешься… Но от этого становится лишь интереснее ее разгадывать.
— Тогда пойдемте веселиться! — предложила девушка и потянула Алекса за руку в сторону ближайших домов.
Они заходили во все дома по очереди, принимали угощения и произносили слова благодарности и традиционные пожелания, принятые в этот день. Алекс перепробовал столько лакомств, что к вечеру у него едва не лопался живот, принял участие в стольких играх и конкурсах, что казалось, весельем запасся на год вперед. Они с Фрелей болтали о всяких пустяках и ничего не значащих мелочах. Она не пыталась ничего вызнать о нем, а он ничего не спрашивал о ней. И все шло прекрасно, так легко и беззаботно, светло и радостно… Пока разговор вновь не перешел к теме драконов.
— И все-таки это печально, что драконы не могут свободно летать, не боясь осуждения людей. А когда-то их почитали, превозносили, боготворили… Да они, собственно, и были божествами! — мечтательно произнесла Фреля.
Алекс, не сдержавшись, усмехнулся:
— Ты так говоришь, как будто они и впрямь существовали! — заметив, как вытянулось лицо девушки, он добавил, будто бы оправдываясь: — Но ведь не осталось никаких доказательств тому: ни останков, ни упоминаний в искусстве древности или исторических хрониках. И если их когда-то приравнивали к богам, то должны же были остаться какие-нибудь постройки, возведенные в их честь, или нечто подобное.
Фреля обиженно поджала губы и отвела взгляд, упрямо продолжая гнуть свое:
— Говорят, на обратной стороне мира до сих пор существуют и драконьи храмы, и даже сами драконы свободно летают в небесах.
— Я слышал другое, — возразил Алекс. — Говорят, там живут расы гуманоидов, сильно непохожие внешне на людей. Их называют пепельными гигантами и туманными карликами.
— А еще в водах Великого океана обитают морские змеи, — кивнула она. — И те, и другие, и третьи произошли от драконов, просто подверглись изменениям в результате смешения генов с людской расой и тысячелетиями эволюции.
Она говорила быстро и отрывисто, едва сдерживая злость. И злилась она не на него — на себя. За то, что решила, что он разделяет ее убеждения.
 
Алексу показалось милым то, как твердо и искренне она отстаивала свою точку зрения, пусть даже та была целиком и полностью основана на глупых фантазиях. Поэтому он счел своим долгом просветить ее.
— Это неподтвержденные сведения, — сказал он. — Морские змеи ничем не напоминают драконов, это просто морские животные, мало чем отличающиеся от рыб. А туманные карлики и пепельные гиганты вообще не имеют с ними ничего общего. Поверь, я видел их изображения. Единственные их отличия от обычных людей — это рост и цвет кожи. Считается, что это результат воздействия условий среды обитания.